Дениза Иган - Грешная женщина
– Удивлен, да? У тебя больше друзей, чем ты думаешь, старина, хотя, конечно же, они не знают тебя так хорошо, как я, – Уорд усмехнулся. – Что до леди, то слух, который мы… замяли… не достиг их деликатных ушек. Еще ходит слух (тебе очень понравится), что ты уехал из города по делам и нашел младенца, брошенного, на улицах Нью-Йорка. С твоей прирожденной добротой и чувством сострадания ты просто не мог пройти мимо и решил воспитывать его, как своего собственного.
– О Боже милостивый! – воскликнул Уорд. – Теперь ты точно шутишь.
Ро, фыркнув, покрутил головой:
– Нет, это чистая правда. Многие дамы – и среди них самые хорошенькие! – выражают мнение, что, когда ты выберешь себе жену, ее сочтут чудовищем, если она не примет этого ребенка как родного.
– Ребенка с улицы?
– Разумеется, это будет ее христианским долгом. Надо признать, ты стал настоящим героем, сэр капитан. Леди тебя любят. И всегда любили.
– Ха! С этой-то рожей? Да я их пугаю до полусмерти.
– Ты принимаешь за страх их благоговение. – Ро подался вперед и заговорил совершенно серьезно: – Думаю, они простили бы тебе даже развод. Еще не все потеряно, Уорд. Ты…
– Нет! – взорвался Уорд.
– Уорд, она бросила тебя.
– Она была в растерянности.
Ро в отчаянии всплеснул руками:
– Ради всего святого – она ударила тебя ножом! Как ты вообще можешь думать о том, чтобы жить с ней дальше?
Пытаясь подобрать подходящее объяснение, Уорд смотрел на Ро. Нет, он не поймет. Несмотря на всю свою беззаботность и небрежность, Ро придерживался правил поведения и условностей, потому что верил в них. А Уорд в конце концов признал, что, невзирая на годы стальной дисциплины, он, как и Морган, считает эти правила просто мишурой, ограничивающей свободу.
Но Морган отказалась от условностей, а он не может. Его семья и те, кого он любит – Роб, бабушка, сын, – зависят от него. Для того чтобы преодолеть скандал, который еще разразится в Бостоне, потребуется безупречное поведение – то, что Морган отвергала и при лучших жизненных обстоятельствах. И к тому же она ненавидит его, Уорда.
Он вздохнул. Сожаление свинцовой тяжестью давило на грудь.
– Прежде всего я должен убедиться, что она в безопасности. Все остальное подождет, – сказал Уорд, встал и, гонимый тревогой, снова перешел к окну. Ро молчал. Уорд перебирал в уме возможности сохранить и жену, и социальное положение. Если бы он мог вернуть ее любовь… если бы только отыскал ее… он должен ее найти…
– Где ты ее ищешь? – внезапно спросил Ро.
– Нанял людей в Чикаго. И в Нью-Йорке.
– В Нью-Йорке? – с удивлением спросил Ро. – Почему в Нью-Йорке?
Уорд пожал плечами, глядя на белку, прятавшую орехи – та готовилась к длинной холодной зиме.
– Я подумал, что она может купить билет до Сан-Франциско. Именно там она скорее всего окажется в безопасности.
– Если она туда уедет, через пять лет ты можешь подать на развод…
– Если она уедет в Сан-Франциско, я привезу ее обратно.
– Да зачем? Там ей ничего не будет угрожать, а ты от нее избавишься.
– Ничего не будет угрожать? – спросил Уорд, повернувшись и прислонившись к стене. – Возможно. А как же наш сын? А как же… – спросил он тихо, голосом, рвущимся из сердца, – как же я?
Печаль Уорда отразилась в глазах Ро, в которых больше не было насмешливости.
– А если она не в Чикаго, не в Нью-Йорке и не в Сан-Франциско? Что тогда?
– Буду искать, пока не найду.
– Господи, Уорд, как? Это огромная страна!
– А у меня много возможностей.
– Да ни у кого нет столько возможностей! Почему ты так уверен в победе?
Уорд поднял глаза и, пытаясь скрыть панику, грубовато ответил:
– Потому что иначе не смогу жить.
– Черт возьми, – прошептал Ро. – Это так серьезно, Уорд?
– Да.
Ро вздохнул и сказал:
– Значит, перестань разыскивать ее в Чикаго, в Нью-Йорке и в других местах. Морган в Филадельфии.
Уорда окатило огромной, жуткой волной тревоги.
– В Филадельфии? Что, Эдвард ее видел?
Ро поморщился, но ему хватило приличия изобразить досаду.
– Мы хотели найти Морган первыми и отослать ее прочь, чтобы ты потихоньку утратил к ней интерес. Ни я, ни Эдвард и не представляли глубины твоих чувств, – Он вздохнул. – Эд послал людей проверить закладные лавки. Несколько дней назад он сообщил мне, что обнаружил бриллиантовое ожерелье. Эмилия клянется, что оно принадлежит Морган.
Уорд недоверчиво помотал головой:
– Но Филадельфия? Это бессмыслица какая-то!
– Прости, старина, но Морган что-то такое сказала Эмилии, и теперь она полагает, что Морган может добровольно сдаться властям.
– Сдаться? – переспросил Уорд, едва дыша. – Нет! Чего ради?
Ро, сделав глоток бренди, устало выдохнул, признавая свое поражение.
– При добровольном признании не требуется судебное разбирательство. Это сбережет твои деньги и время, и ты не будешь мучительно ждать, когда ее повесят. Более того, скорее всего это не выплеснется за пределы Филадельфии, а значит, вы с Лиландом сможете избежать скандала. И, наконец, чем скорее Морган… не станет… тем скорее ты сможешь выбрать себе новую жену и новую мать для ее сына. – Он помолчал. – Эмилия уверена, что она настолько сильно тебя любит.
Уорд несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, а сердце его повторяло эти слова, чтобы услышал разум. Любит… да может ли она все еще любить его? Она поклялась, что ненавидит его… она ударила его ножом… И все-таки…
Он с трудом выговорил:
– Морган – женщина. Вряд ли ей вынесут смертный приговор.
– Это если племянник не вмешается. Но даже если к Кеннету не прислушаются, она всегда может признаться, что убила Уэдерли.
– Но Уэдерли никто не убивал!
– Если она скажет, что отравила его, ей поверят. И тогда наверняка повесят.
– И какого черта Эми не рассказала этого мне?
– Видишь ли, в настоящее время она слушается мужа.
– Господи Боже, неужели Морган такое сделает? Проклятие, Ро, мои источники сообщили мне, что у Тернера было слабое сердце.
Ро нахмурился:
– А какая разница?
– Морган – маленькая хрупкая женщина. Если она и ударила Тернера так, что он от этого умер, то совершенно случайно!
Лицо Ро исказила тревога.
– Черт возьми, – прошептал он. – Об этом я не подумал. В таком случае нам лучше сесть на ближайший поезд. Предупреждаю, на этот раз Фрэн будет настаивать на том, чтобы поехать со мной. Она говорит, что если бы хотела жить в одиночестве, то вышла бы замуж за тебя.
Уорд, уже направившийся к двери кабинета, негромко рассмеялся:
– Это был бы очень короткий брак. Мы бы до смерти утомили друг друга за неделю.
Открыв дверь, он окликнул Германа. Дворецкий в другом конце холла с испуганным лицом помогал снимать верхнюю одежду двум посетителям. Сердце Уорда вздрогнуло. Герман поднял голову и без лишних церемоний объявил о прибытии графа и графини Уэстборо.
