Джо Беверли - Таинственный герцог
Айторн, вероятно, был разъярен, но как он мог задумать такое хитроумное отмщение? Он не мог предвидеть ужасных результатов щедрого пожертвования.
Если Айторн был причиной этих неприятностей, у Беллы появлялся предлог обратиться к Торну. Она могла попросить его поговорить с братом, обратиться к его чувству справедливости.
Одна часть ее радостно ухватилась за повод связаться с ним — а это означало, что другая ее часть захлопнула дверь и заперла ее.
Сколько, ну сколько должно пройти времени, чтобы это безумие закончилось?
— Уверена, ситуация не может быть такой ужасной. — Белла постаралась успокоить встревоженных женщин. — Необходимо просто сохранять здравомыслие.
— Думаю, мои сын и невестка будут довольны моим благоразумием, — сказала Элизабет Шаттон, вдова пятидесяти с лишним лет, которая жила здесь так, как будто это был отель, и никогда не пыталась заняться какой-либо работой.
— Но, Элизабет, — удивилась Клара, — вы всегда говорили, что были бы несчастны, приняв как милость возможность остаться в своем прежнем доме.
— Глупости, — отмахнулась от нее та.
Клара смутилась, но Белла всегда подозревала, что миссис Шаттон не была такой несчастной, как заявляла.
— Я должна засвидетельствовать свое почтение леди Фаулер.
После долгого отсутствия такой визит был вполне естественным, но Клара вздохнула, Мэри поморщилась, а Гортензия сказала:
— Она в бреду.
— И там такой запах! — Силия поднесла к носу обшитый кружевом носовой платок.
Но Белла встала и, взяв себя в руки, пошла наверх. Там стояла на страже Эллен Спенсер.
— Леди Фаулер не принимает, — заявила она, но еле слышно, а ее глаза за очками стали огромными.
— С дороги, — собрав всю решительность Беллоны, оборвала ее Белла и прошла мимо.
С возгласом «О Боже!» Эллен отступила на безопасное расстояние.
Белла открыла дверь — и остановилась, пораженная духотой и вонью. Леди Фаулер полусидела на своей большой кровати. Она, несомненно, была при смерти: лицо, обтянутое желтоватой кожей, усохло почти до костей.
— Кто это? — хрипло прокаркала она.
Леди Фаулер ослепла?
— Беллона.
Несмотря ни на что, голос Беллы был мягким от жалости. Она видела перед собой печальный конец печальной жизни.
— Уходите отсюда, — заявила Хелена Драммонд, встав со стула у кровати. — Неужели вы не понимаете, что леди Фаулер слишком больна, чтобы принимать гостей?
— Я не гость.
Закрыв дверь, Белла прошла вперед. Хелена преградила ей дорогу, но Белла; оттолкнула ее, должно быть, вложив в это движение все свое возмущение, потому что Хелена отлетела назад и упала на ковер.
Закрыв нос рукой, Белла подошла к кровати. Она надеялась, что леди Фаулер слепа и не заметит ее жеста, надеялась, что леди не чувствует запаха собственного разложения.
— Леди Фаулер, — мягко заговорила Белла, чувствуя, что уже покрывается потом, — мне больно видеть вас в таком состоянии.
— Беллона? Где вы были? Вы не получали разрешения уехать.
Прежняя властность все еще оставалась при ней, и Белла слегка улыбнулась.
— Я сказала вам, мадам, что уезжаю. Мне нужно было заняться семейными делами.
— Ваша семья вышвырнула вас.
— Даже несмотря на это. Что я могу сделать для вас?
Протянулась похожая на когтистую лапу рука, и Белла взяла ее в свои руки. Кожа была горячей, сухой, шелушащейся и, казалось, могла лопнуть или протереться.
— Помогите мне в моем великом деле, — попросила леди Фаулер.
— В каком?
— Ни слова больше! — закричала Хелена и, схватив Беллу, попыталась оттащить от кровати. — Она шпионка, мадам. Она вела переговоры с вашими врагами. Она вернулась только для того, чтобы помешать вашему великому делу.
— Это неправда. — Белла схватилась за полог кровати, чтобы устоять на месте. — Что это за великое дело?
Но леди Фаулер едва дышала, с хрипом втягивая воздух. Агнес Хувер, ее личная горничная, мгновенно оказавшись рядом, приподняла хозяйку и поднесла к ее губам стакан.
— Вот так, моя дорогая. Выпейте это. Авы, — она взглянула на девушек, — убирайтесь, все. Дайте ей умереть спокойно.
— Превосходная идея, — отозвалась Белла, повернувшись лицом к Хелене.
— Мы ее помощницы в этом деле, и я никогда не оставлю ее, — заявила Хелена.
Белла была вынуждена отдать должное ее стойкости, потому что сама не смогла вытерпеть больше ни секунды и отступила к двери.
— За доктором послали? — задержавшись у выхода, спросила она.
— Никто ничего не может сделать, — не спуская глаз со своей хозяйки, отозвалась Агнес. — У меня есть лекарства, чтобы облегчить ее страдания. — Затем она взглянула на Беллу. — Уже недолго осталось.
Агнес было около шестидесяти, и. Белла никогда не видела у нее на лице добродушного выражения, но сейчас она почувствовала, что на нее смотрит другой человек — Агнес умоляла сделать спокойными последние дни своей хозяйки. Белла вышла из комнаты и глубоко вдохнула относительно свежий воздух. Коридор был пуст, и у нее появилось время, чтобы подумать.
Она не хотела принимать во всем этом никакого участия, но не могла бросить остальных. Пусть она и была самой молодой, но в отличие от всех них у нее был собственный независимый доход, а это все равно что иметь пистолет, когда остальные совершенно беззащитны.
Несомненно, леди Фаулер уже ничто не могло помочь, но и она не должна больше никому причинить зла. Сестры Драммонд были опасны, а Хелена, самая опасная, обосновалась здесь, и Беллу это удивило: какую цель она преследует?
С печатным станком чаще других имела дело Оливия, и сейчас она, вероятно, находилась там. Что же делать?
Проще всего вывести из строя пресс. Она отправилась вниз по черной лестнице, которая сначала привела ее в кухню, где трое встревоженных слуг с умоляющим выражением посмотрели на нее. И этих тоже нужно спасать?
Неопределенно улыбнувшись им, Белла пошла дальше, к комнате, в которой был установлен станок. Открыв дверь, она увидела невысокого худого мужчину с каштановыми волосами, одетого в безрукавку и кожаный фартук. Наборщик оглянулся, а потом с подозрением остановил на ней взгляд.
— Я Беллона Флинт, — представилась она, — одна из ближайших сподвижниц леди Фаулер. Меня не было, поэтому теперь я хочу убедиться, что у вас есть все необходимое.
— Да, мадам, благодарю вас.
— И пресс в порядке? — кивнув, продолжала Белла.
— Это не моя забота. Я наборщик.
— Я имела в виду, в порядке ли шрифт. Я слышала, некоторые леди используют его, и, боюсь, могли попортить шрифт.
— Сделали из него полнейшую мешанину и кое-что испортили, — недовольно фыркнул он. — Скажите остальным, что они должны сейчас напечатать первые две страницы, чтобы я мог использовать шрифт для следующих.
