Колин Фолкнер - Предназначено судьбой
— Хотите лимонаду, любимая?
— Спасибо.
Сегодня, как обычно, Индиго был одет безупречно, черные волосы аккуратно расчесаны и даже украшены голубой лентой.
Индиго сел рядом с ней. — Все, Чома, спасибо за игру. Можешь идти.
Мулат посмотрел на Индиго, и Джиллиан содрогнулась, прочтя в этом взгляде ненависть. Как Индиго этого не видит? Как он может доверять Чоме?
Индиго похлопал Джиллиан по руке:
— Вы улыбаетесь, дорогая? Какой приятный сюрприз!
Она отпила лимонаду и спросила:
— Вы хотели меня видеть?
Он закинул ногу на ногу.
— Да. Пора нам в очередной раз объясниться.
Джиллиан подняла голову. Чома убирал кегли, вряд ли он мог слышать, о чем идет речь.
— Да?
— Хотелось бы назначить день свадьбы.
— Я вас понимаю.
Он неспешно отпил лимонаду.
— Значит, вы согласны?
Она надолго замолчала. Вновь перед ней возникло лицо Дункана. Во многом он так и остался для нее загадкой. Не хватило времени, чтобы узнать его как следует, разобраться в его прошлом. Что ж, по крайней мере, нужно попытаться спасти его ребенка.
— Индиго…
— Что?
Она взглянула в его проницательные голубые глаза.
— Прежде чем я дам согласие, мы должны заключить сделку.
Индиго добродушно развел руками:
— Сколько женщине ни предложи, ей все мало. Что ж, излагайте ваши условия.
— Во-первых, я должна вам кое в чем признаться…
На глазах у нее выступили слезы, и Джиллиан почувствовала, что не может говорить.
— Вы о ребенке? — помог ей Индиго.
Джиллиан захлопала глазами:
— Так вы все знаете?
Он пожал плечами и достал из-за манжеты платок.
— Я наблюдательный человек. Вот, вытрите глаза.
Она закрыла лицо платком.
— И давно?
— Несколько недель.
— Почему же вы мне ничего не сказали? — всхлипнула Джиллиан.
— Я хотел, чтобы вы рассказали сами. Хотел добиться вашего доверия.
— Разве я могу доверять человеку, который убил моего мужа?
— Я уже много раз объяснял: это был просто бизнес.
— Ну и бизнесом вы занимаетесь!
— Возможно, не самым лучшим. Но что сделано, то сделано. Прошлого не изменишь, зато можно изменить будущее.
Джиллиан глубоко вздохнула:
— Я от ребенка не откажусь.
— Это ведь ребенок вашего мужа?
— Да.
Она сжала пальцы в кулак. Ничего, своего она добьется. Этому пирату с ней не совладать.
— Это первое. Второе: сестра останется со мной. Вы не заставите ее стать чьей-то женой помимо ее воли. И Чоме она тоже не достанется.
— При чем здесь Чома? — удивился Индиго.
— Я же вижу, как он на нее пялится. И я знаю, что вы бываете щедрым до безрассудства. Поддавшись минутному настроению, вы можете преподнести Беатрису в дар.
Это замечание развеселило Индиго, однако он сказал с напускной строгостью:
— У вас слишком много условий, особенно если учесть, в каком нелегком положении вы находитесь.
Джиллиан вскочила на ноги. Этот разговор стал ей невыносим.
— К чему тогда ходить вокруг да около? Возьмите меня силой. К черту свадьбу. Даже странно, что вы до сих пор этого не сделали.
Он в сердцах резко поставил бокал на столик — так, что лимонад расплескался.
— Я вам уже говорил! Я хочу, чтобы в моей жизни появилось что-то хорошее. Отец без конца путался со шлюхами. Моя мать была в доме на положении рабыни. Мои дети будут воспитываться иначе!
— И поэтому вы меня похитили? — язвительно спросила Джиллиан.
Индиго вскочил и принялся расхаживать взад-вперед по веранде.
— А разве я мог бы предложить руку и сердце какой-нибудь приличной женщине? Вы посмотрите на меня. Посмотрите, во что я превратился. — Он остановился и невидящим взглядом посмотрел вдаль. — Я превратился в своего отца. А ведь клялся, что никогда таким не буду. Какой же он был мерзавец…
Джиллиан молчала. Впервые ей было по-настоящему жалко пирата, и она ненавидела себя за это. Ведь он убил ее Дункана.
— Если я дам согласие, вы выполните мои условия?
— Да. Если вы будете вести честную игру. Обещайте, что попытаетесь.
— Я ничего не могу обещать. Я глубоко любила своего мужа. Однако ради моего будущего ребенка я готова заботиться о вас так, как жена должна заботиться о муже.
Индиго обернулся к ней:
— Это значит, что вы согласны?
Она хотела сказать «да», но не смогла. Сердце не позволило.
— Это значит, что я скоро сообщу вам о своем решении.
— Снова проволочки! У вас ведь нет выбора!
— Дайте мне еще два дня, Индиго. Всего два дня.
Он схватил ее за руку.
— Я не позволю, чтобы вы мной играли. Чома говорит, что вы с сестрой вертите мной как хотите.
— Два дня, — повторила она, глядя ему прямо в глаза.
— Хорошо, два дня, — прошептал он и на миг коснулся губами ее губ.
В этот момент Джиллиан поняла, что никогда не сможет стать его женой.
Дункан проснулся от металлического грохота.
— Просыпайтесь, ленивые ослы! — орал одноглазый надсмотрщик, колотя палкой по железным прутьям. — Вы уже полдня проспали!
Сквозь дыру в крыше просачивался хмурый свет занимающегося дня. Накануне рабы вернулись в камеру почти в полночь. Дункан чувствовал, что надолго его не хватит. Два месяца он надрывался на тяжелой физической работе, получая корку хлеба. Два месяца он не видел Джиллиан. Дункан вытер ладонью грязное, потное лицо.
Что с ней стало? Последнее время он старался об этом не думать. Во всяком случае, она жива. Жива и в безопасности. Наверняка у нее хватило рассудительности сделать то, что от нее требовалось в сложившейся ситуации. Об этом Дункан тоже старался не думать. Главное, что она жива. Он придет за ней, спасет ее. Ради этого стоило жить. Воспоминания о Джиллиан придавали ему сил.
Снова появился надсмотрщик:
— Скорей, черт бы вас побрал! Работы по горло. Хозяин хочет, чтобы вы расчистили южное поле, пока не начался дождь.
Дункан шутливо ткнул приятеля локтем в бок:
— Джейк, открой глазки. Мама зовет.
Джейк с трудом разомкнул веки. Вид у него был ужасный. За последние недели он сильно сдал, под глазами появились темные круги, кожа висела на ребрах складками. Джейк медленно умирал от голода. Большинство рабов выдерживало примерно полгода, самые выносливые — год, а Джейк провел на плантации уже целых девять месяцев. Видно, ему осталось недолго.
Дверь камеры распахнулась, и рабы хмуро побрели к выходу. Один не мог идти и полз на четвереньках; другой помог ему подняться на ноги. Должно быть, к вечеру в камере появится пустое место, и снова начнется драка из-за освободившейся пайки хлеба.
