Лиз Карлайл - Один маленький грех
«Дверь! Дверь! — кричал кто-то. — Сюда!» Эсме приподнялась на руках и стала звать спутниц. Никто не слышал. Она попыталась встать, но боль в колене пронзила ее. Топанье ног продолжалось. Где-то лопались стекла. Она ухватилась за что-то — вероятно, это были перила — и решала, попробовать идти или поползти. Внезапно похожая на призрак тень надвинулась на нее.
— Эсме?
Она не могла не узнать этот голос.
— Эсме! О Боже! Что с вами?
Сильная рука обхватила ее, почти без усилий оторвав от пола.
— Аласдэр! Как я рада вас видеть!
— И я вас тоже, — сказал он, оглядываясь через плечо. — ;Илза, я нашел ее! — крикнул он. — Торопитесь, выходите! Найдите Ингу!
Из дыма, кашляя, материализовалась женщина в красном.
— Ладно, мы найдем вас на улице, — с трудом выговорила она. — Ваша подруга, с ней все в порядке?
— Да, идите! — Он прокладывал дорогу через то, что осталось от толпы. Женщина в красном шла за ними, почти исчезая в дыму. — Уткнись лицом в мой фрак, Эсме, — приказал он. — Не вдыхай дым. Что случилось?
— Я повредила колено и упала на последних ступеньках, — сказала она глухо, прижимаясь к его широкой груди. — Какой-то мужчина оттолкнул нас с дороги.
— Подонок! — прохрипел он. — А где же, черт возьми, Куин? Где все дамы?
— Не знаю, — закашлялась она. — Может быть, он прошел мимо в дыму? Думаю, остальные выбрались.
Вдруг их обдал поток свежего воздуха. Дверь! Еще несколько шагов, и Аласдэр вырвался наружу, задев ее юбками колонну театрального фасада. Толпа вылилась на перекресток и в прилегающие улицы. Из дверей и окон здания валил густой дым. Эсме оторвала лицо от груди Аласдэра и увидела везде кучки надсадно кашляющих людей. Посетители соседних кафе и таверн выбежали наружу, желая помочь или хотя бы поглазеть. Но никто не задерживался возле театра. Пламя бушевало внутри здания, и оно вот-вот могло рухнуть.
Эсме напрасно искала глазами тетю. Подъехала повозка, из которой на мостовую, грохоча сапогами, высыпали мужчины.
— Дорогу! — кричали они. — Дайте дорогу пожарной команде! Дорогу!
Толпа на улице разделилась, как Красное море. Аласдэр донес ее до каменных ступенек, ведущих к какому-то строению, и поднялся по ним, как будто она ничего не весила.
— Здесь мы будем в безопасности, — сказал он, опуская ее на ступени. — Эсме, послушайте меня. Куда пошла ваша тетя?
— Через ту же дверь, что и мы, я думаю, — едва выговорила она между приступами кашля.
В этот момент мимо, громыхая, проехала очень странная, похожая на паровой котел на колесах повозка, запряженная четырьмя тяжеловозами. Вокруг суетились пожарные, выкрикивая команды и бешено махая руками человеку, правящему паровым аппаратом.
Аласдэр озабоченно смотрел на Эсме. Его фигура на фоне огня и дыма снова навела ее на мысль о падшем ангеле. Ее ангеле — по крайней мере на сегодня.
— Я не знаю, как долго здесь будет безопасно, — сказал он. — Вы не можете идти. Я боюсь оставить вас, иначе я бы пошел искать остальных.
Эсме подумала.
— Мне представляется, что идти можно только в том направлении.
Он присел и осмотрел ее колено.
— Вам очень больно?
— Это всего лишь вывих, — отвечала она. — А вы как себя чувствуете?
Он криво улыбнулся.
— Достаточно хорошо для человека, который до смерти испугался. Я молил Бога, чтобы все выбрались живыми из этого ада.
Как бы в подтверждение его слов верхнее окно внезапно лопнуло, и на улицу посыпались осколки стекла. Через улицу напротив них ревел огненный шар, который постепенно распался на отдельные языки пламени, пожиравшие то, что осталось от деревянного остова. Эсме смотрела и чувствовала, как дрожь страха пробежала по ее спине. Ей повезло, что она осталась жива.
— Аласдэр, — тихо спросила она, — вы искали меня там? — Да.
— Почему?
— Почему? — Он как-то странно посмотрел на нее. — Потому что… потому что я думал… Я не знаю. Я видел, как Куин выталкивал вас изложи, и мне показалось… что-то не так. У меня появилось чувство… беспокойства. Вот и все.
— Беспокойства, — эхом повторила Эсме.
Она почти прикоснулась к смерти и спаслась, может быть, потому, что один человек забеспокоился и отправился ее искать. Предчувствие, так сказать, и это у человека, который утверждал, что живет только настоящим мгновением и что в нем нет ничего романтического.
Эсме больше не верила в это. Ну и что из того? Таково было его убеждение, и ничье другое мнение не имело значения. Глубоко в ее груди поселилось ощущение бессилия. Она взглянула на него и непроизвольно вскрикнула.
— Ой, Аласдэр, ваши волосы!.. Они… они так…
— Что с ними? — Неловким мальчишеским жестом он провел по волосам или тому, что от них осталось, и побледнел.
Она прикрыла глаза и кивнула.
— Да, их сильно опалило, — шепнула она. — Боюсь, что по крайней мере две недели дамам будет нечего перебирать пальчиками. — Она не замечала, что плачет, пока он не сел на ступеньку рядом с ней.
— Эсме, Эсме, — успокаивал он ее, обхватив сильной рукой за плечи. — Эсме, не обращайте внимания. Это такая ерунда. Не плачьте, милая. Все хорошо. Мы в безопасности. Ваша тетя тоже в безопасности. Верьте мне, хорошо? Я найду ее, клянусь вам.
— Я знаю. — Она рыдала. — Я верю вам.
Он притянул ее к себе и грязным пальцем провел по ее мокрой от слез щеке, отчего она заплакала еще сильнее.
— Вы просто очень испугались, вот и все.
Эсме отрицательно потрясла головой, и на его фрак в беспорядке упали ее локоны.
— Мисс Гамильтон, слава Богу! — К ним по ступенькам взбегал лорд Уинвуд. В какой-то момент он в нерешительности остановился.
— Мисс Гамильтон, с вами все в порядке? Аласдэр, что случилось?
Аласдэр отстранился от Эсме и встал.
— Мисс Гамильтон повредила колено, — сказал он. — Ей нужен врач.
— О, лорд Уинвуд! — вмешалась Эсме. — Слава Богу! Вы нашли остальных? Вы видели мою тетю?
— С ними все хорошо, они ждут нас у лицея, где сейчас моя карета, — отвечал он. — Вы вели себя отважно, мисс Гамильтон, не давая им мешкать. Аласдэр, а где мисс Карлссон? Разве ты не должен был позаботиться о ней?
Аласдэр, казалось, застыл.
— С Илзой все в порядке, — сказал он сухо. — Но мисс Гамильтон не может идти. В такой опасной обстановке ее нельзя оставлять одну.
Уинвуд стал на колени, чтобы взглянуть на Эсме, которая сидела на ступеньках.
— Моя дорогая девочка, — сказал он, — вам больно?
— Это небольшой вывих, не более, — отвечала она. Уинвуд смотрел сочувственно.
— Это, должно быть, самое неудачное приглашение в театр из всех, которые вы получали.
— Ну, до сих пор и единственное, — призналась Эсме. — По крайней мере оно запомнится. Мне кажется, я смогу идти, если буду опираться на кого-нибудь.
