Карен Хокинс - Как очаровать графиню
— Ну что же, — произнесла девушка, оставшись одна, — и тебе всего доброго, малыш!
И, горестно качая головой, направилась в библиотеку.
Роуз осматривала полки, силясь вспомнить, где именно видела книгу, которую упомянул лорд Камерон. «История римских войн, — шептала девушка, — где же я тебя видела, а?»
Роуз взяла лестницу и с усилием подкатила ее туда, где, как ей показалось, она заметила книжку. Аккуратно подобрав юбки, чтобы невзначай не наступить на подол, она принялась карабкаться вверх. Добравшись до половины высоты лесенки, девушка стала внимательно изучать полки.
Спустя пару минут она горестно вздохнула. Нет, я ее не вижу. Ухватившись покрепче за лестницу, Роуз оглядела другие полки. Может быть, она там, возле окна, где я нашла книгу про африканские реки? Роуз спустилась и подтащила лестницу ближе к окну. Сперва лестница скользила легко, но вдруг остановилась, нипочем не желая двигаться дальше.
Роуз решила, что с полки упала какая-то книжка и теперь препятствует движению лестницы, но на полу ровным счетом ничего не было видно… Тяжело вздохнув, девушка подобрала юбки еще выше и вскарабкалась на самый верх лестницы. Однако, изучив сверху колесики, на которых лестница перемещалась по библиотеке, Роуз тоже ничего такого не заметила.
Ну что ж, решила она, придется лестницу переупрямить. Но как только она принялась спускаться, взгляд ее упал на самый верхний ряд книжек. Именно там, в самом центре полки, и стояла вожделенная «История римских войн».
Уцепившись за боковинку лестницы, Роуз потянулась к полке изо всех сил. Кончики пальцев скользнули по корешку книжки, но и только… вот же черт подери!
Глаза девушки сузились. Может быть, встав на носочки на самом краешке самой верхней перекладины, она сможет дотянуться?..
Роуз отпустила перекладину и исполнила почти цирковой трюк — он оказался куда более рискованным, нежели она предполагала. Девушке показалось, что лестница начинает крениться вбок… Роуз слегка оперлась на полку — и без особого труда схватила книгу.
— Наконец-то ты попалась!
Упиваясь ощущением пусть маленькой, но победы, Роуз попыталась принять более устойчивое положение… и ей это почти удалось, но тут раздался оглушительный треск, и лестница накренилась еще сильнее — одно колесо просто-напросто отломилось. Роуз цеплялась за лестницу, словно пьяный матрос за рею, чудом сохраняя равновесие…
— О нет… — Она взглянула на распахнутые двери и закричала: — На помощь! Макдугал! Кто-нибудь! Пожалуйста…
Глава 16
Моя мать была великой женщиной. Именно она, а не мой отец, вела железной рукой всё хозяйство. Именно она брала нас, маленьких, в постель по ночам. Именно она придирчиво выбирала нам гувернанток, следила за состоянием нашего гардероба и наказывала нас за провинности. Она вдохновляла нас на различного рода свершения, и мы удостаивались ее похвалы, но лишь тогда, когда действительно её заслуживали…
Именно мать дала мне самый драгоценный совет за всю мою жизнь — он столь бесценен, что я приказала выгравировать его на медальоне.
— Маргарет, — то и дело говорила она мне, — ты можешь быть какой угодно, но быть скучной ты не имеешь никакого права!
У меня ушло почти тридцать лет на то, чтобы по-настоящему понять, что моя мать имела в виду. Но, наконец, мне это удалось…
И я никогда не буду скучной…
После разговора с тетушкой Маргарет Син предпринял долгую верховую прогулку — поначалу он так злился, что был не в состоянии даже думать. Однако постепенно он обдумал все сказанное герцогиней. Именно тогда он осознал потрясшую его самого мысль: его яростное желание отмщения за горькое унижение в прошлом превратилось в иное, более сложное и еще более яростное желание. Он желал Роуз Бальфур…
И желал ее не «потому что», и не «чтобы она», и не в силу многих иных резонов — а просто потому, что эта упрямая маленькая женщина воспламеняла его кровь! Самим своим существованием она бросала ему вызов — такой, какой не осмеливалась бросить ни одна из известных ему дам!
И он будет полным идиотом, если не добьётся её, пока они оба еще здесь, в доме тетушки — оба они вполне взрослые люди, и ничто не препятствует им сполна насладиться друг другом! А когда их время подойдет к концу, что неминуемо произойдет, они расстанутся без малейших сожалений…
А тетушка Маргарет каким-то образом проникла в его хитроумные планы — и вывернула всё наизнанку! Разумеется, они с Роуз должны быть осмотрительны — однако далеко не все чувственные наслаждения непременно заканчиваются катастрофой. В противном случае репутация всех без исключения людей высшего света была бы безнадежно запятнана…
Они с Роуз — взрослые люди и вполне смогут позаботиться о том, чтобы никто ни о чем не узнал. И всё, что от него требуется сейчас, — растолковать это барышне…
Настало время ему вновь встать у руля их отношений. Открыто протестовать против решения Роуз избегать встреч с ним означало бы позволить ей выиграть. Однако он готов к кажущемуся поражению — во имя грядущей победы на ниве страсти…
Войдя в двери замка и помешкав в коридоре, Син спокойно оправлял манжеты, раздумывая, не выпить ли стаканчик портвейна в ожидании ужина, и тут…
— Помогите! — раздался крик Роуз.
И прежде чем Син успел о чем-либо подумать, он оказался в библиотеке. Девушка почти свисала с лестницы, которая опасно кренилась и раскачивалась на одиноком колесе. В любой момент либо лестница, либо Роуз, либо обе вместе могли упасть…
Син едва успел подхватить девушку, как лестница издала последний прощальный треск — отломилось оставшееся колесо, — и рухнула…
Уткнувшись лицом в грудь Сина, девушка цеплялась за него так, словно от этого зависела ее жизнь. Глаза ее были крепко зажмурены, густые черные ресницы лежали на щеках, а к груди она изо всех сил прижимала какую-то книгу…
— Роуз?
Синие глазищи распахнулись во всю ширь.
— А разве я… не умерла?
— Пока нет. Однако начинаю подозревать, что у этой лестницы с тобой какие-то личные счеты…
Роуз слабо хихикнула, и Син с великим трудом подавил соблазн прижать ее к своему бешено бьющемуся сердцу.
Роуз устремила на Сина взор, полный раскаяния:
— Это не лестница виновата, а я! Я хотела достать книжку, а лестница не хотела двигаться… тогда я вскарабкалась повыше, а когда потянулась, чтобы взять книжку… остальное ты видел…
Син медленно поставил девушку на ноги. Ее черные кудри, мягкие, словно шелк, живущие какой-то своей собственной жизнью, упали ей на лицо. Одной рукой Син все еще придерживал девушку за талию — и черные кудри обвились вокруг этой руки, словно не желая отпускать его…
