Дина Джеймс - Сцены страсти
– Вон туда, – указала она девушке.
Это место оказалось длинным узким зданием с отгороженными кабинками. Хетти распахнула низкую деревянную перегородку, которая служила дверью в первую из них.
– Заходи сюда и снимай свои тряпки.
– М-мою одежду?
– Не теряй время. Сверни всю одежду в узел. Она грязная. Ты же не хочешь остаться в ней?
– Нет… но…
– Тогда раздевайся.
Пол был холодным и темным; из щелей между половицами поднимался запах сырости. Миранда прислонилась к шаткой перегородке и начала снимать пропитавшиеся нечистотами панталоны, нижнюю юбку, платье. Ее чулки и туфли тоже были грязными. При виде своих грязных ног и бедер ее охватил новый приступ тошноты.
Когда на ней ничего не осталось, кроме короткой нижней сорочки, Хетти заглянула за перегородку.
– Снимай это тоже.
– Ч-что я надену?
– Тебе дадут одежду. А это давай мне. Дрожа всем телом, Миранда сбросила с себя последнее. Хетти протянула ей маленький кусочек щелочного мыла.
– А теперь слушай. Тебе дается ведро воды, чтобы помыться. Если тебе его не хватит, это твои проблемы. Обычно я велю девушкам намылить все тело, а потом дергаю за эту цепь. Вода льется сверху и все смывает.
– А как же мои волосы?
– Они у тебя не грязные. Ты же не падала лицом в нечистоты, верно?
– Нет. – Миранда поморщилась. – Конечно, нет.
– Тебе повезло. – Хетти пристально смотрела на нее через перегородку.
Миранда почувствовала, что начинает краснеть.
– Пожалуйста, уйдите. Я сама помоюсь. Честное слово.
– Пустяки. Мне нравится наблюдать. Иногда я вижу кое-что особенно интересное.
Миранда замерла, ужас отразился на ее лице.
– Ну давай же.
Она молча покачала головой.
– Ладно, я отойду. Но не стоит быть такой недотрогой. Ты могла бы найти здесь друга. И этим другом могла бы быть я.
Хетти отошла и встала у двери, продолжая усмехаться.
Миранда поняла, что через низкую перегородку Хетти могла видеть ее ноги. Дрожащими руками она начала намыливаться.
– Готово? – спросила Хетти. Она протопала к душу и взялась за цепочку. – Сейчас польется.
Поток обрушился прямо на голову Миранды. Вода была такой холодной, что девушка взвизгнула и отскочила к перегородке, но сильная рука Хетти толкнула ее назад.
– Иди назад и мойся. Или ты хочешь, чтобы это сделала я?
К счастью, душ продолжался недолго. Миранда провела руками по телу, убирая с него мыло, которое уже начало застывать от холода. Вода помогла смыть большую часть грязи на ее теле, но не ощущение дискомфорта и возмущения. Стуча зубами от холода, Миранда повернулась на скрип двери.
Хетти стояла рядом, ее маленькие глазки бегали по телу Миранды.
– Вот твое платье. – Она протянула темно-синее платье из саржи. – Надевай.
– У меня нет нижнего белья.
– Оно тебе пока не нужно. Брожение в животе может повториться. Такое бывает.
У Миранды действительно заурчало в животе, но ей удалось скрыть это от Хетти.
– А туфли?
– Ты получишь их, когда привыкнешь здесь. Мы не хотим, чтобы кто-то сбежал. А без туфель далеко не убежишь.
Ветер с озера Мичиган, которым был знаменит Чикаго, уже поднялся, когда Хетти повела Миранду через двор. Девушка замерзла после купания в холодной воде, к тому же на ней не было ничего, кроме тонкого платья. Холод забирался под платье и пронизывал до костей.
– Теперь поднимайся по этим ступеням, – сказала Хетти. – Я иду следом.
Миранда поняла, что Хетти задержалась внизу, чтобы иметь возможность заглянуть ей под платье. Женщина недовольно поморщилась, когда Миранда зажала между ног подол платья, мешая той что-либо рассмотреть.
– Еще пожалеешь об этом. Я могла бы дать тебе одеяло и что-нибудь из еды.
Пока Хетти вела ее по коридору, они больше не разговаривали. Отперев дверь одной из комнат, Хетти втолкнула туда девушку.
– Последний шанс, красавица. Хочешь получить одеяло и ужин? Что-нибудь горячее?
Миранда отвернулась и прошла в глубь комнаты.
– Тогда кричи громче, если передумаешь. Хотя я и не услышу тебя. Я буду внизу, в теплой кухне. Там, где много еды, – плотоядно облизнувшись, Хетти захлопнула дверь.
Послышался звук запираемой двери и скрежет задвижки. Миранда добрела до голого топчана и опустилась на него. Она подтянула колени к подбородку и подоткнула под себя платье. Постепенно она забылась тяжелым сном. Она не заметила, как наступил и вновь померк день. Она проснулась от холода лишь тогда, когда наступила вторая ночь.
Сцена одиннадцатая
Лучшие актеры в мире.[22]
Новый инспектор из департамента здравоохранения неодобрительно посмотрел на девушек.
– Миссис… э-э… Мортимер, эти девушки выглядят так, как будто они недоедают. Вы им даете полный рацион?
Лицо миссис Мортимер побагровело. Будто вознамерившись скрыть своих подопечных от взгляда инспектора, она встала между ним и шеренгой молчаливых женщин и погрозила ему пальцем.
– Позвольте! Старому доктору Гаррисону известно, что девушки получают хорошее питание. Можете спросить у него.
Не испугавшись ее напора, инспектор лишь поднял свои густые седые брови. Он стоял как скала, холодно взирая на нее сверху вниз. Женщина была значительно ниже его ростом, и ей пришлось отступить. Под эти суровым властным взглядом она сникла и скромно сложила руки на груди.
Инспектор прочистил горло.
– Гаррисон ни слова не сказал об этом. Абсолютно ни слова.
– Интересно, почему, хотела бы я знать? Он наблюдал за всем многие годы. А откуда взялись вы?
Инспектор выглядел одновременно строгим и раздраженным и все время старательно разглядывал за спиной мадам ее подопечных.
– Повторяю: я инспектор департамента здравоохранения города Чикаго. Мы выявляем опасную и очень заразную болезнь. Чрезвычайно опасную, сходную одновременно с оспой и туберкулезом. Есть здесь что-нибудь похожее? – Он обошел миссис Мортимер и выбрал особенно истощенную девушку. Положив руку ей на спину, он приказал:
– Дышите.
– Оставьте эту девушку в покое.
– Болезнь начинается с глубокого грудного кашля. Это первый признак.
– Это первый признак многих болезней.
– Вот поэтому-то он и опасен. Потом он переходит в «обширную пульмональную инфекцию». – Он произнес эти слова, имитируя интонацию крупного медицинского светила.
Женщина покачала головой.
– У нас здесь нет ничего подобного. Инспектор по-отечески похлопал девушку по плечу, потом невозмутимо перешел к следующей.
– Последующие стадии болезни еще тяжелее. Высокая температура и гнойные лезии величиной с доллар по всему телу.
