Джулия Джастис - Тайна мадам Лефевр
– Да, графиня, будьте добры послать за Филиппом. Элоди, любовь моя, ты слишком взволнована, чтобы соображать трезво. Почему бы тебе не пойти прогуляться немного, – он жестом указал на окна, выходящие в маленький регулярный сад, – пока ждем Филиппа? А мы с графиней пока обговорим детали.
В глазах Элоди отразились благодарность и облегчение.
– Спасибо, я так и сделаю, – ответила она.
Уилл поцеловал ей руку.
– Я позову тебя.
Когда за женой закрылась дверь, он снова повернулся к графине:
– Я рад, что вы проявляете благоразумие, мадам.
Она вздохнула:
– Я предпочла бы схватить Филиппа в охапку и сбежать с ним туда, где вы никогда нас не найдете. Но я знаю, каково это – потерять сына. Сумею ли жить в гармонии с самой собой, если намеренно причиню другой женщине такую боль? Не уверена.
– Аплодирую вашей чувствительности. Моя жена также желает Филиппу только добра, в противном случае я выкрал бы его для нее еще два месяца назад. Однако спешу известить на случай, если ваше желание единолично контролировать мальчика возьмет верх над более благородными чувствами: я вырос в лондонских трущобах, потому напрочь лишен сентиментальности. Нет такого места, куда вы могли бы сбежать, отыщу везде. Я незаметно выкраду мальчика, и мы пересечем половину Ла-Манша, прежде чем вы хватитесь его. Оказавшись в Англии, Филипп попадет под опеку моей влиятельной семьи, и вот тогда вы точно его никогда больше не увидите.
Графиня ахнула:
– Вы можете так поступить, месье? Но это чудовищно!
– Возможно. Но мне не понадобится совершать чудовищных поступков, если вы будете вести себя благоразумно. Принимая во внимание, что Филипп не ваш сын, советую принять наши условия, поверьте, весьма благоприятные для вас.
– Благоприятные или нет, выбора вы мне не оставляете, так ведь?
– Именно таково и было мое намерение, – отозвался Уилл. – Однажды, когда Филипп станет старше, придется рассказать ему правду, предпочтительнее до того, как он сам обо всем узнает. Ну же, мадам, давайте отбросим мечи в сторону. Незачем враждовать. И вы, и моя жена любите мальчика. Он будет только счастлив оттого, что вместо одной мамы у него появятся две. Наше соглашение сработает, даю слово.
Графиня вздохнула:
– Хорошо бы. У вашей жены есть вы, месье. А у меня, кроме Филиппа, никого нет.
– В таком случае вы особенно тщательно станете следить за исполнением нашего соглашения, чтобы не потерять его навсегда.
Графиня неохотно кивнула. Уилл добавил:
– Превосходно. Мальчика скоро приведут, так что мне лучше позвать жену.
С этими словами Уилл быстро удалился, найдя Элоди нервно расхаживающей среди клумб.
У него по обыкновению стеснило в груди при виде ее расстроенного, бледного лица.
– Мужайся, милая, – нежно проговорил он. – Филипп скоро снова будет с тобой, и ты никогда его больше не потеряешь.
– О, Уилл, я помню, ты обещал, что твой план сработает, но так ли это? Вдруг графиня не сдастся без боя. Попытается нарушить договоренность.
Обняв Элоди, Уилл приподнял ее подбородок и поцеловал в губы.
– Неужели ты думаешь, что я это допущу?
Она неуверенно улыбнулась ему:
– Нет. Я научилась доверять твоим обещаниям.
– Так перестань волноваться, mon ange. Тот, кого ты так жаждешь, скоро снова будет с тобой. – И он повел ее в гостиную.
Едва смея верить в то, что ей скоро вернут сына, Элоди напряженно смотрела на дверь, ведущую в коридор, мечтая поскорее увидеть его. Когда несколько минут спустя Филипп вбежал в комнату, все ее существо затопило ощущение невероятной нежности.
– Мы идем в гости, maman? – спросил он, семеня к графине. – А пирожные там будут давать?
Графиня наклонилась обнять его, будто желая подчеркнуть, что он пока еще принадлежит ей, но Элоди, великодушная от счастья, предпочла не обращать внимания.
Нетерпеливый, как и все дети, Филипп высвободился из объятий графини.
– Мы прямо сейчас пойдем, maman?
– Нет, Филипп. Эта добрая леди наша родственница. Она приехала в Париж по делам и захотела познакомиться с тобой.
Филипп с любопытством посмотрел на Элоди, и в его глазах вспыхнул огонек.
– Я вас знаю. Вы продали Жану апельсин в парке, а потом приходили в детскую посмотреть на моих солдатиков.
– Верно. – Элоди отчаянно желала, чтобы он вообще не забывал ее после отъезда в Вену. – Какой же ты умный мальчик!
– Это платье идет вам больше. Почему вы продавали апельсины?
– Я переоделась, чтобы притвориться другим человеком. Ты ведь тоже притворяешься, когда играешь с солдатиками, правда?
Он кивнул:
– Я великий генерал и выиграл много сражений. У меня есть большой вороной конь и длинный меч, а сам я храбрый и свирепый, совсем как мой папа.
Взгляд Элоди затуманился.
– Уверена, когда ты вырастешь, будешь в точности как твой папа. Он очень бы гордился тобой.
– Вы сказали, что отведете меня на рынок посмотреть на попугаев, у которых красные, зеленые и синие перья. Пойдемте прямо сейчас, a? Maman, вы ведь пойдете с нами?
Графиня брезгливо сморщила носик:
– Я не имею никакого желания ходить на птичий рынок, Филипп.
– Пожалуйста, maman! Мне так хочется пойти!
– У паренька память браконьера. Помнит, где расставил ловушки. Жаль, эта выдающаяся способность не проявилась раньше, – пробормотал Уилл, в точности озвучив мысли Элоди.
– Пожалуйста, разрешите мне пойти, – упрямился мальчик, полностью фокусируясь на интересующей его части разговора и не обращая внимания на все прочее.
– Ладно, возьмите Жана и Мари и не задерживайтесь, – сдалась графиня.
– Тогда пошли. – Элоди протянула сыну руку, отчаянно желая его прикосновения.
К ее радости, Филипп вложил ладошку в ее руку. На мгновение Элоди прикрыла глаза, чтобы в полной мере насладиться ощущением, а когда открыла их снова, заметила, что Уилл смотрит на нее с улыбкой. В глазах светится любовь и радость. «Благодарю тебя», – одними губами прошептала она.
– А как вас зовут? Давайте же поспешим. Думаю, красные попугаи понравятся мне больше всех. Можно принести одного домой?
Элоди рассмеялась, жадно впитывая голос сына, по которому так соскучилась.
– Можешь называть меня maman Элоди. Стоит поспешить. Что же до попугая, спроси у maman.
– Можно мне красного попугая, maman?
– Не сегодня, Филипп. Возможно, в следующий раз.
Когда они попрощались с графиней, печально и покорно смотревшей на них, Филипп произнес:
– Maman Элоди, а вы не хотите себе красного попугая?
Элоди подняла глаза на Уилла, и он произнес со стоном:
– Видимо, без птицы с рынка я точно не уйду.
Несколько часов спустя, осмотрев разноцветных птиц и чудом избежав покупки красного попугая, Элоди и Уилл вернули сонного Филиппа и его компаньонов в Hôtel de la Rocherie. Во время прогулки Уилл снисходительно шел следом за Элоди, которая медленно бродила по птичьему рынку, держа за руку сына и отвечая на его многочисленные вопросы. Она купила ему сладости у уличного торговца.
