Дженна Питерсен - О чем мечтает герцог
– Не уверена, что точно понимаю, что ты имеешь в виду под словом «маска».
Вздохнув, Саймон продолжил:
– Я… я имею в виду того настоящего человека, который не всегда поступал правильно, не всегда был порядочным или справедливым. Что ты знаешь о нём?
Теперь уже и Наоми вскочила на ноги:
– О чем идет речь? В чём ты обвиняешь отца?
Непроизвольно Саймон сделал шаг назад: это исступлённое выражение на лице сестры и трясущиеся руки…На Наоми, всегда такую сдержанную и спокойную, всегда старающуюся радоваться и веселиться, отвергающую страх или волнения, это было совсем не похоже. Как странно, что она впала в панику от не более чем намека на их отца и его возможные тайны.
Возможно ли такое, чтобы она уже что-то знает?
– Наоми, – начал он, подходя к ней. – Я только спросил…
– Не только… Ты намекнул, – поправила она его, пятясь. – Намекнул, что он совершил что-то нехорошее… Саймон, я не желаю этого слышать. Лучше не копаться в прошлом. Оставь всё как есть.
С этими словами она развернулась и практически выбежала из комнаты. Саймон смотрел ей вслед и невольно задумался о том, что же такого знает его сестра. Что так напугало её?
И может ли это быть хуже того, что сам он недавно обнаружил?
Глава 18
Поджав под себя ноги и зажав в руках книгу, Лилиан сидела в кресле напротив камина в библиотеке, а рядом дымилась чашка чая. Было такое ощущение, что она попала в настоящий рай.
Эта комната за очень маленький период времени стала её любимым местом в доме, потому что здесь были не только книги, подпитывающие её любовь к печатному слову, но и воспоминания. Воспоминания о Саймоне. Об их страсти.
Находясь в этой комнате, Лилиан почти забывала об истинной цели, которая привела её в это имение, привела к мужчине, за которого она теперь собиралась выйти замуж. А ведь она почти забыла, что во имя мести обманывала его, вводила в заблуждение и до сих пор не была с ним до конца честной.
Почти.
Она уже собиралась было отбросить в сторону беспокоящие мысли и вернуться к чтению, как дверь библиотеки распахнулась, и в комнату торопливо вошла леди Уэстфорд. Лилиан встала со своего места, но, кажется, Наоми не сразу её заметила. Повернувшись, виконтесса закрыла дверь и поднесла руку к губам. Судя по тяжёлому прерывистому дыханию, она едва сдерживала слёзы.
Лилиан сразу же двинулась вперед.
– У вас всё в порядке, миледи?
Заметив Лилиан, Наоми вздрогнула, и на какую-то долю секунды Лилиан смогла увидеть в её глазах целую бурю чувств – боль, огорчение, и даже страх. Но затем всё померкло и ушло. Она сумела взять себя в руки, спрятав свои эмоции.
– О, я не видела вас… Вы напугали меня, – засмеялась Наоми, но её смех прозвучал совсем невесело.
– Вы были чем-то озабочены, когда вошли, – Лилиан положила книгу и подошла ближе. – Что-то случилось?
– Нет, конечно, нет, – слишком торопливо ответила Наоми и, явно избегая пристального взгляда Лилиан, стала смотреть на возвышающиеся стеллажи с книгами. Её лицо слегка расслабилось. – Ах, как же я люблю эту комнату.
Лилиан посмотрела на неё долгим взглядом. Было очевидно, что будущая золовка не хотела делиться с ней своими переживаниями, но поскольку Наоми провела несколько минут наедине с Саймоном, Лилиан испытывала живейший интерес к тому, что у них там произошло. Однако она попыталась не думать об этом и вместе с Наоми принялась рассматривать стеллажи.
– Замечательное место! Полагаю, во всём доме эта комната – моя самая любимая.
Эта и ещё биллиардная, о чём она не стала говорить Наоми. Но всё же при этой мысли щёки Лилиан вспыхнули густым румянцем.
– Для меня тоже. И Саймон любит её больше других. – Наоми как-то немного погрустнела, и её голос прозвучал отстранённо и сдержанно. – В детстве он, бывало, прятался здесь, иногда даже часами.
Лилиан наклонила голову.
– А вы? Вы здесь прятались?
Наоми с напряжением в упор посмотрела на неё.
– У меня было меньше причин, чтобы прятаться. Полагаю, для вас не секрет, что отношения между моим братом и матерью очень напряжённые.
Лилиан неожиданно почувствовала себя неловко.
– Я не могла не заметить отсутствия той привязанности между ними, какая существует между вами и вдовствующей герцогиней.
Лицо Наоми слегка разгладилось.
– У мамы на то есть причины, поверьте мне. И невозможно отрицать, что Саймон страдает от её невнимания.
– Но ведь очевидно, что вы с ним настолько близки, насколько это возможно между братом и сестрой, – нахмурившись, заметила Лилиан. – И всё же, в отличие от него, её пренебрежительное отношение не распространилось на вас.
– Нет, – кивнула Наоми. – Я делала всё возможное, чтобы дать ему то, чего он был лишён, чего не могла дать ему наша мать: любви, привязанности… И защиты.
– Защиты? – переспросила Лилиан, не понимая, о чём говорит Наоми. Только ли о гнев их матери, или о чем-то ещё? И судя по печальному отсутствующему взгляду, виконтесса подразумевала нечто более серьёзное.
И снова Наоми кивнула:
– Да. Кое-что лучше предать забвению. Иногда раскрытие правды может только лишь причинить боль. У Саймона и без того жизнь была нелегкая, зачем делать его ношу ещё тяжелее?
Лилиан чуть отступила назад. Итак, Наоми говорила о чём-то большем, нежели о простом отчуждении в отношениях Саймона и его матери. Невольно создавалось впечатление, что она знала секреты их отца, возможно, те самые, которые начал раскрывать Саймон.
– Но Саймон больше не нуждается в защите, – мягко сказала Лилиан, содрогнувшись от того, что сама делала в точности то же самое, пряча от Саймона свои собственные секреты. – Он взрослый мужчина, и заслуживает того, чтобы знать правду. Ему нужна эта правда, даже если она заставит его страдать.
Теперь Наоми сама повернулась к ней с бледным напряжённым лицом.
– Он говорил, что тщательно проверяет документы, оставленные нашим отцом. – Лилиан медленно кивнула, соглашаясь с ней. – Что он знает?
Девушка медлила в нерешительности, понимая, что поступает неправильно, вмешиваясь в сокровенные переживания брата и сестры. Если Наоми знала что-то ещё о прошлом их отца, несправедливо, если Лилиан услышит об этом раньше Саймона. Как бы её не мучило любопытство. И со вздохом она сказала:
– Я думаю, будет лучше, если вы поговорите с Саймоном о том, что он знает.
Задрожав от волнения, Наоми опустилась в ближайшее кресло.
– Да, полагаю, я задолжала ему эту правду. Просто, мне трудно не думать о нём как о ребёнке, которого я поклялась защищать, чтобы с ним никогда не случилось ничего плохого.
Наморщив лоб, Лилиан попыталась представить себе эту картину. И почему-то было очень трудно вообразить Саймона ребёнком, который не мог о себе позаботиться… Саймона, нуждающегося в защите. Перед её внутренним взором предстал лишь сильный властный мужчина, которым она не смогла не увлечься.
