Эмилия Остен - Любовь и предрассудки
– А действительно неплохой, – пробормотал он, отпив глоток. – Пожалуй, и согреться получится.
Брюнет, посоветовавший взять скотч, показался Арнольду симпатичным – быть может, тем, что не лез в душу и ни о чем не расспрашивал. По красивому лицу его блуждала странная ухмылка – довольная и в то же время словно виноватая. Он заговорил о бильярде и покере, Арнольд, слушая вполуха и поддерживая видимость беседы, медленно тянул свой скотч. К третьему стакану молодые джентльмены наконец сообразили представиться друг другу.
– Вуд, Вуд… – озадачился Арнольд. – Где, черт меня побери, я мог слышать вашу фамилию? Шотландия?
– О нет, – покачал головой тот. – Столь далеко на север наше семейство не забиралось никогда. Вообще-то все последние годы мы – завзятые столичные жители, но в биографии у меня есть и южные страны.
– Южные? – оживился и тут же угас Арнольд. – Италия? – слетело с его языка раньше, чем он успел подумать, что говорит.
– О нет, куда экзотичнее, – ухмыльнулся Роберт. – Впрочем, для Соединенного Королевства эта экзотика вполне привычна: Индия, Калькутта. Хотя, говоря откровенно, климат и образ жизни там куда отвратительнее, чем кажется на первый взгляд. Жара, влажность, грязь, мухи и прочие ядовитые змеи… – Он передернул плечами. – Десять лет как вернулись в Лондон, но до сих пор вспоминаю с содроганием время моего детства. Надеюсь, братец оставит свою дурацкую идею… Колониальные войска, брр!
– Идею? – не понял Арнольд.
– Да у нас сегодня некий семейный конфликт произошел, – уклончиво сообщил Роберт. Было видно, что тема, на которую они свернули, не доставляет юноше удовольствия. – И братец Джордж, в чьих руках все бразды правления семейными финансами, грозит теперь репрессиями… Хм, – вдруг осенило его. – А пожалуй… Не хотите ли, сэр Бернс, оказаться гостем особняка на Риджент-стрит? Думаю, мачеха и моя маленькая сестренка будут чрезвычайно рады… А бренди вас там угостят отменнейшим! – подмигнул он.
Отказываться от приглашения Роберта, не без оснований предполагавшего, что Джордж не станет возобновлять скандал при госте, Арнольд не видел причин, и вскоре юноши в удачно остановленном кебе двигались в сторону Риджент-стрит.
Первой, кого молодые люди встретили в гостиной особняка, была Агата. Девочка сидела у камина и перебирала рисунки в папке, оставленной ей Бланш, грустно напевая себе под нос французскую песенку про лошадь, которую учила на одном из последних занятий с гувернанткой.
– Чего нос повесила? – поинтересовался Роберт у сестры. – Знакомься, это сэр Бернс, Агата.
Та вежливо кивнула, едва удостоив гостя взглядом. Как ни странно, лишившись уроков, от которых так старательно отлынивала прежде, девочка затосковала.
Арнольд, поклонившись маленькой леди, огляделся по сторонам… и остолбенел. Простенок между окнами украшал большой портрет Луизы, написанный Бланш еще летом в Грэммхерст-холле.
– Мистер Вуд! Откуда это здесь?! – с трудом справившись с изумлением, спросил Арнольд.
– Вас интересует портрет мисс Грэммхерст, которая вынуждена была покинуть этот дом из-за чрезмерно навязчивого гостеприимства некоторых его обитателей? – донесся от дверей голос Джорджа, в котором звучали обычно совершенно не свойственные ему язвительные нотки. – Это нарисовала ее подруга, гувернантка Агаты. Джордж Вуд, – протянул он руку. – А вы знакомы с мисс Грэммхерст?
– Гувернантка? – только и смог выговорить потрясенный Арнольд.
* * *Гостиница и в самом деле оказалась приличной, несмотря на свое агрессивное название.
Девушки пообедали и разошлись по своим комнатам.
Бланш, по-прежнему не разрешая себе ни грустить, ни тем более унывать, привела в порядок дорожную одежду, умылась ледяной водой из кувшина и подошла к зеркалу.
Может ли кто-нибудь, глядя на нее, догадаться о ее мыслях? О тех воспоминаниях, что продолжают бродить в ее голове? О том, чей образ нельзя изгнать оттуда ни одним из известных способов?
Бланш очень надеялась, что даже Луиза, знающая ее с детства, – самая близкая подруга, от которой никогда не было тайн, – ни о чем не догадывается.
Не слишком ли ярко заблестели глаза Бланш по прибытии в Шотландию? Не слишком ли участилось дыхание, когда она вглядывалась в суровый пейзаж за окном поезда, пытаясь всмотреться сквозь леса и холмы, разгадать, что происходит в имении Бернсов?
Может ли прийти в голову Луизе, что вовсе не о наследстве своей тетушки переживает Бланш, а всячески старается прогнать даже саму мысль о том, что Филлис может быть в курсе не только дел ее дальней родни, но и того, что происходит сейчас у Бернсов.
Бланш знала, что дела Бернсов ее не касаются, но как же равно больно было думать и не думать обо всем этом!..
Воспитание Агаты, милые беседы с мистером Вудом и его женой, постоянное напряжение в отношениях с Джорджем и Робертом – в Эдинбурге все это отошло на задний план. Лондон далеко, а Арнольд где-то рядом.
Чем он занимается сейчас? Нашел ли уже свое счастье в лице какой-нибудь добропорядочной девушки из старинного рода? Или коротает вечера с больной матерью, вновь и вновь переживая в стенах родового замка тяжелые отношения с покойным отцом и все, совершенное тем ради блага – как ему представлялось – сына?
Бланш прикрыла глаза и тут же увидела, как мистер Филлис, закрыв перед нею дверь, составляет брачный контракт или оформляет еще какие-либо документы, связанные со свадьбой Арнольда. А Арнольд в это время заканчивает последние приготовления, украшает замок и любуется на портрет своей очаровательной невесты. Невеста же у себя дома кружится перед зеркалом в белоснежном наряде… и думает, что еще немного – и она станет счастливой женой Арнольда Бернса…
Бланш вздрогнула и проснулась. Кровь стучала в висках. Девушка схватилась за голову, пытаясь унять боль, и поняла, что подобные фантазии, подогреваемые бездельем, способны свести ее с ума. Решив покончить с этим безумием, она постучалась в комнату Луизы. Та несказанно обрадовалась:
– Представляешь, дорогая, здесь абсолютно нечем заняться! Я пробовала читать записки леди Ф. – меня утомил ее витиеватый слог. Достала рукоделие – темно, и глаза слипаются. Попробовала помечтать: оказалось, мне нужно только лето. Жаркое, солнечное, с пушистыми облаками. И непременно в Грэммхерст-холле! Ох, скорей бы уж разобраться с твоими делами и вернуться домой. И вместе с тобой. Как ты думаешь, наследства твоей тети хватит на то, чтобы ты перестала страдать от «ни шиллинга в кармане» и поехала со мной домой?
– Мой дом сейчас у Вудов, в особняке на Риджент-стрит, – улыбнулась Бланш. – Но летом мы с Агатой вполне могли бы навестить тебя, захватив с собой все модные новинки сезона.
