Фрэнк Кеньон - Мой брат Наполеон
К моему удивлению Наполеон мгновенно успокоился.
— Расстрел для них слишком простое наказание, — пробормотал он. — Они, бедняги, не так счастливы, как я. Пускай живут и радуются, если могут, своему драгоценному обету безбрачия.
— Я полностью удовлетворена, — вздохнула Мария-Луиза.
На следующий день Наполеон и Мария-Луиза собирались отправиться в свадебное путешествие по Голландии и Бельгии. Однако до их отъезда Мюрату удалось договориться с Наполеоном о встрече, чтобы обсудить дела Неаполитанского королевства. Я, естественно, сопровождала мужа в кабинет Наполеона, где мы застали Меневаля, пытавшегося привлечь внимание императора, охваченного любовным жаром, к государственным делам.
— Позвольте напомнить, Ваше Величество, — говорил секретарь, когда мы вошли в кабинет, — что польский и русский послы проявляют нетерпение.
— Ну и что такого? — спросил Наполеон беззаботно.
— Ваше Величество, польский договор еще не подписан.
— Подождет.
— Ваше Величество, затягивание осложняет наши отношения с Россией.
— Дорогой Меневаль, в данный момент мне необходимо думать совсем о других вещах, более приятных.
— Ваше Величество, неприятные вести из Испании, — продолжал бедняга Меневаль, откашлявшись.
— Оставьте их при себе.
— Слушаюсь, Ваше Величество, но я должен, рискуя навлечь на себя ваш гнев, обратить ваше внимание на другую проблему. Она касается Англии и континентальной блокады.
Это наконец заставило Наполеона прислушаться. Континентальная блокада была попыткой не допустить выгрузок английских товаров в европейских портах.
— Ладно, — сказал Наполеон, — но будьте, ради бога, кратким.
— Блокада не дает нужных результатов, Ваше Величество. Поступающие из Франкфурта и многих других городов донесения свидетельствуют о том, что английские товары наводняют Европу.
Я ожидала взрыва негодования по адресу вероломных англичан, но внимание Наполеона уже переключилось на другой предмет. Не мечтал ли он, подумалось мне, о следующей приятной попытке сделать австрийскую телку беременной?
— Блокаду усилить, товары конфисковать, — коротко распорядился он. — Еще что-нибудь, Меневаль?
— Нет, Ваше Величество.
— Императрица, — проговорил Наполеон с нежностью, — очень любит итальянский шоколад. Позаботьтесь о достаточных запасах до нашего отъезда из Парижа. А теперь уходите, Меневаль, уходите!
Секретарь удалился с поклоном.
— Милое дитя объестся, — заметил Наполеон, будто разговаривал сам с собой, — но как я могу отказать ей в чем-нибудь?
Затем он обратил внимание на нас.
— А какие дела у вас, Мюрат? — спросил он.
Мюрат вытянулся, в глазах легкая насмешка, к которой примешивалось недовольство.
— Ваше Величество, — проговорил он живо, — прошу вашего позволения собрать деньги — в моем королевстве, разумеется, — необходимые для подготовки армии к успешному нападению на Сицилию. Не только мне, но, я уверен, и вам желательно, чтобы я был королем обеих Сицилий и по названию, и фактически.
— Вы не в состоянии собрать достаточно денег, — заметил Наполеон с иронией.
— Ваше Величество, по-моему, это вполне возможно.
— Прекрасно! Но помните: все дополнительные средства, которые сумеете собрать, вы обязаны выслать мне, а не тратить на разные там дурацкие военные авантюры. В любом случае у вас достаточно войск в Калабрии, чтобы держать англичан в постоянном напряжении. Пусть все останется как есть. Возвращайтесь в Неаполь и не забывайте мои наказы.
Мюрат отвесил формальный поклон и с едва заметным сарказмом в голосе проговорил:
— Ее Величество Королева Неаполитанская со свитой отправится в Неаполь уже завтра.
— Не вы, Каролина, — повернулся Наполеон ко мне. — Я хочу, чтобы вы остались в Париже. Я собираюсь назначить вас хозяйкой двора императрицы. Окончательно я решу по возвращении из свадебного путешествия.
Вместо того чтобы приказать нам удалиться, Наполеон ушел сам, передвигаясь на цыпочках, словно подбираясь к чему-то, и оставил нас, как мы были, в императорском кабинете, где принималось столько чрезвычайно важных решений.
— Королева должна прислуживать императрице, — проговорил с горячностью Мюрат. — Серьезное оскорбление!
— Не прислуживать ей, Мюрат, а надзирать за ее хозяйством.
— И таким путем, возможно, подчинить себе девку, — сказал Мюрат, гнев которого сразу улетучился.
— Боюсь, что это безнадежное дело, — заметила я серьезно.
— Не намеревается ли твой брат разлучить нас на два года? — загремел Мюрат.
— На два года? — чуть не задохнулась я.
— Как правило, назначения рассчитаны именно на столько.
— Невероятно! Я откажусь от него.
— Просто потому, что ты не хочешь, чтобы я правил Неаполем один в течение двух лет?
— Править? Ты толкуешь об управлении, когда ты, как и все остальные, у Наполеона под башмаком.
— Тогда почему в самом деле? — спросил Мюрат тихо.
Под наплывом сентиментальных чувств я ответила также тихо:
— Я не могу расстаться с тобой на целых два года. Временами ты совершенно невыносим, сорвиголова, но я люблю тебя по-прежнему всем сердцем.
— Это все, что я хотел услышать, — он ласково обнял меня.
— Мне хотелось бы отказать Наполеону уже сейчас, — заявила я порывисто, — не ожидая его возвращения из проклятого свадебного путешествия.
— Не надо, — твердо сказал Мюрат. — Оставайся здесь и смотри, куда подует ветер.
— Тебе не терпится, — пожаловалась я, — помчаться одному к новой любовнице.
— Новую любовницу еще предстоит приобрести, моя дорогая. Ее зовут Сицилия.
— Ради бога, будь осторожен с Сицилией, — настойчиво попросила я. — Собирай деньги на военную экспедицию, сколько душе угодно, но вышли их Наполеону, как приказано.
— Чтобы он мог их потратить на австрийскую телку?
— Проявляй терпение, — сказала я. — Тебе, как и мне, известно, что противостоять Наполеону невозможно.
— Невозможно сейчас, но будет ли так всегда?
— Будь терпелив, — повторила я. — Важно укрепить наши позиции в Неаполе, и вопрос с Сицилией отложим на будущее. Наши позиции, а не Наполеона. Надежды на престол для сына Ахилла во Франции улетучились. Мария-Луиза молода и здорова и, безусловно, забеременеет быстро. Ахилл может рассчитывать только на трон в Неаполе.
— Не только Неаполя, — перебил упрямый Мюрат, — но обеих Сицилий. Быть может, даже на большее, быть может, на весь Итальянский полуостров. Я хочу видеть Италию объединенной, управляемой одним королем.
