Элоиза Джеймс - Избранница герцога
— Да, пожалуй, — ответила она, придя в изумление.
— Чем больше я смотрю на тебя, тем громче во мне говорит голос долга и чести, — продолжил он. — Впрочем, если бы я сейчас и нарушил правила, это было бы в порядке вещей. Ведь Ада все знала о нас...
— Не надо, прошу тебя, — твердо сказала Элинор. — Тебе пора уходить, Гидеон, и готовиться к завтрашнему путешествию к тетушке Ады.
— Но я непременно вернусь за тобой, — пообещал он голосом, полным томления. — Ты не можешь оставаться здесь с этим Вильерсом.
— Я гощу у Лизетт, а не у него.
— Я видел, как он смотрит на тебя.
— Он женится на Лизетт, — успокоила его Элинор.
Гидеон презрительно фыркнул.
— Наконец-то он напоролся на отказ у леди,— с гордостью произнес он. — Придется ему обойтись без тебя, Элинор.
— Как я уже говорила, он женится на Лизетт, — сказала она, направившись к двери. — Мне действительно пора ложиться спать, Гидеон, день выдался трудный, я очень устала.
— Я хотел бы поцеловать тебя, но не стану этого делать. Боюсь, что не смогу остановиться. Я мужчина и должен нести ответственность за нас обоих.
Элинор судорожно сглотнула.
— Ты прав, — произнесла она без особого энтузиазма, открывая дверь.
Боже, она мечтала об этом годами, он наклонился к ней и приблизил губы к ее губам.
— Попроси меня, Элинор, и я останусь, — прошептал он. — Только попроси.
Та, прошлая Элинор непременно так бы и сделала. Она попросила бы. И она разожгла бы до неба костер его страсти.
Но сейчас Элинор осталась совершенно спокойной. Гидеон показался ей слишком, приторным и пассивным.
— Не сегодня, — ответила она, при этом голос ее дрогнул. — Так поступать не следует, ты был совершенно прав.
Она затворила за ним дверь и тут же вынуждена была снова открыть ее под напором его руки.
— Я все-таки не решаюсь оставить тебя здесь с Вильерсом и его бастардами, — сказал он.
— Я здесь в гостях у Лизетт, — напомнила ему Элинор!
— Надолго?
— Хочу побыть здесь еще несколько дней, — ответила она.
— Я вернусь сюда за тобой, — пообещал он. — Вернусь и увезу тебя с собой в Лондон.
— Но тогда все догадаются...
— Я люблю тебя, — напомнил он. — Хочу, чтобы все об этом знали. Пусть осуждают, лишь бы ты была рядом со мной.
— Ну и прекрасно, — произнесла Элинор. Она закрыла за ним дверь и прислонилась к ней с обратной стороны. — Прекрасно, — повторила она без особого энтузиазма.
Глава 23
Ноул-Хаус, загородная резиденция герцога Гилнера
20 июня 1784 года
— Кто-нибудь должен подыскать место для тайников с сокровищами, чтобы мы могли начать игру с детьми, — сказала Лизетт и обратилась к Элинор: — Почему бы тебе, не заняться этим? Их надо закладывать на природе, а заодно ты могла бы отлично выгулять свое толстое чудовище с черным носом. Мне нужно четыре места, чтобы запрятать какую-нибудь чепуху — куриное яйцо, например. А вечером я напишу подсказки для маленьких сыщиков.
— Похоже, собирается дождь, — заметил Вильерс.
— Тогда отправляйся с ней — будешь держать зонт, — сказала Лизетт, повернувшись к матери Элинор: — Могу я попросить вас...
Элинор поднялась и пошла прочь, не дослушав и не проронив и слова, Вильерс следовал за ней. У нее было состояние, чреватое взрывом, истерикой. Ее сознание блуждало в тесноте между печалью и страхом, она не могла понять, что с ней происходит.
Эстли оставил после себя мрачную атмосферу с этим своим ореолом вдовца и запоздалым раскаянием. Разумеется, он не изменил своим моральным принципам и отбыл на заре, когда весь дом еще спал.
— Вы грустите, потому что ваш принц покинул вас? — спросил Вильерс.
— Он еще вернется, — ответила Элинор, небрежно глянув на него через плечо, и приказала лакею привести Ойстера.
— В этом невозможно усомниться, стоит лишь вспомнить, как он вел себя вчера.
Выражение лица у нее было довольно странным, на нем отражалась буря эмоций. Наконец появился лакей с Ойстером, выражавшим свою щенячью радость по поводу предстоящей прогулки.
— Тихо! — прикрикнула на него Элинор.
Вильерс отцепил с пояса свою шпагу, чтобы она не била ему по ногам, когда он будет носиться вслед за мопсом, и вручил ее лакею. Тот передал ему собачий поводок. Вильерсу не нравился этот дьявольский щенок, но он делал вид, будто не замечает его.
— Спокойно приказал он, и Ойстер тотчас умолк.
Они свернули на тропу вправо от дома. Элинор шла впереди с таким видом, что Вильерс понял: галантная беседа в данный момент невозможна. В отместку за это он крепко натягивал поводок, отказываясь тащиться за Ойстером туда, куда тот пожелает. Понадобилось немного времени, чтобы пес усвоил дрессуру Вильерса и команду «рядом». Всем своим видом щенок давал понять, что он вполне разумное создание и умеет прилично себя вести.
Выйдя из сада, вся группа направилась вверх к лесистым холмам. Элинор так спешила, что порой терялась из виду, но Вильерс с Ойстером придерживались своего темпа.
«Надо было прихватить Тобиаса с собой, — подумал Вильерс. — А возможно, и девчонок». В этом случае у него был бы вид почтенного отца семейства. А Элинор невольно изображала бы тогда разгневанную истеричную супругу. Он был в восторге от этой воображаемой картины, пока не вспомнил о перемене своей участи и о Лизетт. Прекрасной, златокудрой Лизетт.
Ему вдруг стало жаль Ойстера. Разве вправе он так затягивать его поводок? Песик должен радоваться прогулке.
Тропа между тем уходила резко вправо и вверх, к горным ручьям. Сколько же там оказалось камней, набросанных как попало матерью-природой, когда они пришли! Были и огромные валуны, размером с карету. В дальней стороне широкого ручья виднелись заросли ежевики, поднимавшиеся на холм.
— Элинор! — громко позвал Вильерс, начиная чувствовать тревогу.
— Да? — Ее голова высунулась из-за скалы.
Оказывается, она совсем рядом. Вильерс почувствовал себя глупо.
— Мы с Ойстером уже здесь.
— Вижу.
— Что вы делаете?
— Любуюсь окрестностями. Мы столько раз бегали здесь детьми. Какой простор тут для Ойстера! Может быть, он научится плавать? Нет, лучше не надо, еще простудится.
Вильерс бросил взгляд на песика, присевшего у его ноги. Лишь непрерывно крутящийся хвост выдавал его возбуждение.
— Пожалуй, я спущу его с поводка, — сказал Вильерс.
— Вы уверены? — спросила Элинор. — Я никогда не...
Одно движение руки, и свободный щенок взмыл от радости вверх, а потом понесся в просветы между скал. Плюхнувшись в воду, он завизжал как поросенок. Как бы он не утонул!
