Эмилия Остен - Любовь и предрассудки
Луиза состроила рожицу и открыла было рот, будто хотела сказать что-то колкое и обидное, но ее прервал звук чьих-то крадущихся шагов.
– Тс-с-с! – Луиза схватила Бланш за руку. – Кто бы ни был этот человек, он замышляет что-то недоброе.
Бланш прислушалась и пожала плечами:
– Возможно, он не желает быть замеченным, но не является при этом преступником. Некоторые законопослушные граждане иногда используют гостиницы для… – Тут Бланш смутилась, вдруг подумав, что Луиза может и не знать подобных нюансов жизни.
– Или он хочет кого-то обокрасть, – прошептала Луиза и вдруг ахнула: – А ведь он остановился возле твоей комнаты!
Бланш кивнула:
– Портье мог перепутать что-нибудь.
Девушки схватились за руки и прижались друг к другу, как две испуганные птички.
Из-под двери повеяло холодом. Лишь еле различимый скрежет недолго нарушал воцарившуюся тишину, а вскоре прекратился и он.
– А нам не показалось? – выдохнула Бланш. – Сквозняки или кошка на крыше? Выбирай.
– Нет, – побелевшими губами прошептала Луиза. – Это были шаги в коридоре, и обычно люди так не ходят.
– Давай проверим.
– Нет!
– Только выглянем в коридор и посмотрим, есть ли там кто.
Луиза отчаянно замотала головой и вцепилась в руку Бланш, но та действовала решительно: взяла подсвечник, немного приподняла юбку, чтобы не мешалась, и потащила дрожащую подругу за собой.
Снаружи никого не было. Пламя свечи освещало почти все выходящие в коридор двери, пляшущие тени вырисовывали на стенах причудливые фигуры.
– Куда он пропал? – пискнула Луиза.
– И был ли он вообще, – хмыкнула Бланш. – Если и был, то мог заскочить в любую из дверей. Да хотя бы в мою. И это предположение легко подтвердить или опровергнуть.
– Нет, лучше вернемся ко мне и подождем до утра, ну пожалуйста, – попросила Луиза.
– Тогда мы так ничего и не узнаем, – отрезала Бланш и вставила свой ключ в замочную скважину.
Из комнаты пахнуло могильной сыростью.
Приоткрытое окно не могло избавить помещение от неприятного и пугающего запаха. Смесь влажных тряпок и тлена, затхлого воздуха и пронизывающего холода…
И еле светящийся зеленоватым череп на столике возле кровати.
Луиза завизжала.
Тем временем на фоне занавешенного окна началось слабое движение. Фигура в белом наряде, похожем на саван, отделилась от подоконника и с заунывным воем поплыла к девушкам.
– А-а-а! – заверещали обе путешественницы, бросаясь к выходу.
Луиза чуть замешкалась, пытаясь не наступить на край юбки, но Бланш схватила и потащила ее назад, вон из опоганенной комнаты.
Девушки влетели в номер Луизы, запыхавшиеся, взъерошенные, разгневанные.
– Что-то непонятное творится в этой гостинице! – воскликнула Бланш. – Завтра же разберемся.
– Ой, я так боюсь не дожить до завтра, – простонала Луиза. – Мы здесь совсем одни, и никто о нашем местопребывании не знает, никто не заступится…
Бланш постучала ладонью о прикроватную тумбочку и строго сказала:
– Спокойно. Мы и сами можем за себя постоять. Я уже давно не рассчитываю на мифических спасителей.
– Но лорд Райт – не миф!
– А кто тогда? Где он сам, где его «наведенные справки» и подсказки? Думаю, Луиза, мне снова придется действовать самой, как и всегда.
* * *Проведя в комнате Луизы беспокойную ночь, полную страха и успокоительных, поддерживающих друг друга бесед, девушки спустились к завтраку. Они проследовали к отведенному для них столику, заняли свои места и переглянулись.
– Мне кажется, я не смогу проглотить ни кусочка, – сказала Луиза. – Я так волнуюсь.
– У нас впереди целый день, дорогая, – мягко сказала Бланш, усилием воли заставляя себя проглотить ложку ароматной, дымящейся овсяной каши. Столь любимое ею лакомство, вспоминаемое в далекой Италии как символ дома или детства, сейчас казалось чем-то несъедобным, безвкусным и обжигающим. – Длинный-предлинный день, который нечем занять. Надо хорошо подкрепиться, чтобы было не так скучно бездельничать.
Луиза вымученно улыбнулась и взяла ломтик хлеба.
В этот момент к их столику подбежал давешний мальчишка и протянул Бланш сложенный в несколько раз листок бумаги.
– Что это?
– Вам просили передать. Джентльмен там, у входа.
Девушка нахмурилась, взяла листок и посмотрела на подругу.
– Возможно, мистер Филлис решил принять нас пораньше.
– Не, это не мистер Филлис, – уверенно сказал мальчишка. – Этого скупердяя я знаю, а тот джентльмен хорошо со мной расплатился.
Луиза отложила хлеб и с сомнением произнесла:
– Не знаю, как ты можешь так спокойно сидеть. Читай же скорее!
Бланш развернула записку:
«Пожалуйста, подойдите к выходу из гостиницы. Одна. И ничего не говорите вашей приятельнице. Просто подойдите к выходу, от этого зависит ваше будущее».
– Что там? – нетерпеливо воскликнула Луиза и даже немного привстала на стуле.
– Здесь невыносимо душно, – сказала Бланш, резко поднимаясь. – Я, пожалуй, немного постою на пороге. Может быть, пройдет.
– Но тогда тебе лучше подняться наверх и прилечь. Я с тобой!
– Нет-нет! Мы пережили столь беспокойную ночь, что я и видеть не могу этих комнат. Выйду, подышу, а ты заканчивай завтрак.
– Я тебя не оставлю!
– Садись обратно, Луиза, – твердо сказала Бланш. – Ничего со мной не случится, день на дворе. Кроме того, у меня есть сопровождающий. – Она кивнула на переминающегося с ноги на ногу мальчишку. – Как тебя зовут?
– Чарли.
– Так вот, я выйду не одна, а с Чарли.
– Но ты бросаешь меня одну!
– Не бойся, здесь полно народу.
В обеденном зале и в самом деле оказалось гораздо больше постояльцев, чем вчера. Рядом шумело семейство с многочисленными детьми, у окна чинно беседовали три пожилые леди, за столиком рядом с лестницей спиной к девушкам сидели двое мужчин…
Бланш была уверена, что с Луизой ничего не случится, даже с учетом того, что кто-то из этих достопочтимых леди и джентльменов вполне мог красться ночью по коридору с черепом в руках.
Луиза села обратно на свое место, ее жалобный взгляд, брошенный в сторону Бланш, заставил ту испытать угрызения совести. Луиза была напугана и измучена.
Но догадка, озарившая Бланш, не дала возможности игнорировать записку.
Разумеется, это было послание от мистера Филлиса, пусть и переданное через кого-то постороннего.
Кто еще мог знать, что Бланш в Эдинбурге? Кому еще интересна ее судьба?
Пока девушка разворачивала записку, сердечко ее на миг сжалось со слабой надеждой на то, что сейчас она увидит знакомый почерк… Но ровные буквы, выстроившиеся в безликие слова и краткие фразы, никак не могли принадлежать Арнольду. Были ли они написаны мистером Филлисом? Возможно. Так как этот человек был Бланш абсолютно чужим, то и почерк его запоминать она не собиралась. Послания от поверенного остались наверху, в личных вещах, но никакого смысла сличать манеру письма Бланш не видела. Быстрее и проще выйти на улицу и выяснить, кто же в таком нетерпении хочет ее видеть.
