Анна Рэндол - Тайна ее поцелуя
— Какое отношение вы имеете к достопочтенному паше? — спросил капитан.
Вскинув подбородок, Мари заявила:
— Паша — добрый друг моего отца.
Капитан нахмурился и проворчал:
— А как я узнаю, что это не обман, чтобы выиграть время?
— Пошлите за ним! — Мари посмотрела на Беннета, едва державшегося на ногах. — Пошлите — и убедитесь.
Капитан презрительно фыркнул:
— А достаточно ли вы важны для того, чтобы он приехал сюда?
Мари кивнула:
— Да, достаточно.
А прикажет ли паша их повесить, когда приедет, — это уже другой вопрос.
— Заприте их в камере. Пока не приехал паша, никто не должен открывать им дверь. И ни еды, ни воды. — Капитан усмехнулся и добавил: — Вам лучше надеяться, что паша сочтет вас достаточно важными и поторопится.
Глава 28
Дорожная карета Исада с прекрасными рессорами, чуть покачиваясь, катила по неровной дороге. С тех пор как паша поместил Мари и Беннета в свой экипаж, он упорно молчал и то и дело постукивал пальцами по сиденью, что обычно означало гнев.
Наконец, нарушив молчание, Исад изрек:
— Дай это мне.
— Но я не…
Мари машинально приготовилась все отрицать.
— Я мог подтвердить твою историю о рисовании насекомых в беседе со здешним капитаном, но сам ни на минуту не верю в это.
Мари вопросительно взглянула на Беннета, но тот со вздохом пожал плечами, — мол, не знаю.
Снова посмотрев на пашу, девушка ответила:
— Наверное, все забрали солдаты, когда схватили нас.
Исад нахмурился и проворчал:
— Мари, я тебя знаю лучше, чем тебе кажется. Так есть у тебя информация о форте? Да или нет?
Мари тяжко вздохнула; слезы обжигали ей глаза. Она хотела спасти Беннета, но не желала предавать Исада. Но если паша считал ее своей приемной дочерью, то, может быть…
Снова вздохнув, Мари отдала ему альбом.
Исад молча кивнул, и его глаза затуманились. Раскрыв альбом, он стал рассматривать рисунки.
— Где же тут информация?
— Но я…
Мари умолкла и взглянула на Беннета.
Тот положил руку ей на колено и тихо сказал:
— В ваших руках находится информация, но вы не знаете, в чем ее смысл, не так ли?
Мари промолчала, а Исад спросил:
— И как давно? Как давно ты стала шпионкой? Неужели все то время, что я принимал тебя в моем доме, ты плела заговор против меня?
Беннет бросил на нее взгляд, предупреждающий, чтобы она молчала.
Но Мари не могла молчать.
— Я только боролась за свободу греков.
— Несколько месяцев назад было восстание греков. Значит, ты участвовала в заговоре и в покушении на султана?
Мари решительно покачала головой:
— Нет! В этом я не замешана!
Исад пристально посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Беннета.
— Я понимаю вашу роль в этом деле, майор. Не сомневаюсь, что вы выполняли приказы. Но, Мари, я думал, ты презираешь англичан… Почему же ты предала меня ради них?
Ей казалось, что ее сердце вот-вот разорвется от боли.
— Я никогда не предавала вас!
— Но ты предала империю. А империя и я — одно и то же. Так почему же?
— Народ моей матери заслуживает свободы.
Исад постучал альбомом по руке.
— Но греки ведут беспорядочный образ жизни… Не любят работать. Не могут прекратить сражаться друг с другом. Да и с нами не могут воевать.
— Туркам не следует угнетать их.
Исад ухмыльнулся:
— А британцы не лучше нас. Посмотрите, как они мертвой хваткой держат Ирландию. И только у них одних есть силы помогать грекам.
— Так, значит, англичане активно помогают грекам? Что ж, русские были правы, когда говорили об их связях с повстанцами, действующими в Константинополе.
При этих своих словах Мари побледнела. Господи, что она сказала?
Паша еще больше помрачнел.
— Мари, не заблуждайся. Если я пришел тебе на помощь, то это не из-за слабости. Моя преданность принадлежит султану, и я не буду скрывать от него эту информацию.
У Мари от волнения закружилась голова. Ей надо было побыстрее предупредить Ашиллу, Нейтана и остальных. Перед ней вдруг возникло безжизненное тело, висевшее на воротах городской стены, и она пробормотала:
— Пожалуйста, Исад…
— Ты утратила право обращаться ко мне неофициально! — перебил паша, сорвавшись на крик. — Мне следовало бы казнить вас обоих!
В его взгляде появились твердость и жестокость, и Мари поняла, что такого безжалостного человека она никогда еще не видела.
Исад помолчал, потом вновь заговорил:
— Ты тотчас же покинешь империю. Вы тоже, майор. Единственная причина, по которой вы еще живы, — это Мари. А если я вас снова здесь увижу, то вас повесят, ясно?
Беннет коротко кивнул.
Тут карета со стуком остановилась в какой-то грязной деревушке, и паша проворчал:
— Подожду, когда моя другая карета вернется за мной. Я больше не могу смотреть на тебя. — Исад забрал с собой альбом и вылез из кареты. Обернувшись, он с грустью добавил: — Это убьет Берию. Было бы лучше, если бы ты умерла.
Исад отдал приказание кучеру, и карета тотчас рывком тронулась с места. Мари прижалась лицом к стеклу, в отчаянии бросая последний взгляд на пашу; сейчас ей вдруг захотелось, чтобы Исад передумал и позвал ее к себе. Но вскоре дорожная пыль скрыла пашу из виду.
Беннет обнял ее и сказал:
— Тебе не следовало отдавать ему альбом.
Мари со вздохом ответила:
— Нет, я должна была это сделать.
Он поцеловал ее в висок.
— Да, наверное.
— И поэтому ты не пытался помешать мне?
— Поэтому.
У Мари тотчас потеплело на сердце. Значит, она для Беннета гораздо больше, чем просто миссия. Мари обняла его и прижалась к его шее губами.
Он кашлянул и пробормотал:
— Видишь ли, по пути к карете Исада я вынул тот самый эскиз из альбома.
— Что?..
Мари уставилась на майора. Выходит, она еще раз обманула Исада?
Беннет со вздохом кивнул:
— Да, вынул. Я не мог рисковать, Мари. Ведь если бы эскиз нашли, Исад мог бы передумать, и тогда… Я не мог рисковать твоей жизнью.
Мари нахмурилась.
— Ты хотел защитить меня? Или выполнить свою миссию?
Майор пожал плечами:
— Разве одно мешает другому?
Мари молча отодвинулась от него. Когда они доберутся до Константинополя, им придется разъехаться. Беннет отправится в Англию, а она… Куда же она поедет?..
Беннет-то принадлежал Англии; он любил эту страну и любил своих близких — их он ни за что не покинул бы. А что она, Мари, могла предложить ему? Ночью, в камере, она предполагала попросить его вернуться к ней после того, как он поможет своей сестре, но теперь… Теперь у нее не было дома, куда бы она могла с ним вернуться.
