Джейн Фэйзер - Бархат
Через полчаса карета прокатилась по булыжнику Лимингтона. Из окон таверны «Черный лебедь» лился свет, слышались ругань, смех, крики и пение моряков. То и дело из таверны выходили, покачиваясь, матросы и направлялись к лодкам, привязанным к причалу. Они с кошачьей ловкостью перепрыгивали на палубы качавшихся на волнах суденышек, несмотря на приличное количество выпитого.
Джейк спрыгнул на мостовую и метнулся к кипам просмоленных канатов, лежащих на пристани. В общей суматохе никто не обратил внимания на маленького мальчика в нанковых штанах и вязаной голубой фуфайке. Джейк видел, как их кучер что-то быстро передал одному из местных конюхов, который стоял, прислонившись к деревянной стене таверны с трубкой в зубах. Конюх вытряхнул трубку и направился к экипажу. Деньги сделали свое дело, и вот уже кучер вместе с конюхом стали разгружать вещи, привязанные к крыше кареты. А затем, они отнесли багаж к большой рыбацкой шхуне, привязанной на самом конце причала. Какой-то человек, стоявший на корме, приветствовал их и жестом показал, чтобы они поднимались на борт.
Джейк вылез из своего укрытия и побежал вперед. Его отец и Габби все еще стояли рядом с экипажем и разговаривали. Никто даже не взглянул на мальчика. А вокруг Джейка сновали люди, кто-то бегал с палуб судов на берег и обратно, раздавались крики. Укладывались канаты, закреплялись шкоты, складывались паруса. Работа кипела, вода в устье Те-Солента прибывала – это была отличная ночь для ловли рыбы и крабов.
Кто-то забросит свои сети в глубину британских прибрежных вод, избегая попадать в территориальные воды вражеской Франции, а кто-то, по крайней мере, одна шхуна – «Керлью», переплывет на французский берег и высадит там тех, кто этой ночью был занят секретным делом.
Трое мужчин стояли спиной к сходням. Джейк в два прыжка очутился на палубе и нырнул за сложенные на борту паруса. Мальчик съежился в своем укрытии, сердце его бешено колотилось, но он был слишком взволнован, чтобы чувствовать страх. Через минуту Габби поднимется на борт, его отец уедет, а шхуна отчалит от берега. Джейк никому не покажется на глаза, пока они не прибудут во Францию. Интересно, сколько времени они будут плыть? Может, всю ночь?
– Позволь мне помочь тебе, – сказал Натаниэль, обнимая графиню за плечи и слегка подталкивая ее в сторону трапа. – Я дам тебе детальные инструкции в каюте.
Лорд Прайд обогнал Габриэль, с легкостью прыгнул на палубу и, повернувшись, протянул девушке руку. Прайд улыбался, и во всем его облике было что-то хулиганское, заметила про себя Габриэль. Лорд был освещен светом факелов, на шее у него по-прежнему болтался небрежно повязанный платок, ногу в сапоге он поставил на сходни, а рукой уперся в колено. С плеч свисал плащ, не скрывающий его отлично сложенной фигуры.
Графиня подумала, что, пожалуй, ни разу не видела его таким – излучающим какое-то скрытое удовольствие… Теперь они стали очень похожи с Джейком, пришло в голову Габриэль.
Натаниэль явно был в предвкушении того приключения, которое ждало его после отъезда графини. Девушка заставила себя улыбнуться и легко пробежала по трапу, не обращая внимания на протянутую руку Прайда.
– Внизу есть нечто вроде каюты, – произнес Натаниэль, направляя графиню в сторону люка. – Она, конечно, очень убогая, но там, надеюсь, не так уж сильно пахнет рыбой.
Голос Прайда был звонким, а в глазах горел тот самый блеск, который Габриэль видела у него в их лучшие минуты.
«Ясно, – думала, спускаясь за ним по узкой лесенке, Габриэль, – что перспектива участия в опасном деле заставляет его чувствовать такое возбуждение».
В каюте вопреки обещаниям лорда сильно пахло рыбой. От масляного фонаря, висевшего на потолке, тоже исходила отвратительная вонь гари. Фонарь едва освещал крохотное помещение, и в его неясном свете на стенах играли причудливые тени. Возле стены была узенькая койка, на которой лежали соломенный тюфяк и грубое одеяло. Было душно, сыро и холодно. Но Габриэль успокоила себя тем, что путешествие займет не больше двенадцати-тринадцати часов и она всегда при необходимости сможет подняться на палубу.
Графиня повернулась к своему спутнику:
– Может быть, ты дашь мне наконец все инструкции?
Прайд прислонился к заляпанному какими-то пятнами деревянному столику, сложил на груди руки и прикрыл глаза.
– Нет, я подожду еще некоторое время.
– Подождешь? Но, послушай, Натаниэль, шхуна вот-вот отчалит!
– Знаю.
– На что ты намекаешь? – изумленно глядя на Прайда, спросила Габриэль.
Тот, не моргнув глазом, ответил:
– Просто во Францию ты едешь не одна.
Габриэль от неожиданности лишилась дара речи. Как раз в этот момент шхуна отчалила и с палубы раздалась команда поднять паруса. Девушка вцепилась в край стола, а судно медленно отплывало от причала, ветер надувал паруса.
– Ты… ты едешь во Францию? – осторожно спросила она.
– Ну да.
– Но почему?
– Девочка моя, я никогда не отправляю агента на первое задание в одиночку, – холодно произнес он. – С агентом обязательно должен быть наставник, который знает, как обстоят дела на месте. У тебя наставником буду я, и если все пойдет хорошо, то в будущем ты станешь везде ездить одна.
– Но почему ты не сказал мне об этом раньше? – спросила Габриэль, и ее глаза загорелись.
– Я хотел увидеть, как ты будешь вести себя лицом к лицу с опасностью.
Это утверждение, сделанное безразличным тоном, стало последней каплей. Что, черт возьми, мог он знать о том, как она реагирует на опасность?!
– Я до смерти устала от твоих идиотских проверок, – заявила графиня, ткнув его в грудь указательным пальцем. – Кем, черт возьми, ты себя вообразил?
– Твоим наставником, – ответил он, схватив ее за палец и отведя его в сторону. – И ты будешь подчиняться мне, или, может, ты передумала работать на меня?
Габриэль судорожно вздохнула. Прайд все еще держал ее за палец, и в его взгляде появилась какая-то решимость.
«Скажи мне, что ты передумала! Давай же, Габриэль, скажи это! Еще не поздно!» Эти невысказанные вслух мысли поразили его. А он-то думал, что его не волнует ее предательство. Оказывается, волнует, да еще как! Прайд не знал, сможет ли он простить, можно ли все начать сначала… Вот если бы Габриэль сейчас отступила…
Их глаза встретились. И тут Габриэль рассмеялась и вырвала у него свой палец.
– Не говори глупостей, – воскликнула она. – Разумеется, я не изменила своего решения.
– Ну, слава Богу!
Габриэль, нахмурившись, уселась на узкую койку. Его поведение объясняло хотя бы одно: почему Прайд так легко относился к их предстоящему расставанию. Но графиня не привыкла к тому, чтобы терять твердую почву под ногами, а из-за Натаниэля это происходило довольно часто.
