Барбара Мецгер - Крылья любви
– Проклятие! – рявкнул граф. – Скажи, что тебя зовут Олив!
Птица снова посмотрела на женщину, проглотила хлеб и, повернувшись к Ардету, провещала:
– И ты живой, проклятие!
Джини улыбнулась и сказала:
– Глупая птица.
Не такая уж глупая. Улыбка Джини была такой ясной, что Ардет тоже улыбнулся, впервые за бесконечные века. Он и в самом деле почувствовал себя живым и ощутил уверенность в том, что останется таким по прошествии назначенных шести месяцев.
– Отправляйся и поищи еще, – велел он превращенному в птицу гремлину.
Чтобы усилить и закрепить впечатление, он решил вызвать у женщины еще одну улыбку, сказав ей, что они должны представиться друг другу по всей форме, дабы строгие ценители приличий не осудили его манеры.
– К сожалению, я даже не знаю имени моей способной помощницы. Думаю, такое считается неприличным в вашем кругу?
Она улыбнулась в ответ так, будто самая привередливая дама-патронесса из «Олмака» наблюдала за ней.
– Я Имоджин Хоупвелл Маклин, милорд.
– Не миссис, не мисс и не леди, – заметил он с возрастающим любопытством. – Полагаю, ваши родные называют вас Джини?
Улыбка ее угасла.
– Да, так оно и было, – произнесла она и начала пить чай, тем самым поставив точку в разговоре.
Когда они кончили трапезу – все, что деньги Ардета и сноровка Кэмпбелла помогли урвать в офицерских казармах, – ему не захотелось прерывать отдых женщины. Она выглядела измученной до предела, а такое выражение глаз он, увы, встречал слишком часто.
– Вы потеряли во время сражения кого-то из близких?
Джини стряхнула крошки со своего запачканного платья. Не глядя графу в глаза, она солгала:
– Да.
Он не заметил на ее руке обручального кольца, но это мало что значило в эти злосчастные времена/Молчание женщины говорило само за себя.
– Мужа? Брата?
– Да.
– Какое несчастье. Глубоко сожалею о двух таких утратах. Все еще не поднимая глаз, она поправила:
– Я потеряла только одного.
– Вы были замужем за вашим братом?
Но ведь Ар, безусловно, знал бы, если бы английские законы изменились столь радикально!
– Элгин Маклин был моим мужем, но он говорил всем, что он мой брат.
– Понимаю.
На самом деле он не понимал. Ровно ничего. С какой стати мужчина постыдился бы признать эту милую молодую леди своей супругой и не стыдился называть ее близкой родственницей?
Теперь, когда Джини уже начала рассказывать о себе, она хотела, чтобы он – пусть даже не он, а кто угодно, – понял бы ее.
– Сначала нам пришлось уехать в Канаду, но потом родственники Элгина добились его перевода в чине лейтенанта на службу в Португалию, в штаб генерала Веллингтона. Это очень большая честь. Только генерал не одобрял браки младших офицеров и к тому же заключенные без разрешения командования.
– А вы и Маклин поступили именно так?
– Были… м-м, особые обстоятельства. Точнее сказать, вышел скандал. У нас не было иного выхода, как только вступить в брак. Мои родные попросту умыли руки, и у меня опять-таки не оставалось иногр выхода как поехать в армию вместе с Элгином. – Горечь звучала в ее голосе, когда Джини, минуту помолчав, продолжила: – Когда мы прибыли в Португалию, Элгин собирался рассказать генералу правду на следующей неделе, потом отложил это до следующего месяца. Он ужасно боялся, что ему предъявят обвинение во лжи и обмане. Я настаивала, и тогда он поклялся, что сообщит о нашем браке после предстоящего сражения.
– А газетчики не пронюхали об этом и не напечатали в отделе светской хроники скандальную заметку?
Ардет читал газеты в любом случае, когда ему это удавалось, чтобы быть в курсе текущих событий.
– Родственники предусмотрели такую опасность. Мы обвенчались тайно и поспешили скрыться от любопытствующих глаз.
– И ваш муж довел до сведения окружающих, что вы брат и сестра. А многие ли джентльмены рискуют подвергать своих родных смертельной опасности? – спросил Ардет, припомнив, что хоть и редко, но все же случалось, что родственники отправлялись в поход вместе с крестоносцами.
– Если дома не оставалось никого, кто бы о них позаботился, то некоторые так поступали. Но никто не предполагал, что сражение произойдет так близко к Брюсселю и окажется таким тяжелым и страшным. Господи, да вечером накануне битвы устроили танцы! Или это происходило днем раньше? Многие офицерские жены приехали сюда к мужьям. Некоторые члены высшего общества явились ради того, чтобы устроить праздничное гулянье. Большинство из них вернулось домой, когда французы пригрозили, что захватят город.
– Но вы остались.
– Мне было некуда ехать. И Элгин к тому же сказал, что опасности нет, что британская армия непобедима.
– Он лгал.
– Он лгал о многих вещах, – сказала Джини, и в голосе ее прозвучал гнев. – О нашем браке, о наших средствах, о своей игре в карты. Вначале я относилась к этому с пониманием. Он хотел состоять в браке не больше, чем я, и ему нравилось, когда его принимали за холостяка.
Ардет решил про себя, что этот паршивец и вел себя как свободный, неженатый мужчина.
– И что было далее? – спросил он.
– Я старалась быть ему хорошей женой, и мне думалось, что он мало-помалу смиряется со своим положением. Он собирался поставить все на свои места, даже если это будет стоить ему должности в штабе генерала, как только тот услышит правду; Но потом стало слишком поздно. Элгин умер.
– Сожалею.
– Я тоже. Он не был человеком, которого я по доброй воле выбрала бы себе в мужья, и оказался до глупости беспечным, но он был слишком молод, чтобы умереть.
– Как и любой другой.
Она вздохнула и продолжала:
– Теперь мне следует поведать вам о моем позоре.
– В этом нет нужды.
– Вы об этом услышите, как только войдете в число офицеров или будете причислены к дипломатическому корпусу. – Про себя она решила, что он, несомненно, причастен к министерству иностранных дел, что именно поэтому он и попал на войну. Джини еще раз вздохнула, прежде чем продолжить: – Жена майора пришла утешить меня, и я попыталась объяснить ей все. Она обвинила меня в том, что я будто бы сочинила эту историю, чтобы спасти свою репутацию.
Ардет скользнул взглядом по ее талии.
– У вас снова не было выбора.
– Да, у меня не было выбора, – согласилась она, слишком усталая для того, чтобы удивиться тому, откуда он узнал о ее беременности, если сама она узнала об этом совсем недавно. Еще ничего не было заметно. – Жена майора сказала, что я распутница, что я использовала смерть своего брата с целью скрыть собственные грехи. Но у меня есть свидетельство о браке и мое обручальное кольцо. И то и другое находится в моих чемоданах в Брюсселе, если только их не украли. Все англичанки повернулись ко мне спиной, как если бы я соблазнила мужа одной из них.
