Анна Кэмпбелл - Завоевание куртизанки
Это заняло слишком много времени. С каждой секундой промедления возрастала опасность, что Верити сорвется.
– Верити? – окликнул он.
Там ли еще она?
– Да. Скорее!
Он торопливо проверил длину своей самодельной веревки. Он так надеялся, что веревки хватит, что она выдержит. И что у Верити хватит сил ухватиться за нее.
Все, что ему оставалось, – это надеяться. Как он будет жить, если не спасет ее? Он не мог думать о неудаче. Он обязательно спасет ее.
Тяжело дыша, он бросился обратно к обрыву и, став на колени, заглянул вниз. Слава Богу, Верити все еще была там.
Но она теряла силы. Ее руки, перевязанные грязными тряпками, как когти впивались в камень, и даже на расстоянии он слышал ее короткое неровное дыхание.
Верити посмотрела вверх и даже смогла неуверенно улыбнуться.
– Вас посетило неожиданное вдохновение? – Она все еще старалась изображать спокойствие, но слова давались ей с трудом.
– Надеюсь, – возбужденно сказал он. – Черт, как я надеюсь.
Он сбросил вниз это нелепое сооружение из ремней. Оно застряло как раз над ее головой. Ударившись о камни, веревка вызвала еще один камнепад. Кайлмора охватил ужас, он понял, что вот-вот начнется оползень.
– Дотянись, Верити, – просил он. И настоящая мольба вдруг вырвалась из самой глубины его души. – Дотянись, любовь моя.
Живи, любовь моя!
Ее глаза, в которых были страх и отчаяние, широко раскрылись, когда она услышала это неожиданно ласковое обращение. Затем она поняла, что сможет ухватиться за ремни, если оттолкнется от углубления в камне, которое помогало ей держаться.
– Давай же, Верити. С тобой все будет в порядке. – В глубине своей никчемной души он надеялся, что так и будет.
Он увидел, как Верити нервно сглотнула. Выражение страха застыло на ее лице.
– Я не могу.
– Можешь. – Он старался придать уверенности своему голосу. – Не подведи меня. Ты еще никогда не сдавалась.
Она прикусила губу и кивнула. Он с замиранием сердца смотрел, как она отпустила руки и потянулась вверх. Изменился центр тяжести, и потоки камней покатились мимо нее.
– Еще немножко, – подбодрил он.
У него от напряжения побелели костяшки пальцев.
От усилия она охнула и с криком, пронзившим его до костей, подпрыгнула и ухватилась за ремень.
И как раз вовремя. Камни вокруг нее дрогнули и с оглушительным шумом посыпались вниз.
– Кайлмор! – закричала она, окруженная каменным хаосом. – Кайлмор, помогите!
– Я держу тебя. – Он отклонился назад, чувствуя тяжесть ее тела.
Бесконечно тянувшуюся минуту Верити раскачивалась в воздухе.
– Держись, я тебя вытащу, – сказал Кайлмор, когда самый страшный момент миновал.
Его мускулы напряглись, удерживая ее, а кожа ремней возмущенно заскрипела.
Медленно, осторожно, но, слава Богу, уверенно он дюйм за дюймом поднимал Верити на вершину.
Наконец он перетащил ее через край обрыва. Ноги и руки у него горели как в огне. Но он был так чертовски рад, что не замечал боли. Он со стоном встал с колен и заключил ее в свои объятия.
– Никогда больше так не делай, – хриплым от волнения голосом сказал он и непослушными, дрожащими руками прижал ее голову к своей груди.
Боже мой, как от него хорошо пахло! Теплом. Жизнью. Особым запахом Кайлмора. Рыдая, Верити уткнулась носом в его испачканную грязью рубашку и закрыла глаза, ощущение реальности медленно возвращалось к ней.
Она не лежала разбитая и покалеченная на дне ущелья. Она была с Кайлмором.
Она пыталась пожалеть, что ее отчаянная попытка побега кончилась неудачей, но все, что Верити чувствовала, – это невыразимую благодарность за то, что эта попытка не закончилась ее смертью. Невыразимую благодарность и грешную радость от того, что Кайлмор был рядом. Она ведь думала, что больше никогда не увидит его. Боль от разлуки с ним отягощала каждый шаг, отдалявший ее от долины.
Обнимая его, Верити находила убежище в его объятиях. Ее сердце громко стучало от пережитого ужаса, а от слабости она не могла сдержать слез.
Она плакала от перенесенного ею испытания. Она плакала еще и потому, что напрасно так упорно и долго не сдавалась.
Вопреки всем ее усилиям, всем испытаниям, перенесенным ею, она по-прежнему оставалась пленницей Кайлмора. По мере того как жар его тела согревал ее, она начинала понимать, что никогда не будет свободной.
– Тише, mo cridhe. Тише. Все хорошо, – шептал он, гладя ее по спутанным волосам, успокаивая рыдания. – Ты в безопасности. Ты со мной. Ничто не причинит тебе вреда.
– Кроме тебя, – беззвучно прошептала она.
Но даже сознание этого не могло заставить ее оторваться от него.
Верити ожидала, что он будет в ярости, как в Уитби. Но он только предлагал ей бесконечной утешение. Она говорила себе, что его мимолетная доброта ничего не значит, но не могла помешать своему измученному сердцу откликаться на каждое его слово.
Она не знала, как долго они так стояли на коленях, на засыпанной камнями земле, подобно людям, спасшимся во время кораблекрушения. Прижавшись к его груди, она слушала, как постепенно затихает биение его сердца.
Он казался таким спокойным, таким уверенным, когда вытаскивал ее из ущелья. Но теперь Верити знала, что он тоже пережил страх.
– Ваша светлость? – Голос Хэмиша нарушил их молчаливую близость, близость, полную благодарности, радости и чувств, которые она никогда не осмелилась бы назвать.
Верити удивленно подняла голову. Она настолько забылась в объятиях Кайлмора, что даже не услышала приближения пони.
Старик сошел с пони и стоял в нескольких футах от них, наблюдая. Верити не могла ошибиться: на его морщинистом лице была радость.
– Ох, слава тебе Господи, ты нашел ее.
– Да, Хэмиш.
Верити ожидала, что Кайлмор скажет что-то еще, может быть, похвастается своим героизмом. Только его мужество, сила и ум спасли ее.
Но он лишь сказал:
– Найди остальных. Я отвезу мадам. Мы все можем вернуться домой.
Домой, да. Уединенный особняк теперь воспринимался как дом. Как все стало просто после того, как она перестала сопротивляться неизбежному.
Кайлмор осторожно освободился из ее объятий и встал. Мир вне его объятий был холодным.
Возвышаясь над нею, Кайлмор тихо сказал:
– Я знаю, ты боишься лошадей, Верити. Но если я посажу тебя перед собой, то обещаю, с тобой ничего не случится.
О, если бы только это было правдой, с болью подумала она.
Она взяла протянутую руку и рывком встала на ноги. Боль пронзила ее тело в тысяче мест, и Верити не сдержала стона.
Ее молчаливая покорность, должно быть, встревожила его, потому что он пытливо взглянул на нее.
– Ты не ранена, Верити?
