Джейн Фэйзер - Почти невинна
Только сейчас она сообразила, что, вместо того чтобы все восемь месяцев витать в облаках грез и любовных фантазий, следовало подробнее расспросить Эрин и Марджери, которые куда лучше ее разбирались в таких вещах.
— Расскажи, что будет, — потребовала она, подкладывая под спину подушки, поскольку лечь казалось невозможным.
Эрин озадаченно потерла нос.
— Ну… начинаются боли, госпожа, а потом появляется ребенок.
— Сильные боли?
Эрин не хотела пугать госпожу, но и лгать не было смысла.
— У некоторых женщин сильнее, чем у остальных.
— Намного? — допрашивала Магдалена.
— Кажется, да, госпожа.
— Хотела бы я, чтобы господин был здесь.
— Роды — работа женская, госпожа, — возразила Эрин, направляясь к двери. — Схожу-ка я за повитухой.
Дверь за ней закрылась, и Магдалена, глядя на пляшущий на одеяле солнечный зайчик, снова коснулась живота, гадая, что происходит внутри. Может, роды и женская работа, но ее утешала бы мысль о присутствии Гая в замке. Он вместе со своими рыцарями отправился на турнир в Компьене, устраиваемый под покровительством герцога Бургундского. Прежде она сопровождала бы его в предвкушении трехдневного веселья и пиров, но в ее состоянии путешествовать было невозможно. Обоим даже в голову не пришло, что время вот-вот настанет, а следовательно, и ему вряд ли стоило уезжать.
Эрин и Марджери привели повитуху, старую женщину с узловатыми пальцами, седеющими волосами, небрежно прикрытыми грязным платком, и противным визгливо-ноющим голосом. Магдалена невзлюбила ее с первого взгляда.
— Я бы хотела, чтобы остались только Эрин и Марджери, — прошептала она, сжимаясь. — В ваших заботах нет нужды, милая дама.
— Не стоит бояться, госпожа, — проныла старуха, откидывая покрывало. — Я приводила многих детей в этот мир… и провожала в иной. Да и матерей тоже, — добавила она, ощупывая живот Магдалены, прежде чем перейти к более тщательному обследованию.
Застывшая Магдалена лежала неподвижно, окаменев от брезгливости и страха, убежденная, что эта женщина не принесет ничего, кроме несчастья.
Первая схватка пришла так внезапно и резко, что она вскрикнула, одновременно удивленно и негодующе.
— Начнете вопить сейчас, госпожа, и неизвестно, что выкинете позже, — объявила повитуха, кладя руку на тугой живот. Но Магдалена с неожиданной силой оттолкнула ее.
— Я не желаю видеть здесь эту женщину. Немедленно убирайтесь!
Эрин и Марджери, пораженные неожиданным взрывом, попросили что-то бормочущую себе под нос ведьму покинуть спальню.
— Ей много известно, госпожа, — заметила Марджери, возвращаясь.
— У нее черный глаз, — возразила Магдалена. — Из-за нее ребенок родится либо кривым, либо горбатым. Не позволю, чтобы она была рядом!
Женщины, не сговариваясь, пожали плечами. Беременные и роженицы славились своим непредсказуемым поведением. Скоро леди Магдалена будет слишком поглощена собственными страданиями, чтобы обращать внимание на тех, кто хлопочет рядом.
К середине дня измученная Магдалена впала в некое оцепенение, пока тело отдыхало от изнурительной боли. Когда способность мыслить ненадолго возвращалась, она поражалась лишь тому, что кому-то вообще приходится переносить эти незаслуженные страдания. Почему ее не предупредили? И что происходит с ней? Чем она так согрешила, чтобы заслужить подобное? Или это действительно плата за прелюбодеяние? Прелюбодеяние, плодом которого явилась новая жизнь, так настойчиво стремящаяся к свету? Так дерзко вступившая в поединок с собственной матерью? Но ведь они должны были стать союзниками и сражаться заодно! Неужели такое творится со всеми, или наказана только она одна?
Мысли лихорадочно метались в возбужденном, затуманенном мозгу. В уголках глаз блестели слезы. Отчаяние вновь охватило ее, когда боли начались вновь: неумолимые, вечные, невыносимые… и все же приходилось их выносить.
Эрин поднесла смоченную водой тряпочку к губам роженицы, и та, слишком слабая, чтобы пить из чаши, принялась жадно сосать. День перетек в вечер. Усталые, бледные женщины опустили руки, когда боль опять утихла и истерзанная роженица впала в состояние, более напоминавшее транс, чем сон.
— Нужно позвать повитуху, — настаивала Эрин. — Пусть вынет ребенка из тела госпожи.
Марджери вздрогнула. Они обе знали, что это такое: разрубленное на куски тельце младенца, разорванная, истекающая кровью мать, умирающая если не сразу, то потом, от родильной горячки.
— Может, ей стоит отдохнуть, и тогда мы сумеем помочь ей, — неловко пробормотала она. — Гнев господина будет страшен, если случится то, что можно было предотвратить.
Эрин кивнула. Обе служанки еще помнили страшную ночь на корабле и радость Гая, обнаружившего, что леди Магдалена будет жить.
Эрин снова намочила тряпочку и осторожно вытерла лицо Магдалены. Ее веки чуть поднялись, а глаза на какой-то миг прояснились.
— Госпожа, нужно послать за повитухой, — настойчиво предложила Эрин, — иначе ребенок не родится.
Магдалена покачала головой:
— Я не хочу… пока есть силы терпеть…
На глазах у изумленных женщин она словно собралась для последнего усилия. Но лицо вновь исказила гримаса боли. Тяжело дыша, Магдалена упала на подушки, стараясь противостоять пытке.
В темном небе поднялась луна: тонкий полумесяц на бархатном покрывале. Женщины принялись перебирать четки в страстной молитве.
Гай де Жерве снимал доспехи в своем шатре, неподалеку от ристалища, устроенного на равнине, за замком Компьен. Солнце только что спустилось за горизонт.
— Вина, господин, — сказал Джеффри, протягивая чашу. — Вы храбро сражались.
— Угу, — рассеянно промычал Гай, подходя к входному отверстию и потягивая вино. Свежий ветерок приятно овевал лицо, принося прохладу после стольких часов, проведенных в душном шлеме с опущенным забралом. Тело, освобожденное от тяжелых лат, было гибким и ловким. Сама усталость казалась приятной, как и ожидание пиршества, которым обычно кончались турниры. А потом сладкий сон в постели…
Но почему он не чувствует ожидаемой благодати?
Гай нахмурился и поднял глаза к вечерней звезде, засверкавшей на темном небе, и неожиданно подумал, что уже через два часа он может оказаться в замке де Брессе. Вот только к чему пускаться в путь ночью?
Вряд ли его спутникам придется по душе такой приказ. Да и кому понравится остаться без роскошного ужина и подвергнуться опасности нападения? Но если он решит уехать, они будут обязаны последовать за ним. И что за вздорная идея, когда впереди ждут пир, хорошая компания, удобная постель и спокойная поездка домой с самого утра?
