Эллен Марш - Подари мне рай
– Час уже поздний, сахиб.
– Это займет одну минуту.
Она не находила убедительных причин для отказа. Молча, неохотно присела на ближайшую скамью. Он не должен догадаться, как сильно колотится ее сердце. Она была один раз его любовницей. Он сочтет ее поведение странным, если она проявит признаки страха.
К ее огорчению, Росс явно не спешил.
Откинувшись на спинку скамейки, он долго изучал профиль Моры.
– Я часто приходил сюда спрашивать о тебе после дурбара в Павлиньем дворце, – заговорил он наконец.
Она наклонила голову, давая понять, что слышит его слова.
– Что снова привело тебя сюда?
– Свадьба Ситы, – быстро нашлась Мора.
– Ах да. Но ведь до нее еще два месяца, и она состоится далеко отсюда. Я думал... то есть я надеялся, что твое возвращение имеет отношение ко мне.
Мора прикусила нижнюю губу. Как ей отвечать? В другое время она радовалась бы, что Росс проявляет внимание к ней и говорит так ласково. Но сейчас ей хотелось одного: скрыться в темноте, хоть она и знала, что хорошо воспитанной леди не пристало так себя вести.
Она понимала, что далеко не убежит. Для человека его сложения Росс был чертовски подвижен и скор. Ей не хотелось, чтобы он догнал ее и сдернул с лица покрывало.
Эта пугающая мысль приковала ее к скамье.
– Я... думала о тебе иногда, – призналась она.
– И я о тебе тоже. Больше чем иногда.
Мора молчала, отвернувшись. Чоукидар ушел из сада, возле них никого не было. Только пальмы шелестели на ветру.
– Маленькая Жемчужина, ты не посмотришь на меня?
Она покачала головой.
– Ты забыла, что случилось между нами в ночь дурбара?
О, как отчаянно она хотела солгать. Но все происшедшее тогда было свято – и она не могла. Вместо этого едва заметно покачала головой.
Росс шевельнулся и, прежде чем она сообразила, что он намерен сделать, взял ее лицо в свои ладони.
– Я хочу, чтобы ты знала, что я с тех пор почти ни о чем другом не думал.
Сердце ее переполнилось радостью и болью. Чувство, прозвучавшее в его голосе и пылающее в его глазах, искренне. Он любит.
Но не ее. Индийскую девушку Чхоту Моти.
Мора убежала бы отсюда, но она не в состоянии двигаться.
– Маленькая Жемчужина, – прошептал он, наклоняясь ближе. Эта близость ошеломила Мору, его глубокий голос словно унес из-под ног земную твердь. – Ты не поцелуешь меня, как целовала тогда?
«Ну что в этом страшного?» – кричало ее сердце. Последний раз. Ведь она больше не увидит Росса, когда дядя выгонит ее из дому.
Росс все еще держал ее лицо в ладонях. Неуверенными, дрожащими руками она взяла его за запястья.
– Один поцелуй, – прошептала она, – и потом я уйду. И ты не должен смотреть на меня.
Он провел пальцами по ее щекам сквозь тонкую ткань.
– Хорошо. Даю тебе слово.
Только после того как он закрыл глаза, Мора откинула покрывало. Губы их соприкоснулись сначала осторожно, но через мгновение поцелуй стал другим. Боль и обида испарились, едва его язык коснулся ее языка. Воспоминание огнем вспыхнуло в их сердцах.
Не отрывая губ, Росс посадил ее к себе на колени. Обхватив ее голову как обручем одной рукой, Росс наклонил Мору назад, словно стебель цветка. Поцелуй его становился все более страстным.
– Только об этом я и думал, – произнес он срывающимся голосом, полным желания.
– Я тоже.
Он застонал, обнял ее крепче, коснулся соска через тонкий шелк, и Мора, не выдержав, прижалась к нему.
О Боже...
Оторвав губы от губ Моры, Росс осыпал жаркими поцелуями ее шею и плечи. Отнюдь не чуждый тайнам восточной одежды, он умело разделил концы покрывала и сбросил с нее вышитый жилетик.
Мора запрокинула голову, когда он нашел языком ее твердый сосок. Пальцы вцепились Россу в волосы, тело изогнулось дугой, сердце билось как бешеное.
Языком и зубами он ласкал грудь, потом припал губами к ее рту в таком порыве, что она почувствовала, какой голод снедал его.
– Маленькая Жемчужина, ты должна знать...
Но не договорил. Сглотнув с трудом, встал на ноги, все еще держа Мору в объятиях. Она открыла глаза и посмотрела на него, и он медленно – о как медленно! – начал опускать ее на землю. Ее тело скользило по его телу, нежное, словно шелк, оно прижималось к стальным мышцам, пока Мора не встала на цыпочках на землю, ощущая жаркое прикосновение возбужденной мужской плоти.
И этот намек на полное соединение опасно приблизил Росса к завершающей точке. Он вздрогнул, понимая, что нет сил ждать дольше. Глядя Море в глаза, он приподнял ее и уложил на землю. Снял с нее одежду, и теплый ночной воздух ласкал горячую кожу Моры, а буйная трава была ее ложем.
– Маленькая Жемчужина, – прошептал он, и голос его прерывался; казалось, он повторяет ее имя как магическое заклинание.
Она потянулась к нему, чтобы спустить с плеч рубашку и прижаться губами к широкой груди; трогала сильное мужское тело и помогала Россу освободиться от одежды.
Нагой, он лежал над ней, опершись на локти, и вздрогнул от ее интимного прикосновения.
– Маленькая Жемчужина, – хрипло произнес он, – ты покорила меня.
– Это потому, что ты так хорошо научил меня всему, сахиб, – отвечала она, и губы ее снова обожгли его грудь.
– Берегись, – предостерег он, когда она приблизила свое лицо к его лицу, – ведь я могу разглядеть твои черты. Или я могу надеяться, что это уже не запрещено?
– Еще запрещено, – поспешила ответить Мора, но ей было странно, что в голосе его появился смешливый оттенок.
Задать ему вопрос она не успела – обвив ее ногу своей, он снова подтянул ее под себя. Настал его черед показать ей, как быстро прикосновения губ и рук мужчины могут привести женщину к тому пределу, где сливаются воедино наслаждение и боль.
– Росс, – прошептала Мора, – о Росс! – повторила она, не сознавая, что называет его по-английски.
Он тоже не осознал этого. Его сотрясало предчувствие близкого катарсиса. С невнятным хриплым возгласом, чувствуя, как тесно они сливаются в судорожном объятии, он вошел в нее.
Сладкая, сладкая награда. Бальзам от всех страданий сердца. Разве может она быть несчастной после этого? Разве может жизнь казаться ужасной? Если существует какая-то надежда, какое-то предвестие безоблачного будущего, она непременно найдет его после того, что произошло здесь.
«Завтра я вернусь домой, в резиденцию, – думала она, – и твердо приму все, что дядя Лоренс найдет нужным сделать со мной».
Завтра возвестит неопределенное будущее, но не такое мрачное, как прежде. Она подумает об этом позже, потому что гораздо приятнее испытать то, что есть здесь и сейчас, когда она ощущает тяжесть тела отдыхающего Росса и оба они полны радости, от долгожданного наслаждения.
