Сара Маклейн - Две недели на соблазнение
Гай[5] не единственный с огненным темпераментом этой осенью.
«Бульварный листок». Ноябрь 1823 годаБольшую часть года деревня Данкрофт была тихим и спокойным местечком — совершенно идиллическим. Время от времени тут, правда, случались кое-какие события, например ломался чей-нибудь экипаж, но остальное время жизнь была довольно скучной и однообразной, как и в большинстве английских провинциальных городков.
Но только не в Ночь костров, когда весь Данкрофт, похоже, собирался на гулянья.
Гулянья начались сразу после захода солнца, и деревья, а также кусты были уже увешаны украшениями для праздника; фонари же освещали широкую лужайку, омывая ряды палаток и лотков чудесным золотистым светом.
Джулиана вышла из кареты, и ее тут же окружили запахи и звуки праздника. Здесь, на лужайке, собрались сотни людей, и все они весело проводили время в том или ином конце ярмарки. А дети в бумажных масках носились вокруг взрослых, пока не налетали на улыбающихся девушек с подносами спелых сладких яблок.
Остановившись, Джулиана немного понаблюдала, как группа молодых людей неподалеку пыталась рассмешить «живую статую» своими шутками и танцами. Она рассмеялась над этой забавной сценкой, наслаждаясь долгожданным ощущением свободы и веселья.
— Вот видишь? — подала голос Изабель. — Я же говорила, что тебе не о чем беспокоиться.
— Я пока еще в этом не уверена, — с улыбкой отозвалась Джулиана. — Но не вижу огня, который ты обещала…
Впрочем, посреди площади уже был сложен костер — огромная куча палок, — увенчанный жалкого вида соломенным чучелом, а дети носились вокруг него, громко распевая песни.
Джулиана с улыбкой повернулась к невестке.
— Все это совсем не пугает.
— Подожди, скоро все и начнется. — Изабель внимательно оглядела толпу. — Большинство девушек должны быть уже здесь. Когда мы уходили, в доме не осталось никого, кроме Ника и Лейтона.
Упоминание о Саймоне взволновало Джулиану. Большую часть утра она находила себе всевозможные занятия, чтобы не думать о нем, но все было тщетно.
Сам же герцог куда-то исчез, как будто испарился.
Она понимала, что ей следовало бы радоваться тому, что он держался от нее подальше. Понимала, что не должна искушать судьбу. В конце концов, он сделал свой выбор, и теперь только вопрос времени, когда Саймон вернется в Лондон и женится на другой.
На той, которую считал достойной себя. На ровне ему по происхождению и положению.
Но она, как ни странно, ужасно жалела о том, что его не было на празднике. И гадала, почему его здесь не было.
А ведь она прекрасно знала, что он не для нее. Но все равно постоянно думала о нем, о его будущем. И о своем.
Она должна уйти! Не может она остаться, если его здесь нет.
Изабель потянула носом воздух.
— Мм… Ты чувствуешь запах яблочных тарталеток?
Вопрос вывел Джулиану из задумчивости. И она решила, что на этом веселом празднике нельзя грустить. Завтра она подумает о будущем, а сейчас…
— Съедим по одной? — с улыбкой спросила она невестку.
Они пошли вдоль длинного ряда палаток в поисках выпечки, и Изабель заявила:
— Предупреждаю: когда начну есть, то уже не смогу остановиться, пока сама не превращусь в яблочный пирог.
Джулиана рассмеялась:
— А ты рискни.
Они купили сладких яблочных пирогов, после чего одна из женщин остановила Изабель, чтобы обсудить какие-то хозяйственные проблемы Таунсенд-Парка. Джулиана же бродила вдоль палаток, ожидая, когда закончится разговор, и наблюдая, как сгущаются сумерки. А все люди вокруг, казалось, дожидались, когда будет зажжен большой костер.
Тут Джулиана остановилась возле палатки с сухими травами и цветами, и крупная полная женщина, хозяйка палатки, подняла глаза от мешочка, который завязывала.
— Чего желаете, миледи?
— Чего желаю?..
Женщина встала с табурета и с улыбкой спросила:
— Может, денег? А может, детей? Или хотите счастья?
Джулиана тоже улыбнулась.
— А травы могут дать мне все это?
— Сомневаетесь?
Девушка рассмеялась.
— Да, к сожалению.
Женщина довольно долго молчала, потом вдруг заявила:
— Я вижу, чего вы хотите.
— Да?..
— Вы хотите любви, — сказала хозяйка палатки.
— Любви? — в растерянности пробормотала Джулиана.
— Вот то, что вам надо. — Руки женщины взметнулись к висевшим перед ней пучкам трав и цветов.
Толстуха быстро отделила маленький пучок от лаванды, отломила по веточке розмарина, тимьяна и кориандра, а также взяла еще несколько растений, которые Джулиана не распознала. Сложив все это в маленький холщовый мешочек, она перевязала мешочек и затянула веревочку таким сложным узлом, что и сам Одиссей не развязал бы. После чего вручила мешочек девушке.
— Вот, берите. На ночь кладите это под подушку.
Джулиана воззрилась на мешочек.
— И что будет?
Женщина расплылась в широкой беззубой улыбке.
— Он придет.
— Кто придет? — Джулиана изобразила удивление.
— Ваш возлюбленный. — Женщина вытянула руку. — С вас пенни за волшебство, миледи.
Джулиана тоже улыбнулась.
— Что ж, вполне справедливая плата… за волшебство. — Она положила травы в свою сумочку и достала монетку.
— Это поможет, миледи, не сомневайтесь.
— Нисколько не сомневаюсь, — ответила Джулиана.
Она отвернулась — и оцепенела. Неподалеку возле конюшни стоял Саймон, прислонившись к столбу и скрестив руки на груди. И он совсем не походил на того герцога, которого она привыкла видеть.
Но все равно он выглядел как настоящий герцог.
На нем были кожаные бриджи и высокие сапоги для верховой езды, а также белая полотняная рубашка и зеленый сюртук. Однако в его одежде не было ничего изысканного — простой галстук, простой жилет, кепка вместо шляпы и перчатки, — но никакой трости!
Да, сейчас Саймон казался простым и доступным. И такого Саймона она могла бы любить.
Потом она его отпустит к его герцогским обязанностям, но сегодня…
Сегодня они в деревне, поэтому все было гораздо проще. И, возможно, ей удастся убедить его в этом.
Эта мысль вывела ее из оцепенения. И она пошла.
Пошла к нему.
Он выпрямился и спросил:
— Покупаете волшебное зелье?
— Да. — Джулиана обернулась и бросила взгляд на женщину, теперь стоявшую перед палаткой.
Женщина улыбнулась ей своей беззубой улыбкой и проговорила:
— Видите, как быстро подействовало, миледи?
Джулиана не могла не улыбнуться в ответ.
— В самом деле. Спасибо.
