Эллен Марш - Гордячка
Они осмотрели сверкающий фасад Голубой мечети и полюбовались великолепием грандиозной Святой Софии. К глубокому разочарованию девушки, в мечети христиан не пускали, если у них не имелось фирмана – специального разрешения на посещение. Тем не менее эти уникальные сооружения произвели на девушку огромное впечатление, особенно Святая София – храм, построенный в IV веке и. э. и прекрасно реставрированный шведскими архитекторами.
Возвращаясь в гавань, они говорили об этом архитектурном чуде. Вечерело, и с базара потянулись караваны верблюдов, а торговцы готовились закрывать свои лавчонки. На улочках резвились ватаги ребятишек. В воздухе витали щекотавшие ноздри ароматы – в домах готовили пищу.
– Пожалуй, пора поторопиться, – с явной неохотой сказал Дэниэл, взглянув на свои карманные часы.
Сэйбл кивнула, опечалившись, – ее временное освобождение подходило к концу. Она была уверена, что сэр Морган больше не отпустит ее на берег. «Как это несправедливо!» – подумала она. Ведь она не член команды, и он не имеет права приказывать ей. И потом, она не участница этих безумных поисков Сергея Вилюйского, и, следовательно, никто не имеет права ограничивать ее передвижение по городу!
– Смотрите-ка, леди Сэйбл! – прервал се невеселые размышления Дэниэл. – Вот настоящая турецкая баня – хаммам! Я так надеялся, что мы увидим ее! Вы когда-нибудь слыхали об этих банях?
Сэйбл повернула голову, чтобы окинуть взглядом мраморное сооружение с орнаментом. Ее любопытному взору предстало нечто гораздо менее внушительное, нежели мечети, которые они видели, и она сказала об этом своему спутнику. Дэниэл в ответ усмехнулся:
– Хаммам ценят не за фасад, миледи, а за то, что находится внутри. Это общественная баня, – пояснил он, заметив ее недоуменный взгляд. – За несколько медяков там моют и делают массаж, и там можно паром вылечить разные телесные боли.
– Что-то не верится!.. – с сомнением в голосе сказала девушка. – В книгах по истории я читала о римских банях…
Дэниэл вспыхнул, подумав о том, что деликатная леди Сэйбл иногда бывает так же откровенна, как мужчина.
– Это не совсем то… Понимаете ли, м-м… женщины и мужчины здесь моются отдельно друг от друга. Единственная цель здесь – оздоровление тела и души.
– Вы бывали в таких банях? – полюбопытствовала Сэйбл.
Дэниэл смущенно кивнул:
– Да, чудесные ощущения!
– Вы хотите сказать, что туда пускают даже иностранцев? И для этого не требуется специального разрешения?
Если бы Дэниэл знал Сэйбл лучше, то понял бы, куда она клонит, и наверняка пришел бы в отчаяние. Но он беспечно ответил:
– Единственное, что требуется от иностранца, миледи, это необходимая сумма денег. Нужно просто кинуть им несколько медяков, и, гарантирую, вас пропустят независимо от национальности и религии.
Сочтя дискуссию исчерпанной, он предложил девушке руку и повел дальше, Сэйбл же все думала о том, что рассказал Дэниэл. Во время плавания ей приходилось обходиться лишь кувшином горячей воды, что приносил ей Грейсон каждое утро, и грубой губкой, которую он где-то откопал. Привыкшая к ароматизированным утренним ваннам в Нортхэде, Сэйбл возненавидела это утреннее мытье и мечтала о ванне. Она знала, что в каюте сэра Моргана есть ванна, но ей не хотелось просить у него разрешения помыться там, так как была уверена, что капитан откажет.
В таком случае почему бы не нанести визит в турецкий хаммам? Мысль о роскошной парной, описанной Дэниэлом, ласкала ей душу. Если иностранцев туда пускают, значит, бояться нечего, и уж, конечно, можно будет одолжить денег у Грейсона или Дэниэла, чтобы уплатить за вход. Единственным препятствием мог быть Морган, и Сэйбл не сомневалась, что он запретит посетить бани. Ее губы сжались, а лицо приняло решительное выражение. В конце концов она – леди Сэйбл Сен-Жермен, дочь графа Монтеррея, а не матрос из команды сэра Моргана Кэри. Она вовсе не обязана подчиняться ему, а он не имеет права приказывать ей.
– Вы что-то стали очень молчаливы, леди Сэйбл? – заметил Дэниэл, с беспокойством заглядывая в ее глаза. – Устали?
Она весело улыбнулась, и его сердце гулко забилось в груди.
– Вовсе пет, мистер Хэйс, я прекрасно себя чувствую. «Так оно и есть, – подумал Дэниэл, – это видно по ее лицу». Щеки девушки порозовели, а глаза сверкали, как море ранним солнечным утром. Пружинистой походкой шла она по улице, что он отнес за счет радости от прогулки с ним. И Дэниэл решил обязательно поговорить с капитаном и попросить разрешения снова вывести ее на прогулку и даже, возможно, прокатиться на пароме через Золотой Рог. «Наверняка капитан не откажет, после того как увидит, что сегодняшняя прогулка благоприятно отразилась на ней», подумал он.
Если бы бедняга Дэниэл мог догадаться о мыслях, вертевшихся в голове девушки, то был бы весьма обескуражен. Но молодой моряк оставался в блаженном неведении. Когда Хэйс помогал Сэйбл забраться в маленькую лодчонку, на которой им предстояло вернуться на судно, он снова думал о том, что надо бы попросить капитана позволить ему еще раз вывести девушку на прогулку…
Глава 10
– Хотите еще чайку, ваша милость?
Сэйбл вздрогнула, увидев перед собой Грейсона с серебряным чайником в руке и вопрошающим взглядом. Она посмотрела на свою нетронутую чашку.
– Благодарю вас, нет, – тихо ответила она. Грейсон кивнул и вышел, затаив злость на капитана сэра Моргана, который одни был виноват в ее плохом настроении.
Был закат, когда Дэниэл Хэйс привез наконец леди Сэйбл на корабль, где у трапа его встретил сам капитан. Хмурый сэр Морган показался молодому офицеру еще более высоким и грозным, чем когда-либо.
Зловещим тоном сэр Морган заявил, что леди Сэйбл должна была вернуться гораздо раньше и что в результате Дэниэл получит выговор. Когда Сэйбл попыталась выступить в его защиту, сэр Морган заявил ей, что он сыт по горло ее непослушанием и что следующие три дня ей придется провести в своей каюте.
Когда Грейсон зашел к ней в тот же вечер с подносом в руках, он, услыхав из-за двери приглушенные рыдания девушки, застыл как вкопанный. И его нерешительность стоила ей ужина, так как в этот момент сэр Морган появился в дверях своей каюты и ледяным топом сообщил ошеломленному стюарду, что леди Сэйбл не заслужила ужина.
Когда на следующее утро он принес завтрак, то нашел девушку в подавленном состоянии; ее прекрасные глаза покраснели от пролитых слез. Стюард предпринял робкую попытку оправдать жестокость сэра Моргана, но Сэйбл высмеяла его:
– У него вообще нет сердца, и вы знаете об этом, Грейсон. Клянусь Богом, если бы вы не были мне так симпатичны, я возненавидела бы вас за вашу преданность ему!
