Наталья Шатрова - Последняя любовь Аскольда
– А чего? Посмотрим, – снова согласился тот.
Знал Бажан, что все бывает на свете по воле богов, распоряжающихся жизнями на земле, но впервые поверил в провидение, связывающее судьбы людские невидимыми нитями, когда увидел женщину с камнем на шее. Покрытая пылью, она сидела у самой воды и отчаянно упиралась руками и ногами в песок, не давая столкнуть себя в озеро. Но последние силы покинули ее, и она под напором множества рук заскользила к воде, которая слегка омыла ее лицо.
Дико вскричал Бажан, выхватил из ножен меч, подскакал к сельчанам и снес голову первому попавшему человеку. Люди отпустили Ярину и бросились врассыпную. Окровавленная голова подкатилась к ее ногам. Узнав в ней бобыля, женщина закричала, хотела вскочить на ноги, но камень помешал, потянул ее снова вниз.
Ярина упала прямо на оскаленную, истекающую кровью голову и потеряла сознание.
Люди, узнав Бажана, стали вновь собираться, не понимая, что его так рассердило.
– Почто ты, князь, человека зарубил? – робко спросил староста.
– Чтобы вас быстрее остановить, – ответил Бажан, спешиваясь.
Он снял с шеи женщины веревку, приподнял тело, приложил ухо к груди. Уловив едва различимые удары сердца, обрадовался: жива.
Староста, увидев, что гроза миновала, не унимался:
– Князь, это ведьма. Брось ее. Она и внука моего, и скот потравила. Ее утопить надо.
– Не тебе решать ее судьбу. Я хозяин земли этой, и только я могу творить извод. Почему ты пошел против заведенного предками закона?
Староста понуро опустил голову. Князь прав, лишь он может вершить суд в своей вотчине, а вервь[51] полностью подчиняется князю.
Князь уже не обращал на незадачливого старосту внимания. В полной тишине он вскочил на коня, принял из рук двух дружинников Ярину, усадил перед собой. Придерживая ее одной рукой, а другой держа поводья, тронулся с места.
Бажан не мог поверить, что держит в руках женщину, о которой мечтал последнее время. Неужели Род внял его поклонениям; неужели первородица Лада, богиня любви, услыхала его моленья! Князь ощущал тепло тела под рукой, тихое биение сердца под нежными мягкими грудями. Он прислушался к дыханию. Она должна скоро прийти в себя. Что он ей скажет? Только сейчас он вспомнил, что человек, которого он убил, тот самый, что был рядом с ней на торжище в Оргоще. А вдруг он убил ее мужа? А вдруг мужик не сталкивал ее, а защищал? От этой мысли Бажан покрылся холодным потом. Эта женщина не простит его. Что он натворил?!
Ярина вскоре пришла в себя. Мужская рука с золотым перстнем на пальце крепко сжимала ее. Ярина нерешительно скользнула взглядом выше. Сначала увидела золотую сережку-змейку, вставленную в мочку уха, и рыжие локоны, развевающиеся на ветру. Затем – щеку со знакомыми до боли шрамами от когтей зверя. Женщина подняла руку и нежно коснулась изуродованной щеки, проведя по шрамам пальцами.
Взгляды их встретились. Бажан уже покрылся испариной от легких прикосновений женщины. Он посмотрел в ее глаза, и восхитительная синева вечера открылась в ответном взгляде. Бажан нагнулся и теплыми влажными губами приник к податливому женскому рту. Губы ее приоткрылись в ответ и ласково ответили на нежный поцелуй. Волна страсти окатила обоих, но князь невероятным усилием воли оторвался от манящего рта и хрипло проговорил:
– Я Бажан, князь Оргощский. Я убил твоего мужа. Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, но я готов взять на себя заботу о тебе.
Ярина, находясь в блаженной полудреме, вызванной страстным поцелуем, недоуменно вскинула очи: о каком муже толкует князь?
– Ничего не понимаю, – покачала она головой, – вроде меня хотели утопить?
– Я убил твоего мужа и спас тебя от смерти. Я не знал, что он спасал тебя, сдерживал разъяренную толпу.
– Меня никто не спасал, никто не пытался утихомирить сельчан, все жаждали моей смерти. Я благодарна тебе за свое спасение. И ты убил не моего мужа. Я – вдова из Киева, там у меня осталась дочь. Я не ведьма, а просто одинокая женщина в изгнании. Не знаю, почему сельчане набросились на меня. Я никому не причиняла зла…
Из глаз Ярины потекли крупные слезы, прочерчивая на щеках грязные полоски.
– Отчего же ты плачешь? – ласково улыбнулся Бажан. – Теперь тебя никто и пальцем не тронет. Ты под моей защитой. Я долго искал…
Князь не договорил. Нахмурился, вдруг осознав ее слова: «вдова», «дочь в Киеве». Она, вероятно, оказалась в этих местах случайно. С чего он взял, что эта женщина и то видение – одно и то же лицо. Мало ли похожих девиц на свете? Что он помнит о той? Черные волосы и огромные синие глаза. Разумеется, таких женщин мало в северянских землях, но они есть. Вспомнить хотя бы воровку из Чернигова. Удивительно, как все эти женщины похожи.
Ярина замерла, подсознательно чувствуя перемену, происшедшую в настроении мужчины. Почему он насторожился и смотрит на нее колючим взглядом?
– Скажи мне, красавица, кто твой муж? И как ты оказалась в наших краях?
Ярина решила сказать правду, пусть он с презрением скинет ее с коня, но врать она не умела.
– Мой муж был киевским воеводой. Он поднял руку на князей и был убит. Меня преследовали как жену изменника. Я бежала и оказалась здесь.
Бажан разочарованно вздохнул: с чего он решил, что эта вдова и девица, спасшая его от смерти, одна и та же женщина? Они похожи, бесспорно, но и только. Теперь он заметил, что женщина грязная, со спутанными волосами, поцарапанным лицом. Невольно он выпустил ее из рук и отшатнулся.
От его резкого брезгливого движения сердце Ярины больно сжалось в груди. Чем же он недоволен? Неужели все ее грезы о нем были напрасны? Он случайно ехал мимо и, увидев несправедливость, спас ее, только и всего. А она вообразила невесть что, возомнила о себе, размечталась.
Оба, расстроенные, некоторое время ехали молча.
– Как зовут тебя? – вдруг вспомнил князь.
От неожиданности она вздрогнула, но ответила:
– Ярина.
– Интересное имя. А кто твои родители? – Чтобы скрасить дорогу, он решил поподробнее расспросить женщину, которую так необдуманно взял под свое покровительство.
– Отец погиб. Матушка замужем за печенежским вождем. Сестрица – жена состоятельного купца в Киеве. У нее осталась моя дочь. У меня еще есть названый брат. Он княжич, живет в своей вотчине.
Ярина говорила, не поднимая глаз, сосредоточенно уставясь на гриву коня, и не видела, как по мере ее рассказа губы князя недовольно поджимались. «Вся родня ее: – князья да бояре. И с чего я, дурак, решил, что она простая женщина. Вон и кольцо на ее пальце дорогое, подарок мужа, наверное. Придется снова заняться поисками той, единственной, спасшей меня от смерти. А с этой-то что делать?»
