Моника Маккарти - Дочь моего врага
Сжимая зубы и обуздывая себя, он принялся осторожно продвигаться вперед. Хотя слово «осторожно», вероятно, было неточным и неправильным. Анна была очень тугой и узкой, а он очень большим.
По его лбу катился пот.
Она была тугой. Господи! Невероятно тугой!
Ее тело противилось вторжению, но не отвергало его. Артур сделал еще небольшое усилие и продвинулся чуть глубже.
Анна отпрянула и резко вскрикнула.
«Господи! Не спешить…» — приказал себе Артур.
— Я н-не уверена, что это сработает, — сказала она с беспокойством. — М-может быть, когда ты станешь чуть меньше?
Из его груди вырвался легкий смешок. Он решил, что кое-какие частности объяснит ей позже.
— Верь мне, любовь моя. Мы прекрасно подходим друг другу.
Никогда прежде ему не приходилось иметь дело с девственницей.
— На какое-то мгновение ты почувствуешь боль… — Он заглянул ей в глаза. — Ты готова к этому?
Анна кивнула, однако выглядела не такой уверенной, как прежде.
Он некоторое время удерживал ее взгляд, стараясь молча подбодрить ее, в то же время проникая в нее чуть глубже, дюйм за дюймом, как это ни было болезненно и трудно.
Вот оно. Точка не возврата. Заглянув Анне в глаза, Артур сделал последнее усилие.
Анна задохнулась, подавилась воздухом, глаза ее расширились от боли, но она не издала ни звука. Стоическое выражение ее лица вызвало у него желание улыбнуться.
— Обещаю, что сейчас будет лучше, любовь моя. Попытайся расслабиться.
Она бросила на него такой взгляд, будто считала его безумцем.
— Не думаю, что это возможно.
Но он поцеловал ее и доказал, что она ошибается.
Анна расслабилась, и боль постепенно сошла на нет. Теперь она чувствовала его. Он был твердым, горячим и заполнял ее всю.
Артур начал двигаться. Сначала очень медленно, плавно и неторопливо, проникая, опускаясь в нее и выходя. Всякий раз при новом его толчке у Анны перехватывало дыхание, и каждый толчок отдавался во всем ее теле. Движения Артура становились все сильнее и жестче. Потом еще ускорились.
Анна вцепилась в его плечи, стараясь привлечь его к себе еще ближе. Ей хотелось ощутить на себе вес его тела. Казалось, их тела слились воедино. Кожа льнула к коже.
Страсть захватила их в свой сверкающий водоворот. Эти ощущения все больше распаляли Анну. Нарастали, пробегали по ней огненными кольцами. Сгущались на одном самом чувствительном, самом женственном участке тела. Артур тоже это ощутил.
Между ними происходило нечто таинственное и могучее. Это была связь, ничуть не похожая на то, что бывало в ее жизни прежде, и никоим образом не походило на то, что она рисовала в своем воображении.
Ее дыхание было неровным. По мере нарастания ощущений у Анны перехватывало дух. На мгновение ей показалось, что все прекратилось. Тело старалось удержать каждое мгновение наслаждения на пике экстаза.
Анна испустила громкий крик, когда первый спазм самого острого наслаждения опрокинул ее во всепоглощающее бездумное забвение.
— Вот так, любовь моя, будь со мной.
Его движения возобновились и теперь становились все более яростными и самозабвенными.
— О Господи! Ты так хороша. Я не могу…
С тихим стоном удовлетворения, казалось, вырвавшимся из глубины его существа, он сделал последний рывок. Его тело замерло, потом содрогнулось, когда отхлынула последняя волна наслаждения. Лицо его казалось яростным и прекрасным, примитивным в своей безыскусной страсти.
Когда отголоски наслаждения замерли, Артур опустился на Анну. Он все еще сжимал ее в объятиях, и она слышала его тяжелое дыхание и яростное биение сердца.
Она хотела бы, чтобы они так и оставались в объятиях друг друга, но он отстранился и откатился от нее слишком быстро, разорвав их объятия.
Артур лежал, уставившись в потолок, все еще неровно дыша, но казался мрачно-спокойным.
Не следовало ли ему что-нибудь сказать?
Анна прикусила губу, гадая, о чем он думает. Все происшедшее казалось ей восхитительным, но что, если… — и тут она ощутила укол тревоги, — что, если она разочаровала его?
Наконец он повернул голову и посмотрел на нее. Поднял руку к ее лицу, нежно отвел волосы со лба. Заметив ее неуверенность, улыбнулся. Это была мальчишеская улыбка, коснувшаяся только одного уголка его рта, но она проникла в самое сердце и поселилась в нем навсегда. Анна понимала, что никогда не забудет, как он посмотрел на нее.
— Прошу прощения. Не знаю, что сказать. Я никогда… никогда не испытывал ничего подобного.
Она ответила сияющим взглядом, не в силах скрыть свою радость.
— Неужели? А мне вообще не с чем это сравнивать. Но я думаю, это было чудесно.
— Да, именно так.
Он склонился к ней и нежно поцеловал. Но когда он поднял голову и снова посмотрел на нее, лицо его было озабоченным.
— Я никогда не буду жалеть о том, что произошло, Анна, но ради тебя хотел бы, чтобы этого не было.
В Анне зашевелилось беспокойство. Она расслышала безошибочное предостережение, однако попыталась не поддаться ему.
Инстинктивно она сделала движение и прижалась к Артуру.
— Я рада, что это случилось, — сказала она.
Теперь они были прочно связаны, и ничто не могло расторгнуть их связи.
Анна посмотрела на него из-под ресниц.
— Я уверена, что мы не первые обрученные, опередившие события брачной ночи.
Чувство вины в сердце Артура усугубилось. В этом-то и была проблема: им не суждено было провести брачную ночь.
Он был негодяем. Бесчестным мерзавцем. О чем он только думал?
Артур точно знал, о чем. Он хотел ее больше всего на свете и сделал бы что угодно для того, чтобы закрепить ее за собой. Сознательно или нет, но он хотел привязать Анну к себе. Так, чтобы эти узы стали нерасторжимыми. Даже несмотря на обман и предательство.
Это был отчаянный поступок. Эгоистичный. Это было неправильно. И давало Анне основания возненавидеть его. Но что сделано, то сделано, и он не смог бы ничего изменить, даже если бы очень захотел.
— Нет, — сказал Артур, — не первые, но при настоящих обстоятельствах нам следовало подождать.
Он привлек ее к себе, и, пока держал в объятиях, голос его стал более жестким. Он поступил как эгоистичный негодяй, но он клянется, что, когда война закончится, он будет бороться за Анну, за ее любовь, если она позволит.
— Я вернусь к тебе, Анна. Если ты будешь ждать меня, я вернусь.
Она ответила невинной и бесхитростной улыбкой. Такой доверчивой!
— Конечно, я буду тебя ждать. Я люблю тебя, и ничто никогда этого не изменит.
Артуру хотелось верить в это. Больше всего на свете он хотел бы верить ей. Но скоро, очень скоро ее слова пройдут проверку жизненной правдой…
