Виктория Холт - Пленница
— Мне кажется, мы уже когда-то об этом говорили, — обернулась я к Лукасу. Кажется, ты тогда еще сказал, что встречался с ним.
— О да… мельком… и к тому же это было очень давно.
— А это далеко отсюда?
Тереза перевела взгляд на Карлтона, который немного подумал и ответил:
— По прямой миль семь или восемь будет. Но если ты не умеешь летать, то придется ехать в объезд, а это немного дальше.
— А там есть поблизости какой-нибудь город или деревня?
— Кажется… это неподалеку от… что скажешь, Лукас? Наверное, неподалеку от Апбриджа.
— Да, в миле или двух от Апбриджа, — подтвердил Лукас. — А ближайшая деревня Третаррант.
— Ну, это, скорее, хутор, а не деревня.
— Да, но Апбридж — это ближайший крупный город.
— Я бы его крупным не называл, — хмыкнул Лукас.
— Это приятный маленький городишко, — кивнула Тереза, — правда, я там бываю довольно редко.
— Но после смерти того парня… это местечко прославилось.
— Еще бы, «Апбридж Таймс» разлеталась нарасхват, — поддержал Лукас. — У них была самая свежая информация непосредственно с места событий. Они хорошо знали всех родственников погибшего. Я вижу, это место и тебя интересует, Розетта. Это нездоровый интерес, — улыбнулся он. — Вот что мы с тобой сделаем. Завтра мы съездим туда верхом, и ты собственными глазами увидишь этот печально известный город.
— Отлично, — спокойно кивнула я, но во мне все пело и ликовало.
Наконец-то какое-то движение.
* * *На следующий день мы с Лукасом отправились в путь. Когда я видела его в седле, мне было нетрудно убедить себя в том, что Лукас совершенно не изменился со времени нашей первой встречи.
— Нам придется проскакать не меньше восьми миль, — предостерег он меня. — Выдержишь? Восемь туда и восемь обратно. Я придумал. Мы там пообедаем. В старом добром Апбридже. Хотя, я вспомнил, по эту сторону от Третарранта есть очень неплохая харчевня. Что скажешь? Поехали?
— Конечно. Или ты думал, я испугаюсь и пойду на попятную?
Он не знал, как важна для меня эта поездка.
Я тут же пожурила себя за чрезмерный энтузиазм. Что особенного может сулить мне эта прогулка? И все же, кто знает, что из этого выйдет?
— Харчевня, которую я имею в виду, — тем временем продолжал Лукас, — называется «Голова короля» Оригинально, ты не находишь? Речь идет о Вильгельме IV, не самом популярном монархе, если не брать в расчет гостиничные вывески. Я всегда надеялся найти вывеску с головой Карла I. В этом случае на ней значилось бы «Отрубленная голова короля». Но владельцев подобных заведений обычно отличает необыкновенная тактичность, так что подобной вывески, скорее всего, не существует.
Я не удержалась и расхохоталась вместе с ним.
Мы миновали густые ежевичные заросли.
— В этом году будет очень много ежевики, — заметил он. — Ты помнишь, как мы обрадовались, обнаружив ее на том острове?
— Мы радовались всему мало-мальски съедобному.
— Иногда мне не верится…
— Да, и мне тоже.
— Интересно, чем бы все это закончилось, если бы нас не нашли пираты?
— Один Бог ведает.
— Но тогда мы решили, что угодили из огня да в полымя.
— Из которого нам тоже удалось улизнуть.
— Нам с тобой. Хотел бы я знать судьбу Плайера.
— Я тоже.
Я замолчала, потому что почувствовала, что еще немного, и я ему все расскажу, несмотря на твердую решимость этого не делать. Соблазн был слишком велик.
— Надеюсь, что он сумел о себе позаботиться. Мне кажется, что такие, как он, нигде не пропадут.
— Надеюсь, что ты прав. Кстати, нам еще далеко?
— Что, уже устала?
— Что ты!
— Должен заметить, у тебя задатки великолепной наездницы.
— Меня устроит, если я буду довольно неплохой наездницей.
— Ну, этого ты уже почти достигла.
— Учитывая, кто это говорит, я буду считать это комплиментом.
— Давай начистоту. Ты считаешь меня старым брюзгой?
— На пути к этому званию у тебя есть все шансы стать им раньше, чем я стану великолепной наездницей.
Лукас расхохотался.
— Отлично, — кивнул он. — Я ценю подобную откровенность. Нечего со мной церемониться. Мне уже надоело, что меня все нянчат. Карлтон и Тереза… Да я их мысли читаю. «Что бы нам такое сказать, чтобы не задеть бедного-несчастного Лукаса?»
— Я буду говорить только то, что думаю.
— Мне очень приятно общаться с тобой, Розетта. Надеюсь, ты погостишь в Трекорне подольше.
— Мне придется уехать вместе с Джеймсом и Фелисити. Фелисити очень скучает по детям.
Он вздохнул.
— Что ж, тогда попытаемся насладиться тем, что у нас осталось. Какая прекрасная идея — отправиться на длительную прогулку. Надеюсь, это окажется тебе по силам.
— Ты же сам сказал, что я стану великолепной наездницей. Возможно, это произойдет скорее, чем ты думаешь.
— Вот и хорошо. Давай поедем через поле. Мне кажется, так будет намного ближе.
Когда мы пересекли поле, он натянул поводья и остановился.
— Взгляни на этот вид. Как тебе нравится побережье?
— Нравится? Я в восторге. Этот вид просто изумителен. Слово «нравится» здесь неуместно. Какая суровая красота!
— Ты, как всегда, права. Вдоль этого побережья промышляли грабители потерпевших крушение судов. Во время шторма они заманивали корабли прямо на скалы, после чего присваивали себе весь груз. Готов биться об заклад, что во время бури местные жители слышат крики тонущих моряков. Ветер способен издавать странные звуки. Стоит суеверному человеку услышать что-либо подобное — и все, вот тебе и очередная история с привидениями.
— Ты всегда был таким циником?
— Скорее всего, да. Одного святого в семье более чем достаточно.
— Ты говоришь о Карлтоне в несколько пренебрежительном тоне. Неужели добропорядочные люди не заслуживают лучшего к себе отношения?
— На твой вопрос есть очень простой ответ. Примеру таких людей очень сложно следовать. Мы, грешники, склонны относиться к ним свысока на том основании, что нам живется намного интереснее.
— У грешников и в самом деле более интересная жизнь?
— О да. В то же время они усматривают в этом определенную несправедливость. Поэтому они и относятся к святошам так покровительственно. Карлтон — славный парень. Он всегда поступает правильно. Он досконально разобрался в управлении поместьем, он женился на правильной девушке, он произвел на свет наследника, Генри, и очаровательную Дженнифер, его обожают арендаторы, а поместье процветает как никогда прежде. О да, он обладает множеством добродетелей. Но что бы случилось, если бы мир состоял только из порядочных людей? Они бы так наводнили рынок, что все их достоинства мигом бы обесценились. Так что, как видишь, грешники тоже необходимы.
