Мэри Кингслей - Маскарад
Она убедилась, что за ними никто не следит, затем взяла Джона под руку и потянула его по улице, прочь от рыночной толкотни.
– Мама здесь? А папа?
– Да, и Полли тоже. Бланш, объясни, наконец, что с тобой произошло? До нас доходили разные слухи, но мы не знали, чему верить.
– Столько всего произошло, – сказала Бланш и рассказала о своих приключениях, опустив при этом свой выход на сцену, Джон и без того с каждым словом хмурился все больше и больше.
– Кажется, плохи твои дела Бланш…
Теперь они сидели на скамейке перед таверной «Звезда», Джон хмуро глядел перед собой.
– Что скажут люди?
– Неужели молва значит для вас больше, чем я, Джон? Я думала, вы будете рады узнать, что со мной все в порядке.
– Да, конечно. Но ты ведь знаешь маму. Бланш кивнула. Она действительно прекрасно знала характер своей мачехи.
– Когда я узнала, что наша деревня находится поблизости, я чуть было не вернулась домой.
– Но почему ты не сделала этого? Мы бы с радостью приняли тебя.
– Не думаю, – сказала Бланш и пристально посмотрела на брата. – Меня разыскивают, ты же знаешь.
– Это не имеет никакого значения для меня и для папы, вот только…
– Это имеет значение для мамы, – закончила за него Бланш.
– И, наверное, для Полли. Она ждет ребенка.
У Бланш загорелись глаза.
– Какая радость, Джон! Наконец-то я стану тетей.
– Да, но проблема в том, что она не очень хорошо себя чувствует. Мы стараемся не расстраивать ее.
Бланш отвела глаза, если бы она вернулась домой, все могло оказаться куда хуже, чем она предполагала. Ни мачеха, ни жена брата не захотели бы ее видеть, хотя ради семьи им пришлось бы принять ее. Но Бланш не сомневалась, что они старались бы избегать ее и без конца обсуждали бы ее между собой. Ее жизнь превратилась бы в ад. Слишком высокая цена за возвращение к спокойной жизни.
– Наверное, мне лучше не возвращаться домой.
– Но мы – твоя семья. Ты непременно должна вернуться, – настаивал Джон.
– О, Джон, я так тебя люблю, – сказала она и поцеловала его в щеку, стараясь сдержать слезы, навернувшиеся на глаза. Мосты сожжены. Теперь ее судьба неразрывно связана с судьбой Саймона, и неважно, куда это ее приведет.
Бланш слышала, как Джон зовет ее, но не обернулась, а только ускорила шаг, пробираясь сквозь толпу. Наконец она остановилась перед каким-то магазином и оглянулась, Джон не преследовал ее. Вздохнув, она повернулась, чтобы продолжить путь, и тут же наткнулась на Саймона.
– Тише, – прошептал он и, взяв за локоть, повел ее в переулок за магазином. – Ты и так привлекла к себе внимание.
– Пожалуйста, отпустите меня, сэр, – сказала Бланш и попыталась высвободить руку. – Я могу поступать, как пожелаю, и вас это совсем не касается.
– Ты хочешь накликать беду? Хорошо, что я пошел поискать тебя.
– Но я ничего не сделала!
– Неужели? А кто был тот мужчина, которого я видел рядом с тобой?
– О, его не стоит бояться, уверяю тебя.
– Кто он? – повторил Саймон и снова схватил ее за руку.
– Мне больно. Саймон отпустил ее.
– Прошу прощения, Бланш, но когда мне сказали, что ты ушла из булочной, я забеспокоился.
Бланш вздохнула, неожиданно почувствовав усталость. И почему мужчины ведут себя так?
– Бланш, нам опасно появляться на улице. Ты ведь сама понимаешь.
– Да, я поступила необдуманно, но у меня было такое чувство…
– Как будто ты уже год взаперти.
– Да, именно так. Мне жаль, Саймон. Впредь я буду более осторожна.
Она виновато посмотрела на него.
– Ну, хорошо. Так кто он? – снова спросил Саймон, когда они двинулись по направлению к булочной.
– Мой брат, – наконец ответила она. – Мой сводный брат.
– Твой брат?! А если он кому-нибудь расскажет, что видел тебя?
– Джон никогда не предаст меня, – возразила она. – Он очень беспокоится обо мне.
– Он предлагал тебе вернуться домой?
– Конечно.
– Так почему же ты не вернулась?
Увидев, что Бланш медлит с ответом, он продолжил:
– Потому что на самом деле он не хотел, чтобы ты возвращалась, не так ли?
– Нет. Он сказал… В общем, дело не в нем, а в остальных.
Саймон обнял ее за плечи, Бланш стоило больших усилий не прижаться к нему.
– Похоже, из-за меня ты лишилась семьи и дома. Мне очень жаль, Бланш. Я не думал, что так выйдет.
– Нет. Думаю, ты ошибаешься. Я ничего не лишилась. Я только что сама это поняла.
– Почему?
– Не имеет значения.
В первый раз с того момента, как они с Джоном расстались, Бланш почувствовала, что у нее легко на душе. Прежняя жизнь окончательно осталась в прошлом, и она ничуть не жалела об этом. Пока ей не представился шанс вернуться к родным, она не понимала, насколько чужой стала для нее семья.
– Пойдем, нам надо поскорее вернуться. Нельзя, чтобы нас узнали.
Она взяла Саймона под руку, и они пошли в булочную, а по дороге Бланш продолжала размышлять о том, что же ей готовит будущее.
Джон Темпл зашел в переулок и спрятался за углом дома. Какой-то мужчина остановил Бланш, но, похоже, что она совсем не испугалась. Теперь они шли по переулку и так были увлечены разговором, что не замечали Джона, следовавшего за ними. Неужели это тот самый актер? Если так, то он, Джон, непременно должен что-то сделать. Он брат Бланш и поэтому должен заботиться о ней. Но ведь я – трус, подумал Джон и уныло посмотрел на свои руки, руки хирурга. Еще в детстве было решено, что Джон пойдет по стопам отца, станет врачом, так и произошло, правда, иногда ему было очень тяжело. Он всегда был очень осторожен со своими руками. Даже ради Бланш он не мог ввязаться в драку с риском повредить их.
Кроме того, он прекрасно представлял, что скажет его жена. Она считала, что жизнь жены деревенского хирурга очень тяжела, и все время изводила его требованиями переехать в Лондон и найти там достойное применение своим талантам. И неважно, сколько раз он говорил, что именно в деревне его умения нужны больше всего и что у него не было ни малейшего желания куда-либо переезжать, она все равно стояла на своем.
Она возмущалась по поводу недостатка честолюбия у Джона и его привязанности к семье. В случае если бы он вернулся домой с Бланш, разразился бы страшный скандал.
Он вздрогнул, представив, что бы обрушилось на его голову, и про себя порадовался, что Бланш не согласилась вернуться домой. Конечно, это вовсе не значит, что он бросит ее в беде.
Он нахмурился, когда увидел, что мужчина обнял Бланш за плечи. Бланш была приемным ребенком, но для Джона она всегда была как родная. С той минуты, когда он увидел ее в первый раз, тоненькую, застенчивую девочку-сироту, Джон был, как будто околдован. Они вместе занимались с учителями, помогали отцу, и чаще всего случалось так, что Бланш все удавалось лучше, чем ему. Потом он стал врачом. По-другому и быть не могло, ведь женщины предназначены быть хозяйками и матерями. Джон часто размышлял, почему женщина, у которой больше способностей, не может стать хирургом? Но в эту минуту Джона больше всего занимала мысль о том, что побудило беглого преступника взять с собой его сестру.
