Кэтрин Дюксвилл - Аметистовая корона
Констанция опустилась на колени перед ним, Сенрен не шевелился, она стала трясти его за плечо, но он не подавал никаких признаков жизни. Графиня с испугу закричала. Но ее крики утонули в общем хохоте, толпа неистовствовала.
Сенрен немного приоткрыл глаза. Он был жив! Из него действительно получился бы замечательный актер. Он шепнул Констанции, чтобы она делала то, что они задумали. Она еще не могла прийти в себя от испуга за жизнь жонглера, кругом стоял невообразимый шум. Леди Морлакс собиралась с силами.
Но вот графиня вскочила на ноги. Она знала, что где-то в зале ее преданные рыцари, которых предупредили заранее, только ждут момента, чтобы напасть на людей Роберта Гилберта и Джулиана. Перед глазами Констанции промелькнула высокая фигура в одежде крепостного, это был Эверард, ее верный капитан. Леди Морлакс кинулась вперед, к краю подмостков, на бегу срывая свой соломенный парик. Толпа еще ничего не понимала… Констанция закричала, что она — графиня Морлакс, но ее голос утонул в шуме. В этот момент перед дворянами, сидевшими в первом ряду, появился Эверард, он уже скинул одежду крепостного, и его нельзя было не узнать. Дворяне от неожиданности онемели.
При виде бесстрашного капитана рыцарей толпа притихла. Констанция стояла уже без парика, ее тоже узнали, но не могли поверить своим глазам.
В тишине раздался крик Роберта Гилберта:
— Боже! Спаси и сохрани! Это привидение!
От испуга он упал замертво.
Беснующаяся толпа кинулась к выходу, морлакские рыцари по неуловимой команде Эверарда накинулись на рыцарей Роберта Гилберта и Джулиана.
Констанция смотрела на Джулиана. Ничего не понимая, он пятился к двери, со страхом оглядываясь на сестру.
— Констанция! — наконец закричал он, постепенно приходя в себя. — Что ты сделаешь со мной? Ты убьешь меня?
Графиня удивленно смотрела на него. Она ненавидела его — ее кровь закипала при воспоминаниях о том, что пришлось ей пережить, при воспоминании об унижениях, слабости, голоде, о заключении в холодной и сырой темнице, но, несмотря на все, она никогда не думала о его смерти.
Недалеко от нее Эверард дрался с рыцарями, то и дело перекладывая шпагу из одной руки в другую. Его силы были на исходе, капитан еще не полностью поправился. Заметив это, его подчиненные пришли ему на помощь.
Вскоре стало ясно, что морлакские рыцари во главе с храбрым капитаном одержали победу. Констанция облегченно вздохнула и огляделась вокруг себя. Ее глаза искали Сенрена, но жонглера нигде не было, он исчез. Она не хотела этому верить и снова и снова искала его среди толпы, но все усилия были напрасны, Сенрен как сквозь землю провалился.
Только сейчас графиня поняла смысл его слов перед выходом на сцену. Она будет помнить его, она никогда не сможет его забыть. В этом Констанция была уверена.
ГЛАВА 27
Баржа, нагруженная провизией, медленно двигалась по Сене. Ветер был переменный, и баржа шла то под парусом, то на веслах. Но вот установился восточный ветер, и гребцы смогли, наконец, немного передохнуть, первый раз за весь этот длинный день. Они опустили весла и отдыхали, наблюдая, как баржа медленно приближается к поместьям английского короля Генри.
Сенрен, который находился среди гребцов, снял рубаху и растянулся на лавке, нежась под теплыми лучами весеннего солнца.
Весна во Франции была теплее, чем в Англии, на деревьях, растущих вдоль реки, уже набухли почки, через несколько дней должны были распуститься молоденькие листья.
Бочкообразная маленькая баржа плыла медленно, барахтаясь на волнах. Вода окружала их со всех сторон, но ее нельзя было пить. Повар черпал воду и, чертыхаясь выливал обратно. Питьевая вода на судне была из старых запасов.
Сенрен, прикрыв глаза, отбросил волосы с лица и подставил свое бледное лицо солнцу. Нелегко было попасть во владения французского короля, когда шла борьба между королями Англии и Франции. Нелегко было быть гребцом, приходилось работать часами, они везли ценный груз — мешки с зерном, а так как зимние запасы были на исходе, зерно ценилось на вес золота.
Сенрен зевнул. Его руки, не привыкшие к такой физической нагрузке, покрылись волдырями, но он не жаловался. Жонглер растянулся на лавке и расправил затекшие плечи. Он был благодарен Господу, что получил место гребца и мог добраться до места бесплатно, у него совсем не было денег. Но Сенрена раздражало, что время так долго тянется.
Внезапно его сосед, бородатый Флеминг, дернул Сенрена за руку. Сенрен открыл глаза и увидел, что тот протягивает ему кусок черного хлеба.
— Ешь, пока отдых… Может, в Париже уже не будет такой возможности, — сказал он.
Но Сенрен только покачал головой. Он совсем не испытывал чувства голода, он вообще ничего не ощущал. В тысячный раз он повторял себе, что это чистое сумасшествие — оставить Англию. Безумие добровольно подвергать себя страшной опасности, приехав во Францию. Но желание повидать Хелоизу перевешивало здравый смысл.
Сенрен думал, что монахини никогда не позволят ей остаться наедине с ним. Эта мысль заставила его страдать, и он не смог сдержать стон. Сосед повернулся к нему и спросил, что случилось. Жонглер ничего не ответил.
— Ах, понимаю, спина… Это все от того, что ты без одежды. Обнаженный и на ветру… Даже такой огромный и сильный, как ты, может простудиться.
Сенрен улыбнулся.
— Ничего страшного, со мной это бывает, скоро пройдет…
Он не переставал думать о Хелоизе. Даже в Монастыре у нее было много друзей, которые помогали ей. Ему сказали, что она стала настоятельницей в своем монастыре. Сенрен узнавал новости случайно, от бродячих монахов. Так один из них рассказал ему, что Питер Абелард перестал преподавать и на востоке Франции построил себе часовню на земле, подаренной ему какими-то знатными друзьями. Но вскоре покинул эту часовню и вернулся в Британию.
Сенрен совершенно не интересовался судьбой Питера, но когда бродячие монахи упомянули о том, что собираются выселить монахинь из монастыря, где жила Хелоиза, он потерял дар речи. Монахи рассказали, что женщинам предложили вернуться к мирской жизни, — если они захотят, конечно. Эта новость поразила Сенрена… Разрушить монастырь, выселить Хелоизу, — о других монахинях он почему-то не думал… Жонглер не мог себе такого представить и очень разволновался.
Баржа продолжала плыть по Сене, приближаясь к Парижу. На каждом изгибе реки были видны замки. Водный путь в Париж был мирным, но война между Англией и Францией ощущалась и здесь — многое было разрушено.
— Глядя на все это, я понимаю, почему предпочел быть певцом и жонглером, — пробормотал Сенрен.
