Одного поля ягоды (ЛП) - "babylonsheep"
Когда мотор остановился, никто не задавал ему вопросов, почему он, достав свой багаж, направился прямиком в подвал.
Спустя несколько дней мистер Пацек заглянул с визитом.
Он принёс с собой расширенную корзинку для пикника, полную дефицитных товаров: чая, сахара, масла для жарки, яиц и сливочного масла. Марки были незнакомы Тому, который привык, что воспитательницы покупали только всё самое дешёвое и в оптовых количествах. Отпечатанные этикетки на тех упаковках были на иностранных языках.
— Датское масло, — сказал мистер Пацек. — У датчан нет такой же проблемы с поставками, как у англичан — с тех пор, как они сдались в прошлом году немцам, у них нет нужды ни поддерживать регулярную армию, ни призывать солдат. Континент в наши дни кажется мне более норовистым местом, чем Англия, по крайней мере, для магловских граждан. Лондон выглядит не лучшим образом, да?
— Лондон видел что-то и похуже, — жарко сказала Гермиона, уперев руки в бёдра. — Великий лондонский пожар сжёг бóльшую часть города в 1666 году, и тот был полностью восстановлен. Это и близко не так плохо, и мама говорит, что они уже где-то месяц как закончили с ночными налётами.
Мистер Пацек оставил еду на кухонном столе и прошёл с ними в подвал, который отличался от того, каким Том его видел в прошлый раз. Окна-картины были установлены, показывая вид из окон Грейнджеров с разных углов, и там было несколько окон, которые не совпадали ни с одним из видов района. Травянистый двор, выходящий на бурлящий поток, залитый солнцем двор с цветами в горшках и чирикающими попугаями, спокойное море с деревянным причалом, потёртым от непогоды, и небольшой лодочкой, привязанной к пирсу.
Мистер Пацек придвинул стул к новому камину посреди подвала, который он зажёг взмахом своей палочки:
— А, я вспоминаю тот пожар, мы проходили его во время моего обучения мастерству. Если мне не изменяет память, количество жертв было очень низким, потому что местным маглам дали приют с магическими оберегами — Статут утвердили тридцать лет спустя, поэтому это не было незаконно. После этого министерства ввели правила, требующие противопожарные обереги вокруг волшебных поселений и деревень.
— И люди думают, что Гриндевальд — буйнопомешанный из-за того, что он хочет избавиться от Статута, — сказал Том, глядя в огонь. — Я не согласен со всеми его убеждениями, но я думаю, что в этом он на правильном пути. Сэр, если вы нарушаете Статут, устанавливая обереги на магловской собственности, то Вы должны согласиться со мной в этом вопросе.
— Доктор и мадам Грейнджер знали о существовании магии до того, как мы встретились, — сказал мистер Пацек, доставая маленький серебряный футляр из кармана своего пальто, откуда он вытащил сигарету и мундштук. — Я не нарушил Статут, но, признаю, я нарушил британские волшебные законы о неправомерном использовании магии, — он поднёс кончик своей палочки к сигарете, и она зажглась. — Но хотелось бы посмотреть, как они меня арестуют. Если они это сделают, то свернут себя в узел, пытаясь осудить гражданина другой страны.
Интересно, что сейчас Вы заявляете о своих симпатиях к идеалам министра Гриндевальда, мистер Риддл, — продолжал мистер Пацек, встречаясь с Томом взглядом. — Последние несколько недель я взялся за дело по установлению защиты для моего старого друга в Лейдене. Он заведует издательством — ныне подпольным — и за последние годы он собрал целую коллекцию листовок. В прошлом году Вы признались, что не читали слов Гриндевальда, написанных его собственной рукой, и это недостаток, который я способен восполнить.
Он зажал мундштук между зубами, и его руки снова опустились в карманы пальто, достав стопку бумаг. Он разложил их на толстом, отделанном камнем краю камина. Это был набор листовок и брошюр, а надписи на цветных картонках были неровными и немного заляпанными на краях, качество оттиска и близко не стояло с тонкой работой школьных учебников, купленных в Косом переулке.
| Единое Видение для всех Волшебников.
| О продвижении новой эры магии.
| Für das Größere Wohl{?}[(нем.) Во имя высшего блага]: Обязанности хорошего управления.
| Патернализм: Sine Qua Non{?}[(лат.) букв. «без чего невозможно» — необходимые условия] нации волшебников.
— Можно посмотреть? — спросила Гермиона, протягивая руку к одному из буклетов.
— Всенепременно, — великодушно ответил мистер Пацек.
— «Было сказано и единодушно принято, что последний Золотой век великих волшебников миновал много веков назад и что мы больше никогда не встретим человека с могуществом и силой Эмриса Амброзиуса. С крайней решимостью я отвергаю мнение о том, что мы должны ждать рождения Эмриса, чтобы вернуть нас к новому Золотому веку. Почему мы должны ждать одного-единственного мага, когда мы как общество волшебников вполне способны творить чудеса?» — Гермиона читала вслух случайную страницу брошюры, в задумчивости сдвинув брови.
«Я представляю идею объединённой нации, выходящей за рамки географии и языка, всеобщей конфедерации волшебников, которая сменит все существующие институты власти, в каждом из которых царят неумелость и застой. Международную конфедерацию магов — слабый альянс дрязжащих друг друга политиков, преследующий только одну цель: приводить в исполнение поверхностный набор предписаний столетней давности, а не способствовать новой эре процветания, в которой мы, современное магическое общество, очень нуждаемся».
Гермиона закрыла брошюру и вернула её к остальным:
— Он пишет, как демагог. Или республиканец. Или антимонархист.
— Как смутьян, — поправил Том. — Полагаю, в жизни это звучит лучше, чем на бумаге. Идеологии легче распространять, если пользоваться громкими словами, делая вид, что знаете их значения, но не давая слушателям достаточно времени, чтобы подумать о том, что вы говорите.
— Это звучит лучше на немецком, — сказал мистер Пацек, затягиваясь сигаретой и выпуская дым. — Английский переводчик не передаёт нужный тон и ритм. Некоторые слова просто не могут быть точно переведены — концепция «ангста» — одно из таких. Но в этом случае я могу подтвердить, что дух речи одинаков во всех версиях, которые я слышал и читал. Гриндевальд выделяет единого врага и ставит упор на одни и те же идеи: единство и величие. Кого бы это не увлекло?
— Вас, конечно, — сказал Том.
— Да, да, — ответил мистер Пацек, стряхивая пепел в камин. — Но я изучал филологию и структуру языка в школе и каждый раз замечаю, что наш компетентный министр использует «мы» и «нам» в своих очерках. Он действует совсем не тонко — да и смысла ему в этом нет. Среднестатистический волшебник, чья семья не может позволить себе престижное учебное заведение, ходит в деревенскую дневную школу и принимает прочитанное за чистую монету. Разве в Англии не так же?
— Люди всей толпой покупают «Пророк», — сказала Гермиона. Её нос презрительно сморщился. — Это самое широко читаемое издание в стране. И это полная чушь.
— О вкусах не спорят, — заметил Том. — Подумай о людях, с которыми мы ходим на уроки. Что, ты думаешь, произойдёт с читателями «Пророка», если он начнёт объективно сообщать о вещах, которые действительно имеют значение? Эти люди хотят читать статьи о том, как министерские волшебники вступают в огненную схватку с браконьерами единорогов. Желательно с фотографиями с места событий, сопровождаемыми публичным подстрекательством и позором. Они не хотят видеть протоколы заседаний Визенгамота, проходящие раз в два квартала.
— Я хочу это видеть, — сказала Гермиона, сморщив губы.
— Даже если ты отсидишь заседание, напишешь статью и отправишь им её, не потребовав ни кната авторского гонорара, они не напечатают её, — сказал Том. — Думаю, Гриндевальд прав. Очевидно, что он заискивает с народом, когда восхваляет их потенциал для коллективного величия. Он делает это, чтобы заставить их его слушать. И когда они станут его слушать, когда они станут узнавать его лицо и его имя, тогда он забросит настоящую суть. Это как добавлять крошки в сосиски: нужно удешевить фураж, если хотите, чтобы простой человек купил его.
