Эмилия Остен - Любовь и предрассудки
Они прошли в узкий коридор и остановились в самом его конце, ожидая, пока к ним кто-нибудь выйдет. Колокольчик у входа звякнул достаточно громко, чтобы про их визит были осведомлены.
Долго ждать не пришлось, из внутренней двери появилась худая женщина с поджатыми губами, одетая в серое платье, лишенное каких-либо украшений.
– Вы к мистеру Филлису?
– Да, по делу о наследстве.
– Как вас представить?
– Мисс Бланш Вернелли. Я писала ему недавно, он должен…
Невзрачное лицо женщины на миг оживилось, озарившись странной гаммой чувств: недоверие, возмущение, испуг или что-то неопознаваемое. Она вскинула руки, словно защищаясь, но быстро справилась с эмоциями и холодно произнесла:
– Хорошо, я сейчас доложу.
Когда она скрылась внутри, громко захлопнув дверь, девушки переглянулись.
– Мне показалось или она очень сильно удивлена нашим приездом? – спросила Луиза. – Юристы помнят всех клиентов?
– Я думаю, что мистер Филлис – хороший юрист, – пробормотала Бланш. – И потому не вижу ничего странного в том, что он помнит своих клиентов по фамилиям. Даже тех, с кем ни разу не встречался.
– И делится своими переживаниями с прислугой? Что-то я сомневаюсь, – протянула Луиза. – Недаром лорд Райт отнесся к нему с подозрением.
– Луиза, милая, как тебе не стыдно, – зашикала Бланш. – А вдруг нас услышат? Здесь могут быть очень тонкие стены. Думаю, эта леди – не обычная прислуга, а что-то вроде секретаря или помощницы, поэтому она и в курсе всех дел.
– Леди так не выглядят, ты видела ее платье? А руки? Это руки горничной или прачки.
Бланш стянула с левой кисти перчатку и протянула руку подруге:
– Посмотри, это тоже рука горничной или прачки. Немного избалованная отдыхом в доме Вудов, но хранящая память о физическом труде.
– Бланш! – воскликнула Луиза. – Ты – другое дело! Можно временно оказаться в стесненных обстоятельствах, можно самой следить за своим домом и одеждой, я же не об этом! У этой женщины вид человека, постоянно старающегося всем угодить. Да и, глядя в ее лицо, я бы никогда не подумала, что она может разбираться в юридических тонкостях или в любой другой науке, более сложной, чем пироги и кисели.
Бланш пожала плечами и прошептала:
– Сейчас ее статус не имеет для нас никакого значения…
Ее прервал скрип открывающейся двери и голос невзрачной женщины:
– Прошу прощения, но сегодня у мистера Филлиса выходной. Завтра тоже. Приходите в понедельник, с самого утра. Я запишу вас на прием.
Девушки на миг потеряли дар речи, и Бланш, конечно же, опомнилась первой:
– Но, может быть, вы передадите, что мы специально проделали длинный путь, чтобы повидаться с ним! – воскликнула она. – И два дня в чужом городе…
– И не представляю, насколько длинный, – проскрипела женщина, но Бланш могла бы поспорить с кем угодно, что читает в ее тусклых серых глазах следующую фразу: «Да-да, я прекрасно знаю, что вы прикатили сюда за наследством аж из Италии». – Можете поселиться в гостинице. «Вепрь» напротив нашей конторы – отличное место.
– Да в том-то и дело, мы приехали одни, и нам бы не хотелось задерживаться надолго. Сами понимаете, незнакомый город, а мы – всего лишь две одинокие девушки.
Бланш говорила мягко, но настойчиво и убедительно. В ее просьбе не прозвучало ни тени мольбы – лишь здравые рассуждения и доводы, не прислушаться к которым мог бы только совсем бесчувственный человек.
Но женщина в сером была неумолима:
– Сегодня мистер Филлис не может вас принять, подождите до понедельника.
Бланш и Луиза сами не заметили, как вновь оказались на улице.
– Неудачно начинается наша поездка, – грустно заметила Луиза.
– Да мы уже приехали! – засмеялась Бланш. – А ты о каком-то начале мне говоришь! Все в порядке, мы добрались, нашли мистера Филлиса, осталось всего лишь подождать пару дней. И это ничто по сравнению с тем, сколько времени прошло с моего прибытия в Англию до нашего приезда сюда.
– Но где же наш лорд Райт? Ох, как же мне все это не нравится…
– Мы, наверное, опередили его, – предположила Бланш, увлекая подругу по направлению к гостинице. – Поезд идет быстрее экипажа, а мы ведь выехали ближайшим экспрессом. Скорее всего, твой крестный точно так же доберется до поверенного и остановится в этой же гостинице. Предупредим портье, чтобы он в случае прибытия лорда Райта известил нас, и все. Не переживай.
* * *После полугода тщетных поисков Бланш по всему острову Арнольд совершенно утратил надежду. Когда оборвалась последняя ниточка, а Луиза так и не получила ни одной весточки от подруги, Арнольд впервые в жизни ощутил беспросветное отчаяние и, не умея с ним бороться, с головой погрузился в тоску. Юноша осел в Лондоне, но избегал приглашений со стороны знакомых и даже случайных встреч с теми, кто мог бы поинтересоваться его жизнью или начать задавать вопросы, на которые Арнольд не знал ответов.
Впрочем, встреть его сейчас на улице кто-то из прежних друзей – мог бы и не узнать юношу. Молодой Бернс, всегда элегантный, подтянутый, тщательно следивший за своим внешним видом, превратился в тень самого себя. Озорной зеленый взгляд угас, сменившись безразличием болотного оттенка.
Арнольд третью неделю бродил по Лондону, вглядываясь в лица попадавшихся навстречу девушек. Блондинки, брюнетки, рыжие, красавицы и дурнушки, модно одетые юные леди и жительницы Сохо и Вест-Энда, все такие разные… и ни одна из них не была ею.
Рождественская праздничная суета промелькнула, не задев сознания юноши, который лишь мельком вспомнил, что надо бы написать матери поздравление, отправил открытку и тут же забыл об этом.
Выпал и растаял снег, и в последние дни в воздухе висела тонкая пелена мороси. Дождя не было, но сырость к вечеру разогнала по домам почти всех прохожих: находиться на улице было чертовски неуютно. После часа бесцельных плутаний по центральным улицам Арнольд почувствовал, что промерз до костей, и зашел в дверь первого попавшегося кабака.
В полумраке ирландского паба было не разглядеть лиц, в воздухе витал аромат дешевого табака. Арнольд присел на высокий стул у барной стойки, развязал тонкий шарф и стянул перчатки.
– Что угодно джентльмену? – поинтересовался рыжий детина, протирающий бокалы.
– Стакан бренди.
– Возьмите лучше скотч, – посоветовал смуглый брюнет справа, – он здесь, по крайней мере, настоящий. Холодно там?
– И противно, – кивнул Арнольд. – Да, пожалуй, скотч, – и кинул шиллинг бармену.
Тот ловким привычным жестом поймал монету, и через пару секунд перед Арнольдом возник полный бокал.
– А действительно неплохой, – пробормотал он, отпив глоток. – Пожалуй, и согреться получится.
