Эмбер Кей - Месть и любовь
Пока молодожены разбирались в своих чувствах и обдумывали, что бы такого еще друг другу сказать, в комнату без стука влетела мать Фионы.
Лицо ее было искажено.
– Фиона, – проговорила графиня срывающимся голосом.
– Мама, – воскликнула девушка, подбегая к матери и обнимая ее, – что случилось?
– Я… ох, Фиона, – леди Макфи обняла дочь и повисла на ней.
Сердце Фионы сильно забилось. Ее мать никогда еще так открыто не показывала своих чувств. Значит, случилось что-то ужасное. Графиня, обычно женщина очень спокойная и уравновешенная, сейчас вела себя как перепуганная курица.
– Мама, – нежно проговорила Фиона, усаживая мать на кровать, – сделай глубокий вдох и расскажи, что тебя так взволновало?
Надломленным от отчаяния голосом женщина произнесла:
– Это все из-за Джулии, – она замолчала и, после не большой паузы, тихо сказала: – Джулия умерла. Они оба умерли.
– Что?! – не поверила своим ушам Фиона.
– Джулия умерла, – повторила графиня, – и Ян тоже.
Сердце девушки сжалось от горя.
– Джулия? Ян? Умерли? Но как это произошло? – спросила она, все еще не веря в случившееся.
– Их убили. Джулию убили за то, что она пыталась обелить имя Яна.
Леди Макфи говорила очень тихо, но Найл услышал ее слова. Убиты два близких Фионе человека.
– Что ты имеешь в виду, говоря обелить имя Яна? – ласково спросила Фиона. – Я думала, что Джулия и Ян находятся на Колонсее.
Лицо графини было бледным, но спокойным, она взяла себя в руки. Мужество, с которым она переносила боль страшной утраты восхитило Найла. Он знал, что Ян – старший сын леди Макфи. За отказ участвовать в войне с Наполеоном Яна разжаловали. Все мужчины Хайленда ушли тогда воевать, многие из них не вернулись, а тех, кто вернулся, посчитали предателями.
Едва выговаривая слова, графиня начала свой рассказ.
– Месяц назад Яна вызвали во Францию. Потом пришло сообщение о том, что он стал французским шпионом, работал на партию «Возрождение Наполеона» и погиб. Джулия не поверила этому, и сама поехала во Францию, чтобы на месте во всем разобраться и спасти имя Яна от позора, – губы леди Макфи задрожали. – Я только что получила письмо от твоего отца. Ее тоже убили.
– О Господи! – прошептала Фиона. – Почему же ты мне раньше ничего не рассказала?
Графиня, скрывая боль, улыбнулась дочери:
– У тебя и так было много проблем. Я собиралась все рассказать тебе некоторое время спустя.
– О мама, мне так жаль.
Фиона обняла мать и прижала ее к груди.
Найл понял, что лучше оставить женщин наедине, но просто уйти он не мог. Ему хотелось быть рядом на тот случай, если понадобится его помощь. Ради матери Фиона сдерживалась, не давая воли рвущимся наружу чувствам, но рано или поздно она сорвется. И в этот момент Найл хотел быть возле нее.
Фиона, нашептывая утешительные слова, укачивала свою мать, сама еще почти ребенок, она успокаивала пожилую, умудренную жизненным опытом женщину. Найл всегда знал, что она волевая и сильная натура, но даже не подозревал, что ее сила так велика.
Обе женщины беззвучно плакали. Найл смотрел на них, и его сердце разрывалось от сострадания. Но ведь он собирается причинить им еще большую боль, убив последнего сына и брата.
Впервые за три года Найл всерьез усомнился в правильности своего решения.
Леди Макфи ушла, и Фиона, опустошенная горем, посмотрела на мужа. Найл ждал в том же бледно-лиловом кресле, в котором совсем недавно сидела она. Им обоим казалось, что прошла целая вечность.
Огорчение Фионы сменилось яростью. Она не могла спокойно смотреть на Найла. Как может он оставаться таким хладнокровным, видя ее глубокое горе? Хотя от него всего можно ожидать. Может быть, именно сейчас он планирует убийство ее второго брата.
– Ты все еще собираешься убить Дункана? – резко спросила она.
Найл вскочил с кресла и обнял Фиону за плечи. Крепко прижав жену к своей груди, он опустился вместе с ней на кровать. Тело девушки сотрясала нервная дрожь. Фиона оттолкнула его.
– Будь ты проклят! – охрипшим от рыданий голосом сказала она. – Будь проклят за то, что собираешься сделать.
Фиона не могла больше с ним бороться. У нее не было сил отвергать его. У нее не было сил ни на что.
Найл прижал голову девушки к своему плечу, и ее слезы замочили его рубашку. Он запустил пальцы в шелковистые волосы Фионы и легонько поглаживал их. Больше всего на свете ему хотелось утешить ее.
Мужчина чувствовал себя совершенно беспомощным. Такое с ним случалось и раньше. Например, в суде, когда он не мог доказать свою невиновность, или в тюрьме, когда охранники пытались изнасиловать его, но тогда он был в состоянии нанести ответный удар, словами или кулаками. Сейчас же, держа в руках всхлипывающую женщину, он не мог ничего придумать. Он не мог уменьшить ее страдания, не мог вернуть назад людей, которых она любила.
Он мог только оставить в живых ее последнего брата.
– Фиона, – нежно произнес он, – мне очень жаль. И… и я хочу, чтобы ты знала: я не стану вызывать Дункана на дуэль. Я не могу нанести тебе этот удар.
Найл произнес эти слова гораздо легче, чем ожидал. Ему казалось, что он живет только ради мести, но он ошибался.
Фиона посмотрела на мужа опухшими от слез глазами.
– Что ты сказал?
– Я сказал, что не стану вызывать твоего брата на дуэль. Я не могу вернуть тебе Яна и Джулию, но могу сохранить жизнь Дункану.
Глаза девушки вспыхнули от радости.
– Но почему? Я тебя не понимаю.
Найл пожал плечами, прижимая ее к себе еще крепче.
– Я и сам ничего не понимаю. Я знаю только, что не могу видеть, как ты страдаешь, и не хочу, чтобы ты испытывала такое же горе по моей вине.
Фиона, все еще не веря своему счастью, испытующе посмотрела на мужа.
– Так ты не собираешься вызывать Дункана на дуэль?
Он кивнул.
Фионе казалось, что она видит прекрасный сон. Перемена, произошедшая с Найлом, была слишком неожиданна. Девушка решила подождать, пока ее горе утихнет, а потом попросить мужа повторить все, что он сейчас сказал.
Фиона прильнула к Найлу, с радостью принимая предлагаемые ей тепло и нежность. Она выбросила из головы печальные мысли и полностью расслабилась в его объятиях.
Найл держал жену на руках до тех пор, пока она не заснула. Он надеялся, что Фиона проспит до утра.
Несколько часов спустя леди Феннимор постучалась в дверь комнаты молодоженов. Она только что ушла от Мэри и очень беспокоилась за Фиону. На стук крестной никто не ответил, и она обеспокоенно заглянула в комнату. Фиона лежала в объятиях своего мужа, оба они сладко спали. Леди Феннимор улыбнулась и осторожно закрыла дверь.
Как знать, может быть сэр Дуглас принял мудрое решение, настояв на этом браке.
