Анна Кэмпбелл - Завоевание куртизанки
– Я вообразила, что вы сердитесь на меня за то, что я опять сбежала от вас, – неуверенно объяснила она.
– Я знаю, почему ты убежала, – спокойно сказал он. – В этом была моя вина, а не твоя. Во всей этой проклятой истории виноват я.
Она ничего не могла понять.
– Так вы не сердитесь на меня?
– Нет. Я не сержусь на тебя. Мы поговорим утром.
– Ваша светлость, если вы не против… я хочу сказать, я… Я не буду возражать, если вы хотите…
– Нет, – твердо заявил он, как будто ничто не могло заставить его изменить свое решение.
Опора, на которой строилась вся жизнь Верити, с мощным грохотом рухнула, и обломки рассыпались вокруг.
Безусловно, она знала, что этот день наступит. В конце концов, ни один мужчина не посвящает всю свою жизнь одной любовнице.
Вчера он хотел ее. Сегодня не хочет.
Перемена была слишком внезапной. Верити не была готова встретить свою отставку с гордым равнодушием или самообладанием.
– Значит, все кончено? – прямо спросила она.
На его щеке дрогнул мускул. Кайлмор с такой уверенностью отвергал ее, но это предательское подрагивание говорило совсем о другом.
– А разве не этого тебе хотелось?
Опасный вопрос, на который Верити не хотела отвечать.
– Так вы больше не желаете меня?
Он коротко и с горечью засмеялся.
– Верити, после того как я встретил тебя, не было и секунды, когда бы я не желал тебя.
Продолжение этого разговора постепенно лишало ее мужества. Перевязанными руками она вцепилась в одеяло, которым он так заботливо укутал ее.
– Но что изменилось?
Какое-то сильное чувство исказило его лицо и придало ему почти свирепое выражение.
– Бога ради, конечно, это не изменилось.
– Но я приглашаю вас в свою постель, – беспомощно сказала она, удивляясь, почему он не пляшет от радости.
Он поклонился ей, сразу же напомнив об условностях, которые они соблюдали в Лондоне.
– Благодарю вас за предложение, но, к сожалению, вынужден его отклонить.
Он уже подходил к двери, когда она спросила:
– Так вы меня отпускаете, ваша светлость?
Его рука, лежавшая на деревянном косяке двери, сжалась в кулак.
– Не знаю. Я должен. Отпущу. – Верити видела, как напряглись его плечи, словно он готовился встретить мощного врага. – Отпущу. Только не сегодня.
Она, нахмурившись, смотрела на его прямую спину. Происходило нечто большее, чем просто безжалостное изгнание любовницы, которая слишком надолго задержалась в этом доме. Верити чувствовала его вожделение. Хотя бы это не изменилось.
Так почему Кайлмор сразу же не повалил ее на кровать, которая была их полем сражения?
– Пожалуйста, объясните мне, в чем дело, ваша светлость, – спокойно попросила она.
– Господи, Верити! – Он резко обернулся и посмотрел ей в лицо. – Меня зовут Джастин. Кайлмор, если тебе так хочется. Только перестань изводить меня этим чертовым «ваша светлость». Не надо вдалбливать мне в голову эту идею.
– Какую идею? – спросила она, смущенная, но, как ни странно, не испуганная.
Его губы иронически скривились.
– Я хочу тебя. Ты не хочешь меня. Но ты смирилась с тем, что побег невозможен, и поэтому находишь пользу в этой скверной ситуации, угождая мне. Не могу ставить это тебе в вину. Это разумный выбор. Может быть, будь я разумным человеком, мне бы тоже этого хватило.
– Вы думаете, я расчетлива?
– А разве нет? – В его изумительных глазах, читалось смятение.
Верити подумала, что наконец поняла его.
– Вам хочется вернуть Сорайю. Вам недостаточно меня, – с грустью сказала она.
Он глубоко и громко вздохнул.
– Да, мне хочется вернуть Сорайю. Но я хочу и Верити. Они же обе одна и та же личность, дурочка ты этакая.
От такого неожиданного выпада она выпрямилась на подушках.
– Нет, это не так, – резко возразила она.
Он горящим взглядом смотрел ей в глаза.
– Да, одна и та же женщина. Ты создала Сорайю, потому что тебе было необходимо кого-то обвинять в своих поступках, во всем, чего благочестивая Верити не могла одобрить. Сорайя продавала свое тело. Сорайя получала удовольствие от любовных утех. Сорайя не боялась.
Он снова вздохнул, не отрывая от нее взгляда.
– Вот тебе и разгадка тайны, Верити Эштон. Сорайя – это ты. Врожденная чувственность и страсть к приключениям – это тоже ты. Верити нежна и добродетельна, а Сорайя – женщина, которая добивается своего без сожалений или страха. Эти две женщины соединились в тебе. Пока ты не признаешь этого, ты не нужна мне, как и себе самой.
– Чего вы хотите, Кайлмор? – неуверенно спросила Верити.
Был ли он прав? А если да, то что же ей делать?
Не глядя на нее, он говорил очень медленно и отчетливо:
– Я хочу, чтобы ты желала меня так, как я желаю тебя. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне и сказала об этом. И чтобы доказала мне, что это правда.
Она была готова уступить ему в эту ночь, но не рассчитывала, что рискует последней крепостью, оставшейся в ее душе. Он был слишком требовательным и ненасытным.
– Вы просите слишком много, – прошептала Верити, потрясенная его требованиями.
– Да. Прошу, – сказал он и оставил ее одну в комнате, освещенной огнем камина.
Глава 17
На следующий день, сидя в залитом солнечным светом саду, Верити все еще размышляла над последними словами, которые, уходя, произнес герцог. Да и как она могла не думать об этом? Дождь, усиливавший ее страдания во время побега, давно прекратился. От пережитых в горах испытаний у нее болело все тело, и Верити чувствовала усталость после беспокойной ночи.
Кайлмор отсутствовал весь день. Что, как она убеждала себя, было благом.
Что она могла ему сказать? Особенно теперь, когда он хотел всего – ее сердца, ее души, ее тела. Больше, чем могла бы ему дать Верити.
Он слишком хорошо все понимал, черт побери. Каким-то образом он понимал игры, в которые она играла, чтобы не сойти с ума.
Когда ей было пятнадцать, она придумала Сорайю, которая могла совершать любые грехи, нарушать любые законы. Верити, кем она, в сущности, и была, оставалась такой же чистой и невинной, как в те дни, когда сидела и церкви со своими родителями-методистами.
Придуманный ею образ был хрупким. Но он помог ей выжить.
А теперь Кайлмор хотел соединить две половины ее натуры в одно целое. Более того, хотел, чтобы она предоставила это целое в полное его распоряжение.
Было ли это просто еще одним проявлением его мести?
Если она отдаст ему все, чего он хочет, а он с презрением оттолкнет ее, то она погибнет. Верити чувствовала это всем своим существом.
Она утратила Сорайю. Она утратила постоянную неприязнь к нему. Она утратила жажду свободы.
