Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения
— И своей жене, ты хочешь сказать. — Она покачала головой. — Томас, боюсь, мне неуютно чувствовать себя содержанкой.
— Я не могу жениться на тебе, черт возьми, — буркнул он.
Он знал, что в данный момент он не может кого-либо пленить, что лицо у него изуродовано, но чувства переполняли его.
— Я знаю, что ты не можешь на мне жениться, — произнесла Лавиния почти скучающим тоном. — Но это не означает, что я не могу выйти за какого-нибудь другого джентльмена.
Томас вскинул голову — удар был более болезненный, чем кулак брата.
— Ты не сделаешь этого!
Лавиния удивленно на него взглянула.
— Почему? У тебя нет прав на меня.
— Черт бы тебя побрал, — прошипел он, сбросив с лица мокрое полотенце. — Черт бы тебя побрал! — И схватил ее.
Он целовал ее с отчаянием человека, сломленного, с кровоточащим сердцем.
Лавиния отвернулась от его пылающих губ, не обращая внимания на то, что он засунул руки под шелковую фиолетовую накидку.
— Томас, это ничего не решит.
— Возможно, — просипел он, облизывая ей шею. — Но уж точно мне станет лучше.
— Ох, Томас, — вздохнула она, и это не прозвучало как отказ, поэтому его было уже не остановить.
Он сделал то, чего желал не один месяц — любить Лавинию.
Гриффин дремал, сидя в кресле в доме брата, когда парадная дверь Мэндевилл-Хауса открылась и закрылась. Он проснулся и устало потер лицо.
Он пытался увидеться с Томасом накануне вечером — после встречи с герцогом Уэйкфилдом, — но Томаса не было. Ясно, что брат не вернется домой в ближайшее время, и поэтому Гриффин отправился в Сент-Джайлз.
Этим утром он приехал прямо к Томасу домой, чтобы застать его, прежде чем тот куда-нибудь уйдет.
Любопытно, что Томас — считающийся степенным холостяком — проводит ночи вне дома.
Гриффин выглянул в коридор.
Там стоял Томас, вид у него был рассерженный, а нос напоминал репу. Он сердито выговаривал дворецкому:
— Мне безразлично, кто пришел с визитом. Меня нет дома.
— Даже для кровных родственников? — осведомился Гриффин.
Томас резко обернулся и схватился за голову.
— Особенно для проклятых кровных родственников!
И направился к лестнице, давая понять, что разговаривать не намерен.
Гриффин в два шага нагнал его.
— Это никуда не годится, брат мой. Нам необходимо поговорить по душам.
— Пошел к черту, — сказал Томас.
— Нет. — Гриффин склонился к его лицу. — Если только ты не хочешь, чтобы я вывернул твое грязное белье сейчас и здесь перед слугами.
Томас с минуту угрюмо на него смотрел, потом жестом предложил подняться наверх.
Гриффин на такой прием и не рассчитывал, поэтому быстро последовал за ним.
Они вошли в кабинет. Гриффин топтался посередине комнаты, а Томас налил себе бренди из хрустального графина.
Гриффин удивленно поднял брови:
— Не слишком ли рано?
— Не для меня, — уныло заметил Томас.
Гриффин хмыкнул и стал рассматривать средневековую гравюру на стене.
— Это ведь отцовский кабинет?
— Да. А ты разве не узнаешь? — удивился Томас.
Гриффин пожал плечами:
— Я редко сюда заходил.
— Отец обычно призывал меня к себе по воскресеньям вечером, — задумчиво произнес Томас. — Это было до того, как я уехал учиться. А когда я приезжал домой, мы с ним уединялись здесь после обеда.
— И что вы делали? — спросил Гриффин.
— Разговаривали. — Томас пожал плечами. — Он расспрашивал меня о том, как продвигаются мои занятия. Когда я был младше, то проверял уроки латыни. Когда вырос, мы обсуждали политику.
Гриффин кивнул:
— Он готовил тебя к обязанностям маркиза.
— Да, думаю, что так. — Томас взглянул на него. — Разве с тобой он не занимался тем же самым?
— Нет. Меня он не приглашал, — спокойно произнес Гриффин.
Томас с минуту смотрел на него, словно сбитый с толку, потом опустил глаза.
— Чего ты от меня хочешь, Гриффин?
— Я хочу, чтобы ты порвал свою помолвку с Геро.
— Она уже со мной порвала.
Гриффин внимательно взглянул на него. Очевидно, брат еще не разговаривал с Уэйкфилдом.
— Ее брат хочет, чтобы свадьба состоялась в это воскресенье.
Томас сощурился:
— На самом деле?
— Да. — Гриффин сжал зубы. — Я хочу, чтобы ты отказался жениться на ней.
Томас злобно фыркнул:
— Разумеется, ты этого хочешь. Ты, полагаю, хочешь заполучить ее так же, как хотел мою первую жену.
— Это не имеет отношения к Энн, — как можно спокойнее произнес Гриффин.
— Разве? — глумливо улыбнулся Томас. — Бедняжка Энн! Что бы она подумала, узнав, как легко любовник забыл ее? Но ты ведь быстро расправляешься с женщинами. Зачем запоминать их имена, а тем более помнить их, раз они мертвы? Ты рассказал Геро про Энн?
— Да.
Томас не ожидал такого ответа и опешил.
— Что? — не сразу спросил он. — Ты рассказал о своей привычке — соблазнять женщин твоего брата?
— Нет. Я сказал ей, что не касался Энн. — Гриффин мрачно смотрел в налившиеся кровью глаза брата.
У Томаса вырвался хриплый смех.
— Ты лжешь.
— Нет, я не лгу. — Гриффина охватил гнев. Господи! Он не один год жил с этой клеветой. — Я не спал с Энн, не обольщал ее, никогда не имел намерения сделать это. Если она сказала тебе, что это было не так, то, значит, она лгала.
— Энн сказала мне на смертном одре, что ты был ее любовником. — Томас с размаху поставил бокал на стол. — Она сказала мне, что ребенок — твой. Она сказала, что вы были любовниками не один месяц, что ты пытался соблазнить ее еще до нашей свадьбы.
— А я сказал тебе на похоронах, что она лгала!
— И ты действительно ждешь, что я поверю известному распутнику, а не своей жене?
— Я жду, что ты поверишь своему брату! — заорал Гриффин. Его крик разнесся по комнате. Он ухватился за спинку кресла, пытаясь сохранить самообладание. — Господи, Томас. Как ты мог? Как ты мог поверить, что я соблазню твою жену? Я твой брат. Ты даже и не думал поверить мне. Ты поверил истеричной женщине, умиравшей от родов. Ты словно давно ждал этого, а ее слова лишь подтвердили твои подозрения.
— Да, я ждал этого. — Томас схватил бокал и сделал большой глоток виски. — Ты флиртовал с Энн, признайся.
— Не более любого другого джентльмена, флиртующего с дамой на балу. — Гриффин развел руками. — Но больше ничего не было. Все закончилось ничего не значащими словами, сказанными в общественном месте. Я никогда не имел в виду ничего другого.
— Она любила тебя.
Гриффин с трудом перевел дух:
— Возможно, и любила, но я ее не поощрял. И ты это знаешь, Томас. Как только вы поженились, как только я понял, что она, возможно, принимает всерьез наш флирт на балах, я уехал на север Англии.
