Виктория Александер - Любовница на Рождество
Врожденное чувство юмора помогло ей оценить фарс, в который она угодила: ее взгляду предстала живая картина. Около письменного стола в креслах сидели бабушка и дама возраста тети Лотте, а сама Лотте стояла рядом. Отец внимательно рассматривал книжные полки, что для него вполне естественно, а Себастьян стоял с таким видом, будто не мог поверить, каким образом попал в эту ловушку. Если бы она сидела в театре, то ей было бы интересно узнать, что произойдет дальше. И впервые в жизни слов у нее не нашлось.
– Почему же ты нам не сказала? – Тетя Лотте быстро подошла к ней и поцеловала. – Я понятия не имела, что ты собралась выходить замуж.
– Мы очень удивились. – Отец искоса на нее посмотрел. – Но ты никогда не поступала по правилам.
Вероника, понимая, что выглядит не менее потрясенной, чем ее «сценический» муж, все же овладела собой, подошла к отцу и поцеловала в щеку.
– Добрый день, папа.
– Добрый? – В его глазах промелькнула усмешка. – И, понизив голос, добавил: – Сомневаюсь.
– И я тоже, – так же еле слышно произнесла она и, повернувшись к остальным родственникам, как можно любезнее спросила: – Что вы здесь делаете?
– Мы здесь из-за сливового пудинга, – ответила бабушка, словно это было очевидно. – Мы приехали из-за сливового пудинга.
Так, ясно. У бабушки одно из ее особенных настроений.
– Из-за пудинга? – осторожно переспросила Вероника.
– Да, – кивнула бабушка. – У вас ведь будут его подавать? Я безумно люблю сливовый пудинг. – И повернулась к даме на соседнем кресле: – Вы сказали, что сливовый пудинг будет обязательно.
– О, я уверена, что будет, леди Брамхолл. – Дама улыбнулась и похлопала бабушку по руке.
– Мама, Бог с тобой, – недовольно произнесла Лотте. – Мы приехали не для этого. – И повернулась к племяннице: – Но пудинг мы тоже ждем.
Вероника не знала, что на это сказать.
– На рождественском обеде, – подсказала ей Лотте.
– Сливовый пудинг. На рождественском обеде, – машинально повторила Вероника.
Лотте сдвинула брови.
– Ты не сошла с ума, надеюсь?
– Хорошо бы, – пробормотала Вероника.
– Мы, разумеется, приехали на Рождество.
– Вероника, они приехали на Рождество, – обрел голос Себастьян, с трудом улыбаясь.
– Зачем? – вырвалось у нее.
– Когда леди Уотерстон сказала нам, что ты вышла замуж за ее сына и что вся семья едет в деревню в твой новый дом, мы решили, что и твоя семья должна тоже быть здесь. – В голосе тети Лотте звучала укоризна. – Тебе следовало нас пригласить.
– Мы никого не приглашали, – поспешно вмешался Себастьян. – Просто… все приехали.
– Ради сливового пудинга, – вставила бабушка.
– Ради тебя. – Отец посмотрел Веронике прямо в глаза. – Мы сочли, что раз ты будешь в окружении новой семьи, то тебе будет приятно и наше присутствие.
У Вероники едва не остановилось сердце.
– Спасибо, папа.
Отец с любовью смотрел на нее. А она вновь почувствовала себя маленькой девочкой. Отец, бабушка и тетя, возможно, и не совсем обычные люди, но они – ее родные. И даже если порой она не осознает, что они ей нужны, они это осознают… по-своему.
Себастьян кашлянул и произнес:
– Вероника, я хочу представить вас моей матери – Хелене, леди Уотерстон.
Не в силах скрыть страх, Вероника вымолвила:
– Я очень рада.
– Я тоже очень рада, моя дорогая девочка. – Леди Уотерстон поднялась с кресла, подошла к Веронике и, взяв ее руки, расцеловала в обе щеки. – Эвелин называет меня Хелена, и я бы очень хотела, чтобы вы тоже так меня называли. Я почти потеряла надежду на то, что Себастьян перестанет наконец переезжать с места на место, не говоря уже о том, чтобы встретить подходящую женщину. – Она улыбнулась и сжала Веронике руки. – Не могу выразить, как я счастлива.
Веронике сделалось так стыдно, что она едва не призналась во всем, но… вовремя взяла себя в руки.
– В результате мама решила не ехать в Италию, – сказал Себастьян. – Поэтому она будет с нами на Рождество. Разве не чудесно?
– Конечно, чудесно. – Если мать Себастьяна не уехала в Италию… – Значит, Порция с вами?
– Нет, к сожалению, – вздохнула леди Уотерстон. – Когда мы узнали, что вы с Себастьяном поженились… в общем, Порция этому не поверила.
– Как странно. – У Вероники внутри все сжалось. – А она сказала почему?
– О, она произнесла какую-то ерунду о том, что ни вы, ни Себастьян не горите желанием вступать в брак. – Хелена закатила глаза. – Полная нелепость, конечно, поскольку вы уже поженились.
– Да, разумеется. – Вероника помолчала. – И тогда вы отправились к моим родным…
– Мы с Хеленой были подругами, – объяснила тетя Лотте.
– Господи, Лотте, я надеюсь, что мы ими и остались, – улыбнулась Хелена. – Правда, наши пути за эти годы разошлись. – И повернулась ко всем. – Лотте борется за справедливость, а я за интересы моих детей. Хотя сейчас им это едва ли нужно.
– Глупости, мама, – не очень уверенно возразил Себастьян.
– Не важно. Что касается меня, то я с радостью проведу Рождество со старыми друзьями и новым членом моей семьи, которая по меньшей мере сделает вид, что я ей нужна. – Хелена улыбнулась Веронике. – А теперь я бы очень хотела пройти в свою комнату, если вы не возражаете. Путь был долгий.
– Мы все устали, – согласилась Лотте.
Вероника направилась к двери.
– Я дам указания миссис Бигелоу, как вас разместить.
– В этом нет нужды. – Бабушка встала. – Мы сообщили твоим слугам, когда приехали, что остаемся ради сливового пудинга.
– И они, кажется, очень расторопны, – сказала Лотте.
– Надеюсь, что так, – пробормотала Вероника. Хотя бы об этом можно не беспокоиться.
– Вам, я уверена, надо перемолвиться парой слов с вашим мужем, – сказала Хелена.
– О да. Нам есть о чем поговорить. – У Вероники вырвался сдавленный смех.
– Себастьян, ты молодец, – сказала Хелена и подхватила под руку Лотте. – И нам с тобой есть о чем поговорить.
– Сколько же прошло времени! Я помню…
Обе дамы выплыли за дверь, а бабушка задержалась и, прежде чем тоже уйти, понизив голос, сказала Веронике:
– Проверь, чтобы кухарка не забыла добавить в пудинг достаточно бренди. Бренди никогда не бывает чересчур много, но если его не хватает… – Она покачала головой. – Это уже будет не праздник, а сейчас все-таки Рождество.
