Кристина Брук - Мой прекрасный негодяй
Осознание этого выводило ее из себя. Вряд ли Давенпорт отвечал ее идеалу сэра Галахада. Более того, если бы она сама обвинила его в этом, он бы стал протестовать.
Тем не менее, если отбросить предрассудки и взглянуть на чистые факты, приходилось сделать вывод, что лорд Давенпорт оказался настоящим героем – по крайней мере в ее глазах.
Она была в замешательстве. Ей следовало бы сгорать со стыда при одной мысли, что она отдала ему самое ценное достояние, какое только есть у любой женщины. Однако все, что она чувствовала, было горячее желание, чтобы он проделал с ней то же самое снова.
«Как насчет того самого спокойного, добросердечного джентльмена твоих грез? Деревенского сквайра, ученого, пастора?»
Все эти образы меркли в сравнении с той реальностью, которую представлял собой лорд Давенпорт.
Рациональная часть существа Хилари укоряла ее. Она никогда не сможет завладеть им без остатка. Их помолвка будет разорвана, как только ее месяц в столице придет к концу, и на этом все завершится. Давенпорт обратит свое внимание на другую женщину – или, скорее, женщин – и забудет о ней, едва она скроется с его глаз. В действительности он мог устать от нее еще до истечения месяца. Поэтому с ее стороны будет просто глупостью не завязать отношения с каким-нибудь другим приемлемым претендентом на ее руку, пока она еще в Лондоне. Давенпорт смог заполучить ее в свою постель, однако он никогда на ней не женится.
Странная тупая боль стиснула ей грудь. Что ж, она не станет сейчас тратить время на сожаления. Ей придется как-то решить этот вопрос, когда настанет время.
Войдя в утреннюю гостиную, Хилари обнаружила там хозяйку дома в ярко-красном пеньюаре и чуть сдвинутом набок кружевном чепчике на огненно-рыжих волосах. Перёд ее одежды был усыпан крошками, а рядом лежали сваленные в груду бумаги, похожие на приглашения. Миссис Уэйкер разбирала карточки, что-то бормоча про себя.
При приближении Хилари она подняла голову:
– А, вот вы где, моя дорогая! Как вы думаете, что все это означает? Мы приглашены повсюду!
Хилари наморщила лоб:
– Но я не понимаю… В Лондоне меня никто не знает.
– Уж поверьте мне на слово, лорд Девер об этом позаботился. – Миссис Уэйкер даже фыркнула от удовольствия, размахивая одной из карточек в воздухе. – Это вот от леди Арден. Приглашение на званый вечер, который она устраивает сегодня. Другую такую сторонницу приличий, как леди Арден, еще поискать.
Да, Хилари уже успела в этом убедиться.
– Я имела честь познакомиться с ее светлостью вчера.
Слегка ошеломленная, она уселась за стол, накрытый к завтраку, и наблюдала за тем, как хозяйка вынимала из кремовой стопки одну карточку за другой.
– Вам тут нечему удивляться, Хилари, – заявила миссис Уэйкер. – Как будущая графиня Давенпорт, вы везде будете желанной гостьей, попомните мои слова.
– Но ведь никто еще не знает о помолвке, – возразила Хилари, хотя круг тех, кто о ней знал, похоже, ширился с каждым часом.
– Все эти затеи с секретностью – полная нелепость, – заметила миссис Уэйкер. – Как вы думаете, мой цыпленочек, сможете вы ли найти лучшую партию, чем титулованный граф? К тому же еще далеко не из бедных. У Давенпорта карманы битком набиты деньгами, можете не сомневаться. Как и у всех Уэструдеров.
– И все же мы можем решить, что не подходим друг другу, – ответила Хилари.
Дама только усмехнулась в ответ:
– Вам лучше смириться с мыслью о браке с лордом Давенпортом. Тайна скоро выйдет наружу, и тогда у вас не останется иного выбора.
Но она не могла выйти за него замуж, даже если об их помолвке станет известно всем, поскольку он был к ней совершенно равнодушен.
Миссис Уэйкер испустила слегка раздраженный вздох.
– Не могу понять, что на вас нашло, дитя мое. Допустим, Давенпорт может быть порочным молодым человеком, но вы не можете отрицать, что он богат, титулован и к тому же чертовски красив. О чем еще может мечтать юная леди?
«Только о любви», – подумала Хилари.
Эта мысль поразила ее. Еще никогда прежде она не испытывала потребности в любви, даже наедине с собой. Она и мечтать не смела о столь драгоценном даре. Достаток, спокойствие – да, к ним она стремилась всей душой, но любовь? В ее положении сама мысль о том, что какой-то мужчина может ее полюбить, казалась неслыханной роскошью.
И вдруг, в какой-то момент, Хилари осознала, что именно любовь была тем, чего она хотела – в чем нуждалась – с самого начала.
От отчаяния ее дыхание сделалось прерывистым, пульс участился. Боже правый, она бы скорее убила себя, чем влюбилась в лорда Давенпорта. Ей нельзя позволять себе никаких нежных чувств к негодяю вроде него. Только не сейчас, когда она была так близка к осуществлению заветной мечты всей ее жизни.
Однако ей не представился случай размышлять над этим дальше. Миссис Уэйкер заявила, что ей необходимо приобрести подходящий гардероб для сезона, и немедленно.
– Я отвезу вас к своей собственной модистке. У мадам Перье очень тонкий вкус в том, что касается цвета. Знает в точности, что мне нравится.
Если вкусы мадам Перье по части цвета совпадали со вкусами миссис Уэйкер, Хилари подозревала, что ей грозят крупные неприятности. Она желала всем существом, чтобы Розамунда и Сесили добились от лорда Девера разрешения помочь ей с гардеробом. Однако едва ли ей стоило демонстрировать свою нелояльность в присутствии миссис Уэйкер.
Перспектива прогулки по лондонским магазинам не могла отвлечь ее от более серьезной проблемы – Давенпорта и ночи, которую она с ним провела. Он овладел ею в самом сокровенном, интимном смысле слова, и она ему это позволила, и, более того, даже получила от этого удовольствие. Зачем бы ей вдруг понадобилось совершать такой ужасный, непоправимый поступок, если бы она не была в него влюблена?
Нет-нет, она не могла быть настолько глупа. Влюбиться в такого повесу, как Давенпорт? Скорее небо упадет на землю, чем он ответит ей взаимностью.
– Пойдемте, моя дорогая, – обратилась к ней миссис Уэйкер. – Нам так много нужно успеть сделать сегодня.
Хилари послушно села в экипаж и попыталась сосредоточиться на предстоявшей ей задаче, пока миссис Уэйкер болтала без умолку о самых последних модных новинках.
Хилари редко покупала себе новую одежду, а когда все же покупала, то отдавала предпочтение платьям из практичных, носких тканей, которые можно было надевать каждый день в академии. Обычно их шила для нее деревенская портниха, и хотя Хилари понимала, что выглядела в этих платьях безнадежно провинциально, недостаток лоска в ее положении едва ли имел значение. Кроме того, она просто не могла позволить себе покупать одежду в дорогих магазинах Бата. Ее братья были на удивление прижимистыми, когда речь шла о ее карманных расходах, а лорд Девер и того хуже.
