Кэтрин Сатклифф - Симфония любви
Наконец Мария заставила себя сделать реверанс и на негнущихся ногах пошла к двери, не решаясь поднять глаза на Салтердона.
Он схватил ее за руку.
Мария закрыла глаза.
– Нет, – сказал Салтердон.
– В чем дело? – спросила герцогиня.
– Мисс Эштон останется в Торн Роуз… пока я сам не уволю ее… Как глава этой семьи я вправе решать, кого и когда принимать на работу.
– Глава семьи…
– Да, моя дорогая бабушка. И об этом вы сами изволили мне напоминать последние двадцать пять лет, – сказал он, задетый тоном старухи, и добавил, обращаясь к Марии: – Садись, молчи и жди.
Он указал на стул в дальнем углу комнаты.
– Ваша светлость, – настойчиво зашептала девушка, – я не хочу быть причиной ссоры между вами.
– Садись, – твердо повторил он, не отрывая взгляда от герцогини.
Мария добрела до стула и опустилась на него, спрятав кулаки в складках поношенной юбки. Она почувствовала, что близка к обмороку, и подумала, что, наверное, это последствия болезни.
Герцогиня выпрямилась в кресле и пристально смотрела на Салтердона. Ее обычно бледные щеки порозовели От волнения, а тонкие унизанные перстнями пальцы крепко сжимали подлокотники кресла. В этот момент Мария поняла, что, несмотря на то, что герцогиня до самой смерти будет распоряжаться богатствами семьи, власть принадлежит Салтердону. Казалось, воздух между ними звенит от столкновения двух сильных характеров.
Поджав губы, герцогиня сказала напряженным голосом:
– Я привыкла ссориться с Клейтоном, но не готова спорить с вашей светлостью. Простите, если я выгляжу немного… ошеломленной. Очевидно, я недооценила вашу зависимость от мисс Эштон.
– Очевидно.
В комнате опять повисла тишина, и напряженная атмосфера сделалась еще более ощутимой.
Наконец герцогиня сделала глубокий вдох, постучала пальцами по ручке кресла и вскинула голову.
– В таком случае я бы попросила вашу светлость, чтобы мы обсудили семейные дела без посторонних.
– Мисс Эштон была со мной в самые интимные моменты моей жизни. Поэтому мне трудно представить, что такого вы можете сказать, что не предназначено для ее ушей.
– Возможно, вы правы, – герцогиня вскинула бровь, улыбнулась уголком рта и сказала с преувеличенной покорностью. – Конечно, вы правы. Поскольку мисс Эштон остается в Торн Роуз, мы должны максимально использовать ее способности. Вчера вечером мне в голову пришла мысль, что поскольку ваше психическое и эмоциональное состояние значительно улучшились, то вы, как глава семьи, захотите поразмыслить о ваших обязательствах по отношению к леди Дансуорт.
Леди Дансуорт.
Мария перевела взгляд на портрет мальчика с собакой, висевший на противоположной стене. Ей стало жарко.
Как она могла забыть о леди Дансуорт?
– Вы еще не в курсе, мисс Эштон, – сказала герцогиня. – Несчастье с моим внуком случилось за неделю до свадьбы с леди Лаурой Дансуорт, молодой женщиной из знатной семьи. В качестве свадебного подарка он должен был получить половину моего состояния – достаточно, чтобы обеспечить его на всю оставшуюся жизнь. Еще четверть перешла бы к нему после рождения первого сына.
– Естественно, трагическое происшествие заставило отложить все наши планы. Весь год молодая леди, верная обещанию выйти замуж за его светлость, терпеливо и преданно ждала его выздоровления. Она чрезвычайно красива. И благородна. Она, как никто другой, достойна титула герцогини. Насколько я помню, его светлость очень любил ее.
Переведя взгляд на внука, она добавила:
– Я уверена, что его светлость одобрит мои действия. Я написала лорду Дансуорту и сообщила о произошедших благоприятных изменениях.
Она взяла со столика конверт, повертела в руке и сказала:
– Они приедут послезавтра.
* * *Мария заперла за собой дверь и легла в постель. Остаток дня она смотрела на изображение святого Петра и думала о том, что такой ужасный поворот событий. Божья кара за ее тщеславную веру в то, что она для герцога не просто прислуга.
Время от времени кто-то подходил к ее двери и негромко стучал.
После наступления темноты она выскользнула из комнаты, пробралась по темному коридору и вышла из дому.
Ночь была холодной и темной. Влажный туман забирался в складки ее поношенной одежды, пробирая до костей. Она побежала к конюшне. Лошади устроились на ночь, конюхи давно отправились спать. Мария долго сидела на краешке перевернутой корзины, обхватив себя руками и чувствуя, как немеют от холода пальцы ног. Лошади ворочались на соломе и протяжно вздыхали.
Она, конечно, уедет из Торн Роуз. Лучше вернуться к отцу, чем провести несколько недель здесь, готовя его светлость к свадьбе с леди Дансуорт. Распоряжения герцогини были недвусмысленны:
«Вы будете заниматься с его светлостью, пока его речь полностью не восстановится. Пока он не сможет управляться с вилкой и чашкой так же непринужденно, как до ранения. Вы будете постоянно напоминать ему об обязательствах перед семьей и перед будущей герцогиней Салтердон. Если вы действительно так сильно привязаны к Трею, то позаботитесь о его благополучии. Вы же не хотите, чтобы он подвергся публичному унижению и оскорблению. Вы должны поставить его будущее и будущее его семьи выше собственного счастья.
Естественно, ваши старания будут вознаграждены. Когда мой внук женится, я прикажу выплатить вам приличную сумму, достаточную, чтобы купить собственный домик, а также назначу ежемесячное содержание, чтобы в течение десяти лет обеспечить вас и вашу мать. Насколько я понимаю, первоначально именно это и послужило причиной вашего согласия поступить на службу».
«Что я такого сделала, какой грех я совершила, влюбившись в вашего внука, что вы так жестоко наказываете меня?» – хотелось ей крикнуть в лицо старухе.
Но она сама знала ответ: ошибкой и грехом было влюбиться в человека, который никогда не был и не будет тебе парой.
Ужасные минуты! Уехать сейчас – значит, распрощаться с мечтой помочь матери. Остаться – значит, каждый день видеть любимого, касаться его… и готовить к свадьбе с другой женщиной.
Мария резким движением запахнула плащ и вышла из конюшни. Она бродила по парку, не замечая ничего вокруг и не обращая внимания на начавшийся частый холодный дождь.
Через некоторое время она оказалась у выстроившихся в ряд маленьких домиков, расположенных довольно далеко от замка и от конюшен. Слабый свет пробивался сквозь единственное освещенное окно. Подойдя ближе, Мария заглянула в окно и увидела собравшихся за столом молодых людей. Они о чем-то оживленно беседовали. Перед ними лежали какие-то предметы – из-за дождя она толком не могла рассмотреть их.
