Карен Хокинс - Как очаровать графиню
Тетушка Маргарет чмокнула в макушку мопсика, забрала собачку у Сина и сказала невинным голоском:
— Кто у нас красотка, а, Винни? Ты, моя лапочка! — Герцогиня опустила собачку на пол и вручила Сину следующего песика, коричневого, с серебристым кончиком хвоста. — И держи Тинни покрепче — он у нас вёрткий и прыгучий!
Словно в подтверждение слов герцогини, песик принялся вырываться.
— А ну, сидеть! — рявкнул Син.
Песик замер от удивления — воспользовавшись моментом, герцогиня быстро повязала ему на шею бант. Мопсик поднял изумленные глаза на молодого человека, не переставая вилять хвостиком. Он был так уродлив, что почти очарователен. Син притворно нахмурился, глядя на песика. Мопсик пощекотал усами подбородок молодого человека и вознамерился его лизнуть.
— А ты ему нравишься, — просияла тетя Маргарет.
Тем временем мопсик исполнил-таки свое намерение.
— О, ради всего святого, нет! — Син сунул собачку в руки тетушке, вытащил платок и отер лицо. — Проклятое животное!
Герцогиня чмокнула мопса в лобик. Син сунул платок в карман.
— Однако вы не ответили на мой вопрос, тетушка!
— О, прости… так о чем ты спрашивал?
— Почему ты вмешиваешься в наши с мисс Бальфур отношения?
— Син, я никогда не вмешиваюсь, — вздохнула герцогиня. — Сколько раз тебе повторять?
— Разумеется. Ты же помогаешь!
— Конечно же! Либо слегка подталкиваю в нужном направлении — разумеется, если это необходимо…
— И кому из нас, позвольте поинтересоваться, вы помогаете, советуя мисс Бальфур избегать моего общества?
Герцогиня опустила на пол мопса:
— Да вам обоим! Побеседовав с мисс Бальфур, я поняла, в сколь щекотливом положении оказались вы оба…
— В щекотливом положении? Да полно, тетушка… ничего подобного!
— Не прошло и недели, как вы оба у меня в гостях, и ни одна ваша встреча не обходится без обмена колкостями!
И пылкими поцелуями. И черт меня возьми, если я от этого откажусь!..
— Мы бы с нею всё уладили уже давно, будь у нас такая возможность!
…Возможность наслаждаться тем, как тело ее оживает под моими прикосновениями. А у нее — возможность узнать, как часто я вспоминаю ее тело, приникшее к моему… тело, которое словно создано для меня! И еще…
— Ты вполне можешь обсудить с Роуз все волнующие тебя вопросы — однако оставаясь в рамках предписанных обществом приличий!
Черта с два!
— А что именно вы ей сказали, тетушка?
— Только то, в чём я уверена: ей вряд ли захочется повторить ошибки прошлого…
— О нет, тетя Маргарет! — простонал Син.
— И еще кое-что: я сказала, что вы с нею уже на полпути к этому! — Герцогиня выдержала внушительную паузу. — И еще я сказала ей: если что-то предосудительное произойдет под крышей моего дома, я буду точно знать, чья в этом вина!
— Но вы не можете винить её в…
— Нет, не её! — поправила его герцогиня. — Это ты пытаешься соблазнить невинную девушку. Её вина лишь в том, что она уступает…
— Так позвольте мне развеять ваши опасения — хотя бы отчасти. Я никогда не желал, а тем паче не пытался соблазнить девственницу и никогда этого не сделаю!
— Ты не можешь знать наверняка, девственна Роуз или нет, — саркастически заметила герцогиня. — Вам не надлежит встречаться наедине, и вы оба это знаете. Так будет безопаснее для вас обоих, и не только. До Зимнего Бала остается всего неделя, а после вы с мисс Бальфур сможете делать всё, что вам заблагорассудится… но уже не под крышей моего дома!
Неделя. Слово прозвучало, словно пушечный выстрел. Черт побери, у меня остается всего неделя — а потом Роуз уедет. Возможно, навсегда. Времени совсем не остается…
— А теперь, дорогой, извини — меня ждут домашние хлопоты, — тетушка Маргарет достала из кармана моток ленты. — Если не хочешь к нам присоединиться, отчего бы тебе не вздремнуть? Возможно, и настроение у тебя переменится…
И герцогиня величественно поплыла к дверям, сопровождаемая мопсами с разноцветными бантами на шеях.
Одна ленточка осталась лежать на полу, и Син рассеянно ее подобрал. Это была шелковая ленточка василькового цвета. Совсем как глаза Роуз Бальфур…
Он задумчиво повертел ленточку в пальцах, а потом, глухо выбранившись, повернулся на каблуках и вышел.
Глава 15
Войска осажденной крепости построены, ряды неприятеля у самых городских ворот… Но мы с Шарлоттой достойно вооружили перед битвой нашу маленькую принцессу.
Бог знает, что надумал Син, непредсказуемый и своенравный, словно море в непогоду, но, похоже, решающая битва вот-вот начнется…
Роуз любовалась в зеркало на свое платье: сшитое из роскошного синего индийского муслина, оно сидело идеально. Подол украшала искусная вышивка: цветы в зелено-лиловых тонах. Вырез декольте украшали изящные розетки тех же цветов.
— О-о-о, Энни, это потрясающе… — девушка нежно погладила ладонью ткань.
У ног Роуз суетился Тинни, изо всех сил виляя хвостиком с серебристой отметиной. Маленький шоколадный мопсик увязался за горничной, которая притащила кипу роскошных платьев — их посылала Роуз герцогиня, умоляя их хоть как-нибудь использовать. Роуз поначалу отчаянно отнекивалась, однако Энни была настойчива — и теперь, облаченная в самое красивое из них, девушка искренне радовалась. Ни одно из собственных ее платьев и в подметки не годилось этому великолепному туалету…
Энни медленно обошла вокруг Роуз, осторожно перешагнув через собачонку. Склонив голову и поджав губки, горничная произнесла:
— Ну что ж, сойдёт…
— Что значит «сойдёт»? Энни, оно же великолепно!
Энни хихикнула:
— Это я к тому, что ежели бы мы убрали парочку оборок да чуть подшили рукавчики, оно было бы как на вас сшито!
Тинни отчаянно завилял хвостом, словно соглашаясь. Роуз улыбнулась собачке:
— Энни ведь прекрасно управляется с иголкой и ниткой, как считаешь, малыш?
Поросячий хвостик Тинни уже едва не отваливался, поэтому мопсик положил голову на ногу девушки, поднял глаза и улыбнулся по-собачьи. Роуз рассмеялась:
— Однако нужно возвратить тебя герцогине, мой миленький. Иначе она станет волноваться.
— Да полно, мисс, — хмыкнула горничная, — Тинни все время разгуливает сам по себе, а ее светлости и невдомек…
— Я очень рада. Не хотелось бы давать герцогине очередной повод для беспокойства…
Роуз разглядывала в зеркало новое платье и всё не могла поверить, что перед нею ее собственное отражение. В этом наряде она выглядела женственной и изысканной — слова, которые прежде она никогда не употребляла по отношению к себе. Она подумала вдруг, заметит ли Син, как волшебно она переменилась, и…
