Эллен Марш - Подари мне рай
– Так что же нам предпринять? Терпеть не могу вмешиваться в туземные распри, но если он думает, что всему виной британцы...
– Я знаю его много лет. У него нет причин лгать. Как это ни фантастично, но что, если он говорит правду?
Лоренс крепко выругался.
– С чего, дьявол побери, мы должны начать поиски?
– Я полагаю, первым делом мы должны найти этих женщин, сэр.
– Да-да, само собой. – Лицо у Лоренса слегка прояснилось. – Опасная шутка. Если разойдутся слухи, нам придется иметь дело с еще одним мятежом! Вы займитесь этим, Росс.
– Разумеется, сэр. – Росс уже натягивал перчатки. – Вы пошлете кого-нибудь ко мне в бунгало за пистолетами?
Валид Али тоже встал, отмахнувшись от доктора. Он не понимал по-английски, но по выражению лица Росса уловил суть.
– Я пойду с тобой. И те из моих людей, кто не ранен... и не мертв.
– Ты сам ранен...
– Вздор! Неужели ты думаешь, что я останусь в этом доме, когда твои соотечественники совершили такое?
– Они сделали то же самое с племянницей бурра-сахиба! – отрезал Росс. – Можешь отрицать, если хочешь, но я считаю, что это с твоего личного разрешения она сопровождала твою жену.
– Какое это имеет значение теперь?
Для Росса это имело значение, и впервые в жизни они с Валидом Али посмотрели друг на друга с холодной враждебностью.
Наконец Валид Али кивнул в сторону Лоренса Карлайона:
– Он не знает?
– Нет. И пускай так и будет.
Повернувшись, Росс вышел.
На лужайке Валида Али дожидалась пестрая команда его слуг. Гхода Лал только что подъехал с лошадью Росса в поводу. С Гходой Лалом были также Амир Дас и другие люди Росса, которые не захотели, чтобы он уехал без них.
– Я тоже с вами, хузур.
Росс обернулся и помотал головой:
– Ты слишком болен, чтобы принести пользу.
– Болят мои внутренности, но не моя стреляющая рука, – мрачно заявил Исмаил-хан. – Кроме того, я еще на службе у мисс-сахиб.
Росс выпрямился.
– Кто тебе сказал, что ее похитили?
– Айя принесла известие в биби-гурх. Не волнуйся. Карлайон-сахиб пока ничего не знает.
Валид Али встал между ними.
– Мы напрасно теряем время. Едем!
Все, кто собрался на веранде резиденции, молча смотрели, как уезжает отряд вооруженных до зубов мужчин. У ворот тоже собралась толпа, в основном туземцы, которые сбежались, едва весть о нападении англичан на высокородных мусульманок дошла до них.
Индусы и мусульмане, все они выкрикивали насмешки и проклятия, когда отряд во главе с Россом выезжал из ворот. Камень просвистел мимо головы Гамильтона, потом еще один. Пригнувшись в седле, он пустил коня в галоп.
На веранде Лоренс Карлайон обратился к своему чуппрасси:
– Пошли за охраной! Я хочу, чтобы этот сброд разогнали, прежде чем он наделает больших хлопот. И вызови майора Клэпема. Надо поднять гарнизон по тревоге. Понимаешь? Клэпем-сахиба!
– Слушаюсь, хузур!
Бледный от страха Лала Дин поспешил прочь.
– Дафна, – властно заговорил Лоренс, – немедленно иди к себе в комнату. Возьми с собой Лидию и Мору. Заприте дверь и никому, кроме меня, не открывайте!
– Лоренс, чего ради...
– Делай, как я сказал, женщина! Я все объясню в свое время!
– Но, папа, – пискнула Лидия, – Моры с нами нет!
– Что? – Лоренс потемнел лицом. – Где, во имя Вельзевула, она находится?
– У... у себя в комнате, наверное.
– Так оставьте ее там! Велите айе запереть дверь. А еще лучше привяжите негодницу к кровати! Я должен идти к себе в офис. Бага Лиш, пошли Клэпем-сахиба ко мне, как только он придет!
Глава 19
Никогда в жизни Мора не боялась темноты, тем более индийской темноты с ее шорохами и далекими, такими знакомыми трубными звуками раковин. Но бежать в полной тьме в безлунную ночь, спотыкаясь о камни, цепляясь одеждой за шипы и колючки, было страшно, так страшно, что сжималось сердце.
У нее не было ни малейшего представления, как далеко она успела убежать, пока похитители заметили ее отсутствие. Ветер то и дело доносил до нее, негромкие голоса или слабые, приглушенные расстоянием удары конских подков о камни.
Мысль о том, что ее поймают, наполняла Мору паническим ужасом. Если бы у нее была лошадь или хотя бы нормальные туфли, а не эти тапочки без задников и с тоненькими подошвами! Ноги болели, горло пересохло, а в голове болезненно пульсировало после удара прикладом, нанесенного похитителем.
То были, должно быть, ужасающие часы. По словам Кушны Дев, Мора пролежала без сознания большую часть второй половины дня, и никак не удавалось привести ее в чувство.
Мусульманка буквально разрыдалась, когда Мора наконец открыла глаза.
– Мы уже думали, что ты умерла для этого мира!
– Одним ударом меня не убьешь, – ответила на это Мора со слабым подобием улыбки.
Когда она собралась с силами и села, то обнаружила, что их четверых заперли в душной глинобитной хижине. Окон не было, дверь сделана из крепкого дерева и с наружной стороны заперта на засов.
Сита и пожилая айя дремали на твердом полу, и Мора, прижав палец к губам, другой рукой поманила к себе Кушну Дев.
– Где мы?
– Я не знаю.
– Кто-нибудь посягал на тебя? Чего-то требовал?
– Пока нет. – Голос у Кушны Дев дрожал. – Я думаю, они потребуют выкуп за нас. Мой муж – богатый человек. Иначе зачем им держать нас здесь?
– Ты догадалась, кто они такие?
Кушна Дев покачала головой:
– Я не слышала ничего, что могло бы в этом помочь. Никто сюда не приходил, а охрана не разговаривает. Но ведь ты можешь с ними договориться, верно? Все-таки они твои соотечественники.
Но этому Мора отказывалась верить. Никакие британские солдаты, а особенно те, что состояли под командой ее дяди, не посмели бы среди бела дня устроить засаду и похитить жену и свояченицу известного индийского купца! Поступить так значило идти на обострение обстановки в стране – последнее большое восстание отнюдь не было забыто.
Однако она тоже видела красные мундиры и ружья установленного образца у нападающих.
– Я больше не могу об этом думать, – прошептала она, обхватив разламывающуюся от боли голову.
– Тогда лежи тихо, – поспешила ответить Кушна Дев. – Ты больна. Я уверена, что мой муж скоро придет за нами.
Время, однако, шло да шло, в хижине стемнело, а никто так и не появился. В глубине души Кушна Дев начала подозревать, что ее муж убит. Иначе почему их до сих пор не выручили?
Эта ужасная мысль, должно быть, пришла в голову и Сите. Когда жажда, страх и бездействие сделали свое дело, она начала истерически плакать, а потом и бросаться на запертую дверь. Ее оттащила айя, всю в синяках и в крови.
– Тише, тише, – твердила айя, – не то нас изобьют.
