Виктория Холт - Кирклендские забавы
– Миссис Роквелл! – воскликнул он. – Какой сюрприз!
– Я решила, ожидая вас, познакомиться с миссис Смит. Доктор взял мою руку, крепко сжал и на несколько секунд задержал в своей. Он явно пытался овладеть собой. Потом он подошел к жене и потрогал ее лоб.
– Ты слишком разволновалась, дорогая, – заметил он. – Она нервничала?
С этими словами он посмотрел на Дамарис, и я не видела выражения его лица.
– Нет, отец, – ответила она тихо, словно оробевший ребенок Доктор повернулся ко мне.
– Извините меня, миссис Роквелл, я беспокоюсь и за вас, и за жену. Но вы сказали, что пришли ко мне?
– Да, мне нужно поговорить с вами по очень важному делу.
– Хорошо, давайте пройдем в мой кабинет. – Да, да.
Я встала, приблизилась к миссис Смит и попрощалась с ней, еще раз сжав ее холодную влажную руку. С появлением мужа в ней произошла очевидная перемена, лицо стало непроницаемым, замкнутым и одновременно испуганным, как у провинившегося ребенка, – видимо, она знала, что он будет бранить ее за нарушение режима.
Судя по всему, подумала я, доктор очень озабочен благополучием своей жены, что вполне естественно, ведь он так добр.
Попрощавшись также и с Дамарис, я спустилась вслед за доктором в его кабинет.
Войдя, он закрыл дверь, усадил меня на стул возле письменного стола с откидной крышкой и сел сам. Я немного приободрилась: доктор держался так приветливо и добродушно, что невозможно было заподозрить его в недобрых намерениях. Конечно же, он мне поможет.
– Ну-с, – проговорил он, – что стряслось?
– Со мной происходят непонятные вещи, – выпалила я. – Впрочем, об этом вы знаете.
– Знаю, – подтвердил он. – Кое-что от вас, кое-что – от других.
– Значит, вам известно, что я видела в своей спальне монаха?
– Мне известно, что вы так полагаете.
– Так вы мне не верите?
Он предостерегающе поднял руку.
– Давайте пока считать, что вы его действительно видели, – если это вас успокоит.
– Меня не надо успокаивать, доктор Смит. Я всего лишь хочу, чтобы мне верили, когда я говорю правду.
– Это не всегда легко, но я попытаюсь помочь вам.
– Кроме этого, были еще происшествия с грелкой, с пологом моей кровати и с плащом, который кто-то повесил на парапет.
– Это был тот самый плащ, который сейчас на вас.
– Стало быть, вам известно даже это.
– Естественно, мне все рассказали, – ведь я отвечаю за состояние вашего здоровья.
– И вы полагаете, что все эти события случились лишь в моем воображении?
Он не ответил сразу, и я настойчиво спросила:
– Это так? Так?
– Давайте разберемся во всем спокойно. Спокойствие – вот что нам нужно, миссис Роквелл, причем вам – особенно.
– Я спокойна. Все, что мне нужно, – это человек, который бы мне верил.
– Миссис Роквелл, я врач, и в моей практике встречались самые странные случаи. Я знаю, что могу говорить с вами начистоту.
– По-вашему, я сумасшедшая?
– Ну, это чересчур сильное слово...
– Я не боюсь сильных слов. Я боюсь людей, которые одеваются монахами и разыгрывают меня.
Доктор помолчал несколько секунд, потом сказал:
– Вы сейчас переживаете трудное время. Ваше тело меняется, и эти перемены влекут за собой изменения в психике. Это часто случается с беременными женщинами, у них появляются странные фантазии, им начинает хотеться того, к чему раньше они были равнодушны…
– Но это не фантазия! – вскричала я. – Что ж, придется вам сказать: я пришла сюда, так как мне известно о вашем разговоре с миссис Грантли и о том, что вы определили мое состояние как душевное расстройство.
– Так вы слышали!.. – Он явно не ожидал этого и был захвачен врасплох.
Не желая выдавать тетю Сару, я сказала:
– Мне известно, что вы это обсуждали. Будете отрицать?
– Нет, – медленно проговорил он, – это было бы глупо.
– Так значит, вы решили, что я сошла с ума.
– Ничего подобного. Миссис Роквелл, у вас просто расшатались нервы. Согласитесь, до беременности вы не так легко выходили из себя. Это один из признаков вашего состояния.
– Что вы намерены со мной сделать? Отправить меня в Ворствистл?
Как он ни старался, ему не удалось скрыть, что такое намерение у него было.
Меня охватил гнев, потом – панический страх Я встала, но доктор тут же подскочил ко мне, взял меня за плечи и ласково усадил обратно.
– Вы неправильно меня поняли, – мягко сказал он, также вернувшись на свое место. – Для меня это очень болезненный вопрос. Я глубоко привязан к семейству Роквеллов и искренне переживаю все их неприятности. Умоляю, поверьте: вопрос о вашем помещении в Ворствистл не стоит… пока.
– Что значит «пока»?
– Не нервничайте так, миссис Роквелл. В этом... учреждении людям оказывают весьма квалифицированную помощь. Вы знаете, я регулярно там бываю. Последнее время ваши нервы явно на пределе, и от меня это не укрылось.
– Мои нервы на пределе, потому что кто-то пытается выставить меня сумасшедшей! Да как вы смеете говорить со мной об этом заведении! Должно быть, вы сами сошли с ума!
– Я только хочу помочь вам.
– В таком случае выясните, кто все это проделывает. Узнайте имена тех, кто играл монахов в живых картинах пять лет назад и у кого сохранились рясы.
– Вы все еще не можете забыть этот злосчастный инцидент.
– Конечно, не могу! С него все началось.
– Миссис Роквелл... Кэтрин... Я хочу быть вашим другом. В этом, надеюсь, вы не сомневаетесь?
Я заглянула в его темно-карие глаза, такие мягкие и нежные.
– Вы небезразличны мне с той минуты, как Габриель привез вас в Забавы. А когда ваш отец приезжал на похороны, я понял все о ваших отношениях, и это глубоко меня тронуло. Вы показались мне такой... беззащитной. Но я слишком откровенен...
– Говорите все до конца, не скрывайте от меня ничего.
– Кэтрин, я хочу, чтобы вы мне верили. Мое самое горячее желание – поддержать вас в это трудное время. Дамарис немногим младше вас, и не раз, видя вас вместе, я жалел, что вы не моя дочь. Я всегда мечтал иметь большую семью. Впрочем, вам это неинтересно. Говоря коротко, я всегда испытывал к вам такие чувства, какие отец может питать к дочери, и надеялся, что вы доверитесь мне и позволите вам помочь.
– Лучшее средство помочь мне – это узнать, кто нарядился монахом и пришел ко мне в спальню. Найдите этого человека – и никакая помощь мне не понадобится.
Он печально взглянул на меня и покачал головой.
– Что вы хотите этим сказать? – осведомилась я.
– Как бы я хотел, чтобы вы доверили мне свои тревоги, как доверили бы их отцу. – Он заколебался, потом пожал плечами и добавил: – Отцу, который был бы вам ближе, чем ваш собственный. Я бы постарался защитить вас.
