Джессика Трапп - Властелин наслаждений
В конце пути две огромные запертые двери снова преградили ей путь, и вновь ее охватила тревога. Неужели за ней в самом деле кто-то наблюдает?
Она развернулась и направилась обратно к площадке. Но была ли это та же самая площадка? Внимательно посмотрев на паутину, Мейриона попыталась понять, ее ли она видела прежде, но определить это оказалось невозможно.
Наконец она решила вернуться туда, откуда началось ее блуждание. Поднимаясь по крутым истертым ступенькам, она вдруг услышала шаги и увидела перед собой красную вспышку.
– Эй! – Она бросилась на шум. – Эй, помогите мне!
Возможно, старый отшельник сумеет показать ей дорогу.
Внезапно шаги стихли, вокруг воцарилась мертвая тишина. Мейриона тоже замерла.
– Миледи? – прозвучал почти рядом приглушенный голос.
– Да!
Полноватый лысый мужчина, выйдя из тени, снял шляпу и низко поклонился.
– Уильям! – Когда Мейриона узнала кузнеца из Уайтстоуна, ее охватило чувство облегчения. – Что ты здесь делаешь?
Мужчина выпрямился. Своим сложением он напоминал валун, подобный тем, из которых состояли стены замка.
– Я прибыл несколько дней назад.
– Ты один?
– Да. Добрая леди Монтгомери прятала меня здесь и приносила мне еду.
– Леди Монтгомери? Уильям подмигнул:
– Она красотка, правда? Был бы я помоложе… Мейриона нахмурилась:
– Так ты здесь уже несколько дней?
– Да, миледи. Я прибыл сюда, чтобы спасти вас.
Только тут Мейриона поняла, что Сильвия просто обманула ее. Для того чтобы отправиться в Уайтстоун, вовсе не нужно было жертвовать гребнем!
– Миледи, у вас озабоченный вид. Мейриона вздохнула:
– Мне придется кое с кем посчитаться, но это может подождать до лучших времен.
Уильям кивнул:
– Какие бы у вас тут ни были дела, их лучше отложить, ведь ваш отец в опасности.
– Знаю. Завтра Годрик отправляется в поход, он собирается осадить Уайтстоун.
– О нет, миледи, дело не в Годрике. Ваш отец опять начал кашлять. Он в постели, почти при смерти – вот почему вам немедленно нужно возвращаться.
– Боже правый!
Уильям повернулся и натянул шапку.
– Можем мы пробраться мимо стражи, миледи?
– Мы должны попытаться…
– Мейриона, куда ты подевалась! – раздался в отдалении голос Годрика.
Мейриона вздрогнула.
– Встретимся у боковых ворот перед рассветом, – прошептал Уильям.
– Ради всех святых! Я…
Не дожидаясь ответа, Уильям, тяжело пыхтя, стал удаляться по коридору.
– Мейриона! – вновь раздался рев Годрика. Глубоко вздохнув, чтобы хоть как-то унять бешено бьющееся сердце, Мейриона ответила как можно громче:
– Я здесь, милорд!
Внезапно появившись из-за угла, Годрик тут же схватил ее за руку:
– Что ты здесь делаешь, девочка?
– Я заблудилась. – Мейриона прижалась к нему и поцеловала его в щеку, чувствуя, как от этих объятий ее душа наполняется радостью. – Слава Богу, ты здесь.
Годрик отстранился от нее:
– Клянусь, если ты попытаешься сбежать, я прикую тебя к своей кровати. Завтра я отправляюсь в Уайтстоун, чтобы заключить сделку с твоим отцом, а ты будешь ждать здесь, пока я не вернусь.
Мейриона вздрогнула.
– Поклянись.
– Клянусь, милорд, что не попытаюсь бежать во время вашего отсутствия.
Сердце прыгало у нее в груди – ведь она намеревалась покинуть замок этой же ночью, еще до его отъезда.
Годрик кивнул, очевидно, удовлетворенный ее покладистостью. Возможно, завтра, когда, проснувшись, он увидит, что ее нет, его отношение к ней переменится, но будет уже поздно.
Он страстно поцеловал ее, прижав к холодной каменной стене, и Мейриона ответила на его поцелуй со всей страстью, на которую только была способна. Потом она попытается объяснить ему, что именно ее желание быть рядом с ним заставило ее сбежать и встретиться с отцом. Но прежде ей придется заставить отца понять, что Годрик – самый лучший выбор для Уайтстоуна.
– Мейриона, я не могу больше ждать. – Голос Годрика прозвучал неожиданно хрипло.
Она обвила рукой его шею:
– И не надо ждать, милорд. Ведь я хочу тебя так же сильно, как и ты меня.
В его глазах загорелся огонь надежды.
– Это правда, Мейриона?
– Да, милорд, правда.
Он поднял ее, баюкая в объятиях, и Мейриона, вздохнув, покорилась. Сегодня она будет принадлежать ему, и ничто им не сможет помешать. Крепко держась за него, она позволила отнести себя в спальню.
Когда Годрик перешагнул через порог, краем глаза, за ширмой, Мейриона увидела свой тайник с опиумом и тут же отвела взгляд. Сегодня вечером она будет смотреть только на Годрика.
Годрик положил ее на кровать и, сев рядом, высвободил ее волосы и разложил их гигантским веером.
– Годрик?
– Да? – Его голос звучал немного хрипло.
– Можно я прикоснусь к тебе?
Огонь в ее глазах разгорелся адским пламенем.
– Да.
Она потянулась к нему, но он перехватил ее руку в нескольких дюймах от груди. Мейриона подняла брови, непонимающе глядя на него. Все еще держа ее за руку, Годрик поднялся с кровати и встал перед ней – опасный, сильный и нежный.
– Что ты делаешь?
Их взгляды встретились. Боже, как она красива! В его глазах светилось изумление.
– Ты хочешь ко мне прикоснуться?
– Да.
Годрик сделал шаг назад и, взявшись за полу рубахи, медленно поднял ее. Его кожа была похожа на бархат, натянутый поверх стали. Копна темных волос, окаймляющая лицо, прорезанное белыми шрамами, усиливала его опасную красоту.
Присев на край кровати, Годрик снял сапоги, мускулы его торса бугрились от сдерживаемой силы.
Под кожей лосин отчетливо проступали контуры его большого, безошибочно узнаваемого выступа. С намеренной неторопливостью он потянул за шнурок, лосины сползли, и на нем остался лишь небольшой лоскут ткани.
Наблюдая за Мейрионой, Годрик почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Уже не раз за эти два года, прошедшие после его возвращения из рабства, он был благодарен своей госпоже-принцессе за те эротические уроки, которые получил, когда находился в ее власти.
Глаза Мейрионы расширились. Ее пальцы дрожали, и Годрик наслаждался осознанием того, что она хочет дотронуться до него.
Он решительно повернулся к сундуку, стоявшему у стены, под гобеленом.
– Куда ты?..
– Ш-ш. Доверься мне.
Мейриона откинулась на подушки, в ее глазах зажглось любопытство.
Подойдя к сундуку, Годрик открыл его и осмотрел содержимое: инструменты любовных утех, которые он приобрел во время своих странствий: кусочки шелка, бархата, мягкий кроличий мех, полоски кожи. Эти вещи усиливали удовольствие, стоило лишь прикоснуться ими к распаленному страстью телу.
