Эжени Прайс - Свет молодого месяца
— Нет, не знала. Но что же мистер Каупер сказал в тот день, мисс Хериот?
Ну, так вот и вижу его, как он прислонился к дереву. «Мисс Хериот, — сказал он, — я совсем как бедный Иов. Все мои беды обрушились на меня сразу. Но раз Господь обещал позаботиться о своих ягнятах, я осмеливаюсь надеяться, что он немного поможет и этому ободранному барану».
Они обе засмеялись, и Дебора выразила надежду, что мать мисс Хериот когда-нибудь вспомнит, как надо смеяться.
— Слишком поздно, дорогая. В этом доме никто не смеется, кроме нас с вами. Вы это заметили?
— Мистер Гульд смеется.
— Не часто. Теперь нет. Я нисколько не беспокоюсь, довольна ли мама вашим мужем.
— Не беспокоитесь?
— Какой в этом смысл? Больше никто не взялся бы. Я беспокоюсь о том, захочет ли ваш муж оставаться у нас, пока мама не скончается. Когда она уйдет, мы, наверное, продадим все. Но сейчас просителями являемся мы, а не вы.
* * *Хорейс встретил Джима у развилки, где дорога на Поселок соединялась с дорогой к Кауперу. Никто из них не поздоровался.
— Куда собрался, Джим?
Голос брата звучал напряженно, нервно.
— Мне надо поговорить с тобой, Хорейс — обо мне.
— Хорошо. Можно прямо здесь, не сходя с лошадей?
— Все равно.
Хорейс ждал, чтобы Джим начал первым. Если у Джима было что сказать, пусть он скажет сам, без нажима с его стороны.
— Я хочу, чтобы ты вернулся домой.
— Домой?
— Домой в Блэк-Бэнкс. Это твой дом в большей степени, чем мой.
У Хорейса забилось сердце.
— Пожалуйста, брат, пожалуйста, вернись.
— Папа говорит, что у тебя был хороший урожай в этом году, Джим. Почти такой же, как у него. Это хорошо по нашим временам. Ты не нуждаешься в моем присутствии. Зачем ты будешь платить мне, раз сам все можешь сделать?
— Потому что я хочу, чтобы в доме были люди, — крикнул Джим. — Хочу, чтобы были твои девочки, чтобы слышать их голоса. Хочу сидеть за обеденным столом с людьми, которых я знаю! Боже мой, не могу же я обедать с неграми!
Хорейс пытался вспомнить этого сломленного жизнью, озлобленного человека таким, каким он когда-то был — находчивым, привлекательным, даже в своем высокомерии. Он и теперь был высокомерен, как правило, но это было пустое, беспомощное высокомерие человека, потерпевшего поражение, бросавшегося на всех — особенно на негров, — чтобы привлечь внимание к себе.
— Я должен обсудить это с Деборой, — заявил Хорейс категорическим тоном.
— Ничего подобного! Эта куколка сделает все так, как ты ей велишь.
— Я никогда не велю ей ничего.
— Ладно, ладно, знаю что ты очень благороден. — Он криво улыбнулся. — Я не это имел в виду. Просто я думаю, что Дебора захочет переехать, если ты хочешь. Я не могу себе представить такую жену, но тебе как-то удалось найти именно такую. Ты ее все-таки спросишь? И скажи ей — я так дьявольски одинок, болтаясь в этом большом доме, я… не уверен, что я могу наделать, если ты не вернешься.
Не ожидая ответа, Джим пришпорил лошадь и уехал домой.
— Ты будешь продолжать управлять полями миссис Вилли, если мы вернемся в Блэк-Бэнкс? — спросила Дебора, когда Хорейс рассказал ей. — Она надеется на тебя.
Он встал со своего кресла перед камином в верхнем этаже дома Вилли.
— Ты же понимаешь, что буду. Она бы разорилась, если бы я бросил ее.
— Тогда переедем сразу же.
Он посмотрел на нее. Она сидела, поджав ноги.
— Ты не раздумывала, правда?
— Нет.
— Но, Дебора, ты думаешь, мы сможем устроить семейное гнездо, такое, как мы хотим для наших детей, если будем жить с Джимом?
— Мы можем попробовать. А когда-нибудь, дорогой, твой брат сможет решиться продать нам Блэк-Бэнкс.
— Ха, за что это?
— За деньги. Нам немного не хватало бы на первый взнос. Не забывай, что у нас уже есть больше восьмисот фунтов.
Он улыбнулся.
— Откуда у тебя эта уверенность, миссис Гульд?
— У всех ирландцев она есть.
— Ты знаешь, как Джим относится к вопросу продажи Блэк-Бэнкса. На это вообще не надейся.
— Ну, хорошо, не буду, — во всяком случае, говорить не буду. Но я уже сказала Богу, что надеюсь, и не могу теперь взять это назад. Мы переедем, да?
Он опять сел.
— Да. Думаю, мне удастся это к сентябрю. Пожалуй, лучше хоть на таких условиях жить в Блэк-Бэнксе, чем владеть любым другим имением.
— Мне хотелось бы, чтобы наш третий ребенок родился в Блэк-Бэнксе, — сказала Дебора. У него был такой удивленный вид, что она рассмеялась. — А ты что же, думал, что я просто растолстела, мистер Гульд, дорогой?
Лиззи не стала ждать переезда в Блэк-Бэнкс. Их третий ребенок родился в августе, за месяц до отъезда из Поселка, и когда Хорейс подъехал в коляске к Орендж-Гроув, чтобы привезти тетю Эббот, она лежала во дворе около куста камелии. Она была мертва.
Дебора не пыталась скрыть свое горе. Но вместе с тем она была против изменения их планов из-за этого. Мэри Эббот хорошо воспитала ее. Ее тетя часто говорила: «Когда приходит горе, человеку свойственно плакать», и приступы рыданий Деборы были похожи на летние ливни — они наступали внезапно и часто, и были короткими. Высморкавшись и осушив глаза, она улыбалась, и жизнь продолжалась в бодром настрое. Они собирались переехать в Блэк-Бэнкс, и она знала, что тетя Эббот ни в коем случае не хотела бы помешать этому счастливому событию. Иногда она плакала, купая детей, но это не отвлекало ее, она была всегда внимательна, и девочек не пугали ее слезы. «Они тоже когда-нибудь испытают горе, — сказала она Хорейсу, — дети должны знать, что в жизни бывает печаль.
Возвращение Деборы вернуло радость в Блэк-Бэнкс, и Адам и Ка пели за работой. В негритянском квартале обсуждали возможность теперь, когда масса Хорейс вернулся, попросить устроить в конце работ по хлопку угощение из поджаренной на воздухе туши и празднество.
— Мы вроде воскресли из мертвых, мисс Дебора, — заявила Ка. — Этот масса Джим — не любит пения, не любит смеха, и шуток, — он не любит жизни. Хоть бы вы и масса Хорейс велели мне сделать что-то очень трудное, потому что только так можно сказать «спасибо» за то, что вы вернулись.
— Неправильно это, масса Хорейс, — сказал однажды Адам, когда они седлали Мейджора для поездки в поля Вилли, — неправильно это, сэр, что вы едете на эту другую землю. Так же, как неправильно, что вы больше не ездите на старой Долли. М-масса Джим неправильно управляет нашей землей.
— Это не мое дело, Адам. Мисс Дебора и дети, и я — мы только живем в Блэк-Бэнкс. — Я что-то заметил, Адам, — сказал Хорейс. — Посмотри-ка на меня. Ты стал заикаться. Когда это началось?
