Вивьен Воган - В сетях обмана и любви
Ее сердце снова перестало биться. Молли стиснула зубы. Прошло несколько напряженных минут, медленно его слова доходили до ее сознания. Он знает – почему! Он знает почему?
Вдруг она точно поняла, что он скажет, – она услышала эти слова, слетающие с его губ. Она не хотела их слышать! Или нет… хотела… да, да, хотела…
Молли призвала на помощь все свои силы, но уверенность, что ей удалось взять себя в руки и совладать с волнением, так и не пришла. Молли старалась унять затрепетавшую в душе надежду и взглянуть правде в лицо.
Но она не сможет убедиться в правоте предчувствия, если не позволит ему высказаться. А если, разговаривая через дверь, она не сможет смотреть ему в глаза, как она поймет, не пытается ли он накормить ее сладкой ложью, которой, может быть, и было бы радо поверить ее сердце, но против которой восставал разум?
Правда же… он ей сделал предложение из похоти, не из-за любви!
Ослабевшая от страха, Молли пересекла комнату и открыла дверь. Он стоял, как и тогда, после танцев – ночью, все перечеркнувшей. Нет, это другая ночь все перечеркнула. Она уже не могла поверить обману какого бы то ни было мужчины, тем более Джаррету!
Он стоял, опираясь рукой о дверной косяк, и смотрел так… Слова упреков застряли у нее в горле. Молли смогла лишь невнятно пробормотать:
– Почему же?
Его карие глаза, влажные и серьезные, заворожили ее.
– Потому что я люблю тебя, Молли.
Это были слова, которых она ждала… и не ждала. Они прошли по ее сердцу, как лезвие пилы, и выражение лица Джубела было таким, что Молли и не подумала не поверить. Ее сомнения исчезли, как и боль, страх любить двух мужчин одинаково страстно прошел…
Одинаково страстно? Нет! Она никогда и не любила двух мужчин одинаково страстно, никогда она не чувствовала ничего подобного тому, что чувствовала к этому мужчине. Все остальное было лишь детской игрой.
Молли стояла, испытывая непреодолимое притяжение пылкого взгляда Джубела. Он, казалось, вытягивал через глаза ее душу. Молли стояла тихо, едва дыша, исполненная ожидания.
Он отстранился от двери… она думала, он скажет ей «идти сюда» тем же хрипловатым голосом, как тогда, в холле, в ночь танцев. Но он ничего не сказал. Он перешагнул порог ее спальни и закрыл дверь ударом сапога.
Они бросились в объятия друг друга, их губы жадно встретились, тела прижались к друг другу так сильно, что стало трудно дышать. Молли будто опьянела. Его руки придавали ей чувство уверенности, сладкие влажные губы ласкали, жаркие ладони усиливали и без того уже невыносимое томление. Она прижималась к Джубелу, вдыхая его запах – не вишневой туалетной воды и не модного одеколона. Джубел Джаррет был пропитан натуральными запахами – ароматом соснового бора, травы и таким мужским, мускусным, запахом пота.
Его руки гладили ее спину, спускались к талии и вновь поднимались к груди. Он сжимал ее груди в ладонях, и его глаза искали ее взгляда, когда он ласкал ей груди. Он видел в ее глазах истому, слышал ее стесненное дыхание на своих губах. Их глаза безмолвно подтверждали желание и его одобряли, и губы встречались снова и снова. Они целовались с таким рвением, словно пытались вернуть впустую потраченные дни и ночи.
Молли прижималась к его упругому телу, ее движения возбуждали, дразнили, соблазняли… Руки Рубела легли ей на голову. Он вытащил одну шпильку из заплетенных в косы волос, затем вторую… Вдруг он остановился и оторвал свои губы от ее губ.
– Нам лучше уйти отсюда, Молли!
Не понимая, она снова потянулась к его губам. Он поцеловал ее долгим и страстным поцелуем.
– Нам лучше уйти отсюда! – повторил он.
Она видела: он крайне напряжен, она чувствовала дрожь его тела. Через ее плечо он смотрел на кровать.
– Если мы останемся еще на минуту в десяти шагах от твоей постели, то окажемся в ней оба, – звук собственного измученного голоса вызвал слабую усмешку на губах Рубела, он еще раз быстро поцеловал Молли. – Мы не можем… дети…
Он взял ее за руку и потащил за собой. Спустившись по парадной лестнице, чтобы избежать с кем-нибудь встречи на кухне, они прошли на цыпочках через столовую, пересекли холл и оказались, наконец, на улице.
На крыльце он поцеловал ее торопливо, настойчиво и сказал:
– Жди здесь! Я быстро!
Ошеломленная, Молли стояла на крыльце, обхватив двумя руками столб в поисках опоры, потому что земля уходила у нее из-под ног. Рубел вернулся, ведя оседланными своего жеребца и ее лошадь. Не раньше, чем они проехали добрых сто ярдов вниз по улице, Молли смогла спросить:
– Куда мы едем?
– Просто нужно было уйти из дома, Молли.
Губы Молли растянулись в улыбке, глупое чувство радости затопило грудь.
– Дети порой доставляют столько беспокойства!
Рубел улыбнулся в ответ:
– Мы могли бы закрыться на ключ от малышей, и они никогда не узнали бы, в чем дело, но Линди… Мы не смогли бы спрятаться от Линди!
Молли поняла: до сих пор, оказывается, она не знала, как сильно любит этого мужчину. Она никогда не позволяла самой себе признаться: «Я люблю Джубела Джаррета». Она всегда сдерживала себя, боясь вновь испытать боль разочарования. Так было… Теперь она убедилась в его самоотверженности и в своей любви. Рубел пришпорил коня, Молли последовала его примеру. Они ехали по узкой глинистой дороге, деревья, росшие по краям, сплетаясь ветвями, образовывали навес. «Свадебный шатер», – подумала Молли, и первый раз подобная мысль была ей приятна.
Наконец, ветер охладил пылавшие тела, Рубел попридержал коня, и они продолжили ехать уже не спеша.
– Петерсон рассказал мне о твоем визите.
– Этот человек! Я никогда не была ни на кого так зла, как на него сегодня!
– Я тоже. Ну, мы еще ему покажем! Раз уж мы верхом, то могли бы заняться и делами.
Объяснив все по пути, Рубел привел Молли к участку леса, на котором работали лесорубы.
– Клиф Перкер, лесоруб, – Рубел издали указал на мужчину с песочного цвета волосами, на вид ему было лет тридцать пять – сорок, он был занят тем, что помечал ряд деревьев голубым мелом. – Я не сомневаюсь, он честный человек, один из немногих, кому можно доверять. – Рубел повернулся к Молли. – Как насчет того, чтобы узнать, когда он сможет заняться твоим участком?
– Я за.
Рубел представил Молли лесорубу, и за следующие полчаса дело было улажено. Во время их разговора рабочие рубили вокруг них и валили деревья, срубали ненужные сучья, после чего, работая в парах, ручными пилами распиливали стволы. Сквозь шум топоров и пил Перкер просто ревел, отдавая приказания рабочим.
– Теперь вы догадываетесь, почему меня называют лесным буйволом? – заметил Перкер, когда Молли подпрыгнула от рева его зычного голоса.
