Жаклин Брискин - Обитель любви
Вообще он был очень живым ребенком и плохо засыпал. Ночью Три-Вэ проснулся от какого-то шевеления в кроватке, стоявшей в ногах их постели. Не желая тревожить Юту, он поднялся, взял сына на руки и на цыпочках прошел по коридору в гостиную. Комната была обставлена мебелью из Паловерде, которую им подарила донья Эсперанца. Это была старинная удобная мебель, которую Юта все хотела переставить по-другому. Три-Вэ сел в кресло, сиденье которого было сплетено из туго натянутых ремней. Малыш лежал у него на коленях. Он решил сменить ему пеленку и, памятуя слова Марии, не стал туго заворачивать. Потом прижал Чарли к своей крепкой груди. Ребенок ухватил его за бороду. Три-Вэ улыбнулся. Он сидел неподвижно до тех пор, пока малыш не заснул.
9После нескольких месяцев, проведенных за бухгалтерскими книгами, поначалу каждый взмах киркой отдавался болью во всем его теле. Даже после шести недель непрерывной работы Три-Вэ все еще чувствовал слабость между лопатками.
Он снял рубашку и остался только в нижней, которая прилипла к телу от пота. Пот заливал и глаза. Нижнюю часть его лица, рот и нос, защищал от пыли платок. Он спустился уже на шестнадцать футов вниз. Здесь пары brea действовали уже одуряюще. Это была самая черная, рабская работа. Однако Три-Вэ, раньше не особенно любивший физический труд, испытывал какое-то странное удовольствие. Неудивительно, что Юту пугал его интеллект. Три-Вэ и сам не ждал, что его склонность к созерцательному покою будет навсегда побеждена деятельной, созидательной работой мозга.
Поставив кирку у стены колодца, он собрал пропитанную черной смолой землю в два больших ведра. Стенки шахты в четыре фута шириной и шесть футов длиной были сложены из бревен, и эта кладка также служила его лестницей. Поднимая тяжелое ведро, он крякнул от напряжения, рука задрожала. «Надо подкрепиться», — подумал он машинально. Нефтяные пары притупляли чувство голода, и он вынужден был сам себе напоминать о том, что пора принимать пищу. С ведром в руке он стал подниматься наверх. Остановившись, ухватился за ведро обеими руками, поднатужился и попытался перебросить его через край колодца.
Загорелые чистые руки крепко ухватились за грязные руки Три-Вэ. Ведро мгновенно стало невесомым, и, подняв голову, Три-Вэ встретился взглядом с голубыми глазами Бада.
Мысли у него сразу смешались. Бад? Но ведь сегодня только 1 мая! Они должны были приехать не раньше чем через две недели! Три-Вэ должен был найти нефть до их возвращения! Волосы у Бада на макушке, пожалуй, поредели. А этот костюм, конечно, сшит в Лондоне. В последний раз Три-Вэ видел брата в Паловерде, когда тот, обнаженный, сидел на одеялах и чистил апельсин.
— Отпускай, — сказал Бад.
Три-Вэ отпустил ведро. Сухожилия на руках Бада напряглись, словно проволока. Легким движением он вытянул ведро. Три-Вэ выбрался из колодца на землю.
Не обращая внимания на то, что рабочий костюм Три-Вэ был весь в смоле, Бад обнял брата. Это мужское объятие вышло несколько неуклюжим, но увлажнившиеся глаза Бада горели искренней любовью. Три-Вэ тут же забыл о своем соперничестве, забыл свою ревность, забыл про планы встретить старшего брата открытием залежей нефти. «Семь лет, — пронеслось в голове у Три-Вэ. — Семь лет!» Он тоже обнял Бада за плечи. В это мгновение встречи любовь Три-Вэ была чистой и ничем не замутненной.
— Я ждал тебя через две недели, — сказал Три-Вэ, когда они наконец разомкнули объятия.
— Мы заказали билеты на пароход, который отходил раньше. Не терпелось взглянуть на Чарли Кингдона. Хорошего мальчишку заимел!
— Хорошего, правда?
— Точно!
— Когда вы приехали?
— Утренним поездом. Со станции прямо к тебе.
— Значит, Амелия... — медленно проговорил Три-Вэ, чуть омрачившись, — сейчас с Ютой?
— И с твоим сыном. Пожалуй, уже пора обедать. Старина Чарли Кингдон заорал, и женщины уединились с ним, а я подался к тебе.
Бад перешагнул через горку черной от смолы земли и спустился в колодец. Оттуда донесся его голос:
— Ты настоящий крот, Три-Вэ! — Он поднялся наверх со вторым ведром. — Держи, — сказал он и добавил: — А тебе, случаем, не приходилось слышать о такой новой штуке, как бур?
Ироничный тон Бада тут же перенес Три-Вэ в детство. Он словно похолодел, хоть и пожалел об этом.
— До нефти осталось копать совсем немного, — сказал он.
Бад присел на сложенные одна на другую доски и раскрыл кузовок с едой, принесенный Три-Вэ на работу.
— Что там у нас, ну-ка?
— Только хлеб и сыр.
— Я люблю хлеб с сыром. Меняю на выпивку. — Бад достал из кармана серебристую фляжку и отвинтил крышку. — Скотч, — сказал он. — За Чарли Кингдона Ван Влита! — Бад сделал большой глоток и протянул фляжку Три-Вэ.
— За Чарли, — сказал Три-Вэ, взяв нагретую телом брата флягу, и влил в себя немного виски.
Бад разломил сыр и кусок побольше отдал Три-Вэ, затем положил свою долю на ломоть свежего белого хлеба, испеченного Ютой.
— С чего ты взял, малыш, что здесь есть нефть? — весело спросил Бад, но лицо у него было серьезным. Он напряженно ждал ответа.
Никто, даже Юта, не спрашивал об этом Три-Вэ.
Он задумчиво жевал свой сыр.
— За последние семь лет я узнал больше, чем за всю свою жизнь. В основном из области геологии. Ну, ты знаешь, что это такое. Геология позволяет узнать, как формировались горы и долины, рождались реки. В том числе земляные пласты. Как появились в том или ином месте залежи минералов, угля, нефти. Ты знаешь, Бад, что представляет собой нефть?
— Похоже, сейчас узнаю.
— Там, где мы сейчас с тобой стоим, раньше не было твердой земли, — сказал Три-Вэ. — Материки сформировались многие миллионы лет назад, но их очертания существенно отличались от современных. К примеру, все это, — он повел рукой вокруг, давая понять, что имеет в виду весь бассейн реки Лос-Анджелес, — было скрыто под водами Тихого океана.
— Ты просто строишь предположения? — спросил Бад. — Или знаешь наверняка? И если знаешь наверняка, то откуда?
Три-Вэ положил на газету несколько предметов с въевшейся в них пылью. Затем поднял один из них, который оказался окаменевшей раковиной.
— Сегодня я нашел вот это. Примерно в пятнадцати футах ниже уровня земли. — Он провел грязным пальцем по раковине, вдоль ее рельефных завитков. — Видишь? Это моллюск. Он жил и умер задолго до того, как человек научился ходить на двух ногах прямо. Вот из таких моллюсков и получилась нефть. Миллиарды крохотных морских существ осели на океанское дно и смешались с тиной и илом.
— Почему же в Лос-Анджелесе и вокруг него до сих пор скважины только сухие? — спросил Бад, и Три-Вэ вспомнил о том, что его прагматичный брат всегда интересовался каким-либо предметом сразу с точки зрения его возможного использования.
