Жюльетта Бенцони - Любовь, только любовь
Гийом де Шандивер сделал большой глоток вина, облегченно вздохнул и удобно откинулся на подушках.
— Говорят, дофин делает все, что в его силах, чтобы снова привлечь Бургундию на свою сторону, и что он недавно прислал сюда тайного гонца. Может быть, с ним что-нибудь случилось?
— Похоже, что так. Около Турне разбойники, которых, возможно, нанял Жан де Люксембург, наш военачальник, сочувствующий англичанам, устроили засаду. Решив, что де Монсальви мертв, они бросили его. Но ему удалось спастись, благодаря своевременной помощи одного неверного, врача-араба, который неизвестно почему оказался там и, по слухам, отлично применил свои знания.
Последние фразы привлекли внимание Катрин, которая во время разговора мужчин думала о своем. Она жадно прислушивалась к тому, о чем говорил Гарэн. Но он как раз замолчал, чтобы выбрать на большом блюде, стоящем перед ним, несколько дамасских слив. Она не удержалась, чтобы не спросить:
— И… что же случилось с этим посланником? Он встретился с герцогом?
Гарэн де Брази, отчасти удивленный, отчасти обрадованный, повернулся к ней.
— Ваш интерес к моим разглагольствованиям, которые, возможно, немного скучны для дамы, — приятный сюрприз для меня, Катрин. Нет, Арно де Монсальви не удалось встретиться с герцогом. Раны задержали его, а к тому времени, когда он смог снова продолжить путешествие, герцог уже покинул Фландрию. Более того, монсеньор известил, что ему не о чем с ним говорить. Из последних сведений явствует, что капитан вернулся, чтобы долечиться, в замок Мегон-сюр-Йевр, где собрался двор дофина.
Было видно, что государственный казначей хорошо осведомлен о делах и действиях окружения дофина, и Катрин очень хотела задать ему еще несколько вопросов. Но она чувствовала, что проявить слишком большой интерес к капитану-армакьяку было бы большой ошибкой с ее стороны, поэтому только произнесла:
— Будем надеяться, что в следующий раз это ему удастся…
Конец трапезы показался ей необычайно затянувшимся. Мужчины перешли к обсуждению финансовых вопросов, а Катрин ничего в них не понимала. Мари де Шандивер дремала в кресле, сидя все так же прямо. Катрин, со своей стороны, нашла прибежище в своих мыслях и только тогда вернулась на землю, когда Гарэн встал из-за стола и объявил, что собирается уезжать.
Девушка бросила взгляд в окно. Было еще не очень темно и слишком рано, чтобы дать Гарэну уйти. Барнаби просил затянуть разговор до тех пор, пока не прозвучит вечерний звон. Она поспешно вскрикнула:
— Как, мессир, вы уже покидаете нас? Гарэн рассмеялся и, наклонившись к ней, посмотрел на нее с интересом.
— Сегодня вечер неожиданностей, дорогая! Я не предполагал, что мое общество так приятно вам.
Был ли он действительно доволен или его замечание звучало иронически? Катрин решила, что сейчас не стоит обращать на это внимания, и уклончиво ответила, скромно опустив глаза:
— Мне нравится слушать вас. Мы еще едва знаем друг друга. Если у вас нет никаких других дел и этот вечер не показался вам скучным и долгим, почему бы вам не побыть еще немного? Я хотела бы еще о многом вас расспросить. И кроме того, я совсем ничего не знаю о дворе.. о его людях, о том, как следует вести себя там…
Она зашла слишком далеко и проклинала себя за неловкость; она отдавала себе отчет о том, что на нее направлены удивленные взгляды, и не смела взглянуть на хозяйку, боясь неодобрительного выражения, которое могло появиться на ее лице. Такое настойчивое желание быть в мужской компании могло показаться доброй даме верхом нескромности. Но неожиданно ей на помощь пришел хозяин дома. Он был рад видеть, что женитьба, в которой он был заинтересован, начинается так хорошо.
— Останьтесь ненадолго, мой дорогой друг, поскольку вас так мило просят! Ваш дом близко. И я не думаю, что вы боитесь грабителей!
Улыбаясь невесте, Гарэн снова сел. Катрин с облегчением вздохнула, но не осмелилась посмотреть на человека, которого предавала таким образом. Она презирала себя за то, что вынуждена играть эту постыдную роль, но любовь была сильнее угрызений совести. Что угодно, но только не принадлежать никому, кроме Арно!
Когда, наконец, час спустя и добрых три четверти часа позже вечернего звона Гарэн распрощался с Катрин и хозяевами дома, была уже кромешная тьма. Катрин смотрела с каменным лицом, как он ускакал в ночь, навстречу смерти. Но мятежная совесть не позволила ей сомкнуть глаза всю ночь.
— Гарэн де Брази только слегка ранен, а Барнаби арестован.
Голос Сары вывел Катрин из полузабытья, в которое она впала на рассвете. Она увидела цыганку, стоящую около нее с пепельно-серым лицом, тусклыми глазами и трясущимися руками. Сначала она даже не уловила значения ее слов. Казалось, она говорила Нечто абсурдное и невероятное… Но Сара повторила Катрин, взиравшей на нее с ужасом, страшное известие. Гарэн де Брази жив? Почему-то теперь это не казалось ей таким уж существенным, и Катрин даже почувствовала облегчение. Но Барнаби арестован?
— Кто тебе это сказал? — спросила она слабым голосом.
— Жеан-Толстосум. Он заходил сюда сегодня утром с сумкой и посохом просить подаяния. Он не мог рассказать мне больше ничего, потому что как раз в это время вышла повариха послушать, о чем мы говорим. Это все, что я знаю.
— Помоги мне одеться!
Катрин только что вспомнила совет, который дал ей нищий: если он когда-нибудь понадобится, его можно найти у входа в церковь Святого Бенина. Это был как раз тот случай. В один миг она оделась и уложила волосы. Поскольку весь дом ходил ходуном, она решила выйти без особого предлога. Новость, что Гарэн стал жертвой нападения, распространилась по городу с необычайной быстротой, и, рассказывая об этом, каждый добавлял что-то свое. Катрин стоило только сказать, что она собирается в город, в церковь вознести благодарность Господу за то, что он пощадил жизнь ее жениха, как Мари де Шандивер позволила ей выйти в сопровождении Сары.
Когда они шли через Бург, то видели, как домохозяйки перекликаются из окон через улицу или собираются небольшими группками в тени разрисованных металлических вывесок, чтобы обсудить последние слухи. Казалось, новость никого не удивила. Приход государственного казначея к достатку и власти был слишком стремителен, а его любовь к показной роскоши слишком очевидна, чтобы не нажить себе множество врагов. Но Катрин и Сара не остановились, чтобы послушать сплетни. Они спешили к городскому крепостному валу и великолепным зданиям, которые входили в аббатство Сен-Бенин, одно из самых крупных во Франции. Катрин ни о чем не могла думать, кроме того, о чем собиралась узнать у Жеана-Толстосума. У нее ныло сердце.
