Вирджиния Браун - Посланец небес
— Я должен был понять, — вздохнул он, немного помолчав. — Только почему это должен быть Браттон? Вы же понимаете, у меня нот выбора. Или он нас, или мы его. — Он протянул руку и коснулся локона Ганны. — Вы знаете, я не хочу причинять вам боль.
— Труэтт! — прорычал громкий голос из-за ближайшего камня. — Черт возьми, что ты там делаешь? Стреляй же!
Ганна умоляюще посмотрела на него, но он покачал головой:
— Я должен, — прошептал он. — Пожалуйста, постарайтесь это понять.
Закрыв глаза, Ганна кивнула:
— Я понимаю… и я хочу, чтобы вы знали, что вы очень помогли мне, и я благодарна вам. Это то, что…
— Труэтт! — выкрикнул снова Стилман. Его голос глухо рычал от ярости, и он выглянул из-за камня. — Ты что, хочешь, чтобы он подобрался сюда и перестрелял нас? Можешь ты оторваться от своей девчонки?
За камнем послышался скрип кожи и металлический звук удара пистолета о камень. Стилман встал на колено, поднимая ружье и целясь в атакующего.
— Нет! — вскрикнула Ганна и в отчаянии бросила горсть пыли в лицо Стилману.
Сработало даже лучше, чем она ожидала. Хотя это не остановило его, однако засыпало глаза и заставило снова нырнуть в укрытие. Послышался саркастический смех:
— Благодарю, леди!
Это был голос Крида, его грубый, низкий голос, и на нее нахлынуло море эмоций.
— Больше не делайте так! — сказал Труэтт, прикрывая собой Ганну и взглянув на Стилмана. — Он теперь хуже подраненного гризли! Зачем вы это сделали?
— Я не хотела, чтобы он стрелял в Крида…
— Ради Бога, не делайте больше этого! Стилман убьет вас, вы понимаете это?
— Да. — Она повернула к нему лицо с горящими глазами. — Я действительно понимаю это, Труэтт.
Вздохнув, Труэтт втиснул ее между камнями, прикрывая собой.
— И потом он убьет Браттона, — закончил он.
— Не думаю.
Молодой бандит вставил несколько обойм в патронник своего ружья, проверил пистолет и снова взглянул на Ганну.
— Вы знаете, я всегда мечтал, чтобы какая-нибудь хорошенькая женщина смотрела на меня так, как вы на него.
— Да? — спросила его Ганна, поняв, что в его словах нет пошлости.
Пули больше не сыпались на их головы, и ей были слышны лишь ругательства Стилмана из-за камня.
— Да, но, кажется, наши желания не совпали. Вы первая женщина, которая мне понравилась. — Он помолчал. — Я постоянно думал о вас, после того как мы уехали. Я не хотел уезжать. Я должен был вернуться за вами, но остальные… Ропер… ну, вы знаете, как это бывает.
— Да, знаю…
— Мисс Макгайр… Ганна… вы самая славная из всех. И самая красивая. Я чувствую себя счастливым только оттого, что встретил вас.
Ганна вздрогнула. Эти слова поразили ее. Она не знала, что ответить. Он помог ей, когда не должен был, не спрашивая ничего взамен, он спас ее от Ропера. Чем она может отплатить ему?
Ганна подняла глаза на его затененное шляпой лицо и увидела совсем юного мальчишку, а не отъявленного бандита и преступника. Однако Хол Труэтт не оправдал ее ожиданий.
— Вы сделали доброе дело тем, что помогли мне, — наконец промолвила Ганна. — Бог вознаградит вас.
— Бог? — Труэтт увернулся от пули, которая пролетела мимо, как пчела. — Я ничего не знаю об этом. Кажется, он никогда раньше не занимался благотворительностью на мой счет. Я бы очень хотел, чтобы вы были благодарны.
Ганна проглотила неожиданный комок в горле.
— А я, мистер Труэтт, действительно вам очень благодарна.
Он, сияя, улыбнулся.
— Правда? Тогда все прекрасно. Я не знаю, что будет дальше… — Он кивнул в сторону густых теней за пещерой. — Но хочу, чтобы вы поверили мне: я не позволю, чтобы с вами что-то случилось.
Положив свою руку на его, Ганна умоляюще произнесла:
— Пожалуйста, может, вы сдадитесь?
Труэтт посмотрел на нее с удивлением:
— Сдаться? Вы имеете в виду Браттону? Мисс Ганна, он же убьет меня!
— Нет! Он не сделает этого, если вы скажете, ему, что сдаетесь.
— Тогда уж мне точно не жить! — сказал он, не обращая внимания на пули и взяв Ганну за руку. — Я не могу сдаться. Сейчас у меня есть какой-то шанс. Если же я вернусь в Виргинию, в Олдерское ущелье, Плюммер проследит, чтобы меня повесили. Браттон прекрасно знает это и не отступится от нас. Нет, мне лучше умереть от пули, чем от веревки.
— Но…
— Нет, я не могу, — повторил Хол Труэтт, покачав головой. — Мне интересней рисковать с Браттоном, чем попасть в руки палача.
Выстрелив одновременно из ружья и пистолета и прижав Крида к земле, Стилман улучил момент выскочить из-за камня. Он приземлился рядом с Труэттом.
— Труэтт, сейчас мы возьмем эту маленькую девчонку и используем ее как щит, чтобы выбраться отсюда, — прорычал он, его губы поднялись высоко над зубами, напомнив Ганне разъяренное животное. — И я не собираюсь выслушивать от тебя никаких возражений, — добавил Стилман, направляя на него пистолет, когда тот открыл рот. Дуло его кольта уперлось в грудь Труэтта.
— Нат… Нат, не делай этого, — с мягкостью в голосе сказал Труэтт. — Не заставляй меня делать такой выбор…
— Выбор? Что, к черту, ты имеешь в виду? Кто заботился о тебе, когда ты остался совсем один, мальчик мой? Кто беспокоился о тебе последние четыре года, когда ты был еще совсем сопливым мальчишкой, у которого не было ни папы, ни мамы и которому нечего было есть? А? Кто?
— Ты, Нат, — прошептал он в ответ.
— Черт возьми, да, это я! Я заботился, чтобы у тебя всегда было что поесть, что надеть, и учил тебя уму-разуму. И так ты мне платишь за все хорошее, Хол?
— Но, Нат, она ведь женщина и не сделала нам ничего плохого. Я не хочу причинять ей боль.
Стилман стал мягким задабривающим, похожим на ястреба, парящего в небе и ожидающего своей добычи.
— И у меня тоже даже в мыслях этого нет, Хол. Действительно, нет. Черт, ты же знаешь меня. Я не такой, как Ропер. Я не убиваю ради удовольствия. Да и как часто ты видел, чтобы я убивал женщин?
— Вот, тогда, когда…
— Это был несчастный случай, ты же знаешь. Она сама нарвалась на пулю, предназначенную совсем не ей. — Стилман потрепал Труэтта по плечу, успокаивая его. — С ней ничего не случится. Она только нужна нам, чтобы выбраться отсюда. Отпустим ее, как только оторвемся от Браттона. Хорошо?
Труэтт долго всматривался в лицо Стилмана, а у Ганны громко застучало в висках, нервы были на пределе. Она хотела что-нибудь сказать, умолить Труэтта не верить ему, но во рту все пересохло.
— Хорошо, — наконец выдавил из себя Труэтт, и сердце Ганны упало: она не верила обещаниям Стилмана.
— Браттон! — выкрикнул Стилман, приложив ладони ко рту. — Браттон, мы выходим! И забираем девчонку с собой, поэтому не надо стрелять, иначе увидишь, как она умирает…
