Марина Гилл - Ветер пыльных дорог
Двое мужчин-сопровождающих направились вслед за ним, оставляя пленных на попечительство управляющему. Глядя на его такую же сахарную улыбку сейчас, Матильда отчего-то ни на секунду не усомнилась в том, что, как только выйдет последний мужчина, эта улыбка, по меньшей мере, сползёт с его лица, а то и вовсе превратится в зловещую.
Матильда пропустила то мгновение, когда появилось несколько стражников, хотя выглядели они, как обычные слуги. Они грубо схватили её, Герика и Пьера за плечи и потащили вглубь дома.
– Я провожу вас до ваших… покоев, – захихикал управляющий где-то позади, и от его мерзкого и почти пискливого хихиканья Матильде захотелось заткнуть уши.
Даже известие о том, что их ведут в подвал, не напугало её настолько, как окружающая обстановка, как тот человек в колодках, как мрачный граф Рэндуилл и как смех его управляющего.
Она не запомнила дороги, которой их вели в подвал, и пожалела об этом, когда уже стало поздно. Она сомневалась, что им удастся отсюда бежать, особенно, когда увидела железные двери с мощным засовом на них, и всё же не было бы лишним запомнить возможный путь бегства. Она надеялась, что Герик и Пьер оказались более внимательными, чем она.
Дверь со скрежетом отворилась, обдавая пленников затхлым, сырым запахом давно не проветриваемого помещения, от которого Матильда закашлялась. Слуги впихнули её и парней внутрь, но закрывать дверь повременили.
Потирая ноющую от крепкой хватки одного из слуг руку, Матильда обернулась назад, глядя на стоящего на пороге управляющего, который, не скрывая своего отвращения, разглядывал, как он это назвал, покои. Затем он перевёл взгляд на Матильду и улыбнулся ей, улыбнулся так, что она не смогла понять значение этой улыбки. Она не предвещала ничего плохого, но и хорошего – тоже.
– Вы здесь первые посетители за последние пять лет, так что – извините за неудобства.
Слабый шорох и еле различимый писк привлёк взгляд Матильды к полу, где она увидела прошмыгнувшую у стены крысу. Вскрикнув и подпрыгнув от испуга, Матильда только насмешила этим управляющего и вызвала ухмылки на лицах слуг.
Наконец дверь захлопнулась, и Матильда немного расслабилась. Теперь можно было разговаривать свободно. Подумать только: она безумно соскучилась по голосам так надоевших ей за весь их путь Герика и Пьера, хотя и не слышала их всего несколько часов.
– И что же нам делать? – спросила она дрогнувшим голосом, не решаясь сдвинуться с места, с опаской глядя туда, где увидела крысу.
– Надо подумать, – почесал затылок Пьер.
В отличие от Матильды, застывшей посреди подземелья, он по-свойски развалился на полу, облокотившись о стену, и теперь глядел на неё снизу вверх с задумчивым выражением лица.
Герик же подошёл к Матильде и, взяв её за руку, подвёл к расстеленной им на полу своей котте, на которую усадил девушку.
– Ты не замёрзла?
– Пока ещё нет, – покачала она головой, не сомневаясь, что скоро уже будет стучать зубами. Здесь не только было холоднее, чем на улице, но и явно сквозило. – Вы чувствуете? – спросила она друзей. – Ветер гуляет… Надо исследовать стены.
– Бесполезно, – не одобрил Пьер. – Если и обнаружим какую-то небольшую щель – что это нам даст? Да и вероятно, сегодня или – самый крайний срок – завтра мы предстанем снова перед этим графом и будем оправдываться. Вот что нам нужно обдумать: как убедить его в том, что мы – всего лишь путники, случайно забредшие в его лес?
– Ага, и охотились мы тоже случайно, – невесело хмыкнул Герик. – В первую очередь нужно подумать, как сбежать отсюда, – заявил он категорично.
Матильда и не удивилась: похоже, это редкая удача, когда мнения Герика и Пьера совпадают.
– Ну, так и думай, – пожал плечами Пьер, – а я буду обдумывать более реальный вариант развития событий. Ты как, Матильда? Со мной? – спросил он.
– С вами, – вздохнула она устало, – с обоими. Я считаю, что нужно обдумать все идеи. Правда, я не знаю, как мы можем оправдаться, но, если у тебя есть какие-то мысли на этот счёт, – посмотрела она на Пьера, – то выскажи их, прошу тебя.
– Если леди просит – я готов высказать очень много мыслей, причем самого разного характера, – лукаво подмигнул он ей. – У вас двоих есть какое-нибудь имя, которым вы можете прикрыться? Которое доказало бы, что вы – не просто бродяги?
– Допустим, – кивнула Матильда, переглянувшись с Гериком, который уже опустился на пол рядом с ней. Он сидел так близко, что она чувствовала исходящее от его тела тепло, и ей невольно вспомнились слова Пьера, который говорил, что отношение Герика к ней не такое, какое должно быть у друга. Возможно, это и было причиной того, что ей на несколько мгновений стало душно в холодном «склепе», однако она смогла выбросить мысли о том разговоре из головы и сосредоточиться на словах Пьера. – Но имя не столь знатное, чтобы могло защитить меня. К тому же, насколько я знаю, в Бретани двойственное положение: официально она принадлежит английскому королю, но герцог бретонский – на стороне Франции.
– Именно так, хоть, говорят, герцог и готов дать англичанам поддержку против мятежных баронов.
– Баронов? – приподняла в удивлении бровь Матильда.
– А тебе-то откуда такие подробности известны? – подозрительно прищурился на него Герик.
– Много где бывал и много чего слышал, вот и весь мой секрет, – не потрудившись даже взглянуть на Герика, он посмотрел на Матильду, обращаясь к ней одной. – А вообще, нам не важно знать всю эту политическую обстановку. Так что там у тебя? – посмотрел он на девушку. – Есть в знакомых какой-нибудь знатный француз?
– Единственный человек из тех, имя которого могло бы как-то меня защитить, – мой отец. Он английский рыцарь…
– Плохой он, видать, рыцарь, если земли ему отдали в таком нестабильном месте, как Бретань, – не удержавшись, усмехнулся Пьер.
– Мой отец – отличный рыцарь, – возмущённо взглянула на него Матильда. Но, несмотря на свой тон, она не чувствовала никакой злости от слов Пьера. – Он участвовал в Крестовом походе вместе с королём Ричардом, у которого был на хорошем счету, что и позволило ему позже жениться на единственной дочери английского барона. Правда, она умерла в родах вскоре после этого…
– Твоя мать?
– Нет, – покачала головой Матильда, ежась от холода, – я – его дочь от второго брака… на простой бретонке…
Глаза её наполнились слезами при последних словах, потому что она вспомнила свою мать, её лицо без признаков жизни… Руку её крепко и ободряюще сжали, и она опомнилась. Сморгнула слёзы и прямо посмотрела на Пьера, который, в свою очередь, многозначительно смотрел на соединённые руки Матильды и Герика.
