Джо Беверли - Самый неподходящий мужчина
Обзор книги Джо Беверли - Самый неподходящий мужчина
Джо Беверли
Самый неподходящий мужчина
Пролог
26 декабря 1763 года Родгар-Эбби, Англия
В этот второй день Рождества большой зал Родгар-Эбби был красиво украшен остролистом, плющом и омелой, перевитыми праздничными ленточками. Массивное рождественское полено горело в очаге, и пряный апельсиновый аромат наполнял воздух.
Маркиз Родгар пригласил много родни в свой дом на Святки, и этот зал стал центром празднеств. Сейчас, однако, гостей привлекло развлечение совсем иного рода — скандал.
Вдовствующая маркиза Эшарт, невысокого роста, тучная и свирепая, только что ворвалась в дом. Она отмахнулась от приветствия одного внука, маркиза Родгара, и приказала своему другому внуку, маркизу Эшарту, немедленно покинуть этот ненавистный кров. Это никого не удивило. Семейство Трейсов во главе с лордом Эшартом было на ножах с Маллоренами, возглавляемыми Родгаром, в течение целого поколения. Все гости были поражены присутствием Эшарта на вечере. Но как он отреагирует на то, что ему приказывают, как какому-то щенку? Все глаза обратились на красивого темноволосого молодого человека, известного своим вспыльчивым нравом.
— Почему не остаться? — невозмутимо спросил Эшарт вдову. — Нужно обсудить семейные дела.
— Я бы не осталась в этом доме, даже будь он последним кровом в Англии! — рявкнула она.
— Тогда позволь тебе представить леди, которая будет моей женой, — мисс Дженива Смит.Среди гостей послышались изумленные возгласы. Эшарт собирается жениться на компаньонке своих двоюродных бабушек!
— Что?! — взвизгнула вдова, делаясь красной, как ягода остролиста. Затем она окинула зал взбешенным взглядом. — Я слышала, эта девчонка Миддлтон здесь. Где она?
Все глаза обратились на молодую женщину в зеленом полосатом платье, чьи щеки внезапно вспыхнули. Она не была красавицей: волосы обыкновенного каштанового цвета, глаза голубые, а губы не по моде тонкие. Сейчас они были гневно сжаты.
Дамарис Миддлтон терпеть не могла быть в центре внимания, но она наблюдала за этой сценой, вся оцепенев и внутренне трепеща от ярости. Эшарт принадлежит ей. Когда она обнаружила, что богата, то твердо вознамерилась сделать великолепную партию. Поверенные составили для нее список наиболее нуждающихся молодых титулованных джентльменов Англии. Она изучила его и выбрала маркиза Эшарта. Она посетила его имение и получила одобрение вдовы. Ее поверенные уже ведут переговоры с адвокатами Эшарта, составляя брачный договор. Все улажено, за исключением официального предложения и подписей. Ему нужны ее деньги, а он — ее пропуск в мир аристократии.
Как же ей поступить? Ее первым побуждением было убежать, скрыться от множества недружелюбных взглядов. Но она не будет трусихой. Дамарис присела перед старой дамой.
— Я рада, что вы приехали, леди Эшарт. Я не знала, что делать. Как вам известно, Эшарт уже дал обещание мне.
В зале повисла гробовая тишина, и шею Дамарис, словно сквозняком, обдало холодом. Не совершила ли она только что ужасную ошибку? Девушка огляделась вокруг. Для этих людей она самозванка. Дамарис не состояла в кровном родстве с Мал-лоренами, и здесь оказалась лишь потому, что ее опекун — лорд Генри Маллорен. Она из простой семьи и не знает правил этого мира. Ей захотелось убежать и спрятаться, но она не могла позволить Джениве Смит увести Эшарта прямо у нее из-под носа!Красивая блондинка мисс Смит нарушила тягостное молчание:
— Вы, должно быть, ошибаетесь, мисс Миддлтон.
— Ну разумеется, — резко бросил Эш.
Кровь ударила в лицо Дамарис, придав ей смелости.
— Как я могу ошибаться? — Она повернулась к вдове: — Разве это не так?
Все затаили дыхание.
Леди Эшарт устремила холодный взгляд на внука.
— Да, — сказала она, — это так.
Дамарис торжествующе повернулась к маркизу, но не успела она потребовать извинения, как отреагировала мисс Смит.
— Ах ты, подлец! — закричала она на него. — Мерзавец! — Она побежала в обеденный зал и вернулась, чтобы швырнуть в него едой.
Дамарис смотрела, пораженная, как и все остальные, но склонялась к тому, чтобы поддержать мисс Смит. Она и сама с превеликим удовольствием надела бы на голову негодяя чашу с пуншем.
Но тут Эшарт встал на одно колено, измазанный, растрепанный, но все равно неотразимый.
— Милая Дженни, великодушная Дженни, грозная Дженни! Выйдешь за меня? Я люблю тебя, Дженни. Я обожаю тебя.
— Нет! — пронзительно закричала Дамарис одновременно с громогласным «Эшарт!» вдовы.
Дамарис в ярости ринулась вперед, но сильные руки ухватили ее сзади.
— Не надо, — тихо сказал мужской голос ей на ухо. — Вы только сделаете хуже.
Фитцроджер. Друг Эшарта, который докучал ей в последние дни, удерживая на расстоянии от ее избранника. И что из этого вышло! Она вырывалась, но была безжалостно оттянута назад, подальше от Эшарта. Затем она услышала, как Дженива Смит сказала:
— Да, Эш, любимый, я выйду за тебя.
— Нет! — завопила Дамарис. — Он мой!
Ладонь накрыла ей рот, другая сдавила шею. Все потемнело.
Фитцроджер принес Дамарис наверх. Она не нашла в себе сил запротестовать, слыша позади гомон и смех. Она потеряла Эшарта! Все смеются над ней. Она унизила себя перед людьми, к кругу которых надеялась принадлежать. Теперь они потешаются над глупой мисс Миддлтон, которая думала, что ее богатство может купить ей место среди них. Дочерью и наследницей человека, который был немногим лучше пирата.
Ее положили на кровать, и она слышала обеспокоенный голос своей служанки Мейзи. Она не открывала глаз, словно это могло все исправить. Кто-то приподнял ее и поднес стакан к губам. Лауданум. Она ненавидела опий и его затяжное воздействие, но с благодарностью выпила. Если бы только снадобье имело силу стереть последний час и позволить ей повести себя с большим достоинством!
Полог над кроватью задернули. Голоса стали смутными, едва различимыми. Дожидаясь, когда подействует лекарство, Дамарис вновь и вновь прокручивала в голове катастрофу. Она ни за что не сможет снова появиться перед этими людьми!
Первые двадцать лет жизни она не знала другого пристанища, кроме скромного Берч-Хауса в Уорксопе. Вполне приличный дом для врача, каким был ее дедушка, но ничто в сравнении с Родгар-Эбби или даже с обветшалым родовым гнездом Эшарта, Чейнингсом.
Вплоть до прошлого года она жила в благородной бедности, ибо уже через несколько месяцев после женитьбы на матери ее отец отправился на поиски приключений, и то немногое, что он присылал, не допускало роскоши. Они с мамой сами шили себе одежду и без конца чинили ее. Еда была самой простой, большая часть из своего огорода. Слуги, молодые и неуклюжие, как только приобретали необходимые навыки, тут же уходили на более высокое жалованье.
