Лаура Паркер - Тень луны
— Джилли, подумай, что ты говоришь, — Альфред бесстрашно вступил в схватку. — Мистер Лингейт сказал, что он женится на тебе. Подумай о ребенке.
Джулианна обернулась к нему:
— У тебя есть хоть какие-то мозги, Альфред? Конечно он согласен жениться на мне. Он хочет унизить Кингсбладов.
— Ну… я не… — начал Альфред, бросив растерянный взгляд в сторону Лингейта. — Если то, что говорит Джилли, правда, то это сильно осложняет дело.
Они все трое уставились на незнакомца, и он в первый раз заговорил:
— Я пришел сегодня сюда, чтобы увидеть Джулианну. Я должен был настоять на том, чтобы поговорить с ней наедине, но обычай требует…
— "Обычай"? — закричала Джулианна, стараясь не поддаваться убедительности такого знакомого голоса. — Что вы знаете об обычаях, о приличиях, о правах? Можете кончать с этим притворством. Вы не отец моего ребенка.
Он вздохнул:
— Мы можем поговорить наедине?
— Конечно нет! — Она сложила руки на груди, словно защищаясь. — Вы не можете ничего больше добавить, чтобы унизить меня. Вы никогда не были моим любовником.
— Джулианна, мы должны поговорить с глазу на глаз.
— Нет.
Он опустил глаза, словно признавая свое поражение, но, когда вновь поднял, в их яркой синеве светился вызов.
— В одну из ночей я засыпал твою постель розами. В другой раз напоил тебя вишневкой, чтобы уберечь от простуды. Ты называла меня Другом, а я называл тебя любимой. Поверь мне, Джилли. Все это было!
Незнакомец говорит о вещах, которые никто другой знать не может. И кроме того, этот голос. Если она не смотрела на него, то не сомневалась, кто стоит перед ней. Так много ночей она слышала этот глубокий голос, трепетавший от эмоций. Нет, нет, она не должна поддаваться искушению. Он предал ее. Все те ночи, когда делил ее ложе, он просто насмехался над ней… в обличий садовника Джоша. А его ухмылки и наглость!.. Теперь она знала источник всего этого. Ведь на самом деле он владел каждым самым интимным уголком ее тела во время этих темных, безумных ночей их страсти. Эта мысль заставила ее вспыхнуть румянцем.
— У Джоша Тревелина, — сказала она, — есть жена. И сын.
— Ты не должна ревновать. Тэсс — жена покойного друга.
— Очень удобная ложь, — холодно возразила она. — Я не сомневаюсь, что вы никогда не были женаты на ней, но она не отрицала, когда я спросила ее, ваш ли это ребенок. Он и похож на вас.
— Синие глаза и светлые волосы часто встречаются в некоторых местах Англии. Джесси мой крестник, не более того.
Джулианна повернулась и вышла, не говоря ни слова.
— Так, так, — пробормотал Альфред, когда она удалилась. Последние фразы, которыми обменялись Джулианна и Лингейт, сильно все запутывали. — Я надеюсь, вы в состоянии подтвердить некоторые факты, мистер Лингейт, в частности, что вы не женаты.
Тот наклонил голову в знак согласия.
— Кстати, насчет фамилии. Вы Лингейт или Тревелин?
— И то, и другое. Вы можете спросить у леди Джулианны, какую фамилию она предпочитает, после того, как мы с ней поговорим наедине.
— Она не хочет видеть вас.
— Она захочет.
— Как вы можете быть так уверены? — спросила Летти, сделав несколько шагов в его сторону. — Вы не представляете, насколько трудными были для нее эти последние недели. Она сильная и гордая. Я рада, что у вас хватило мужества явиться в такой момент, но если я хоть на одну минуту подумаю, что вы можете навредить ей, я… я лично отхлестаю вас кнутом!
Столь пылкая речь со стороны женщины, которая не доставала ему до плеча, заставила Лингейта улыбнуться.
— Вы, должно быть, очень ее любите. Джулианне повезло, что у нее есть семья, которая так о ней заботится. Ей потребуется ваша поддержка еще какое-то время. Но в дальнейшем, заверяю вас, я сам буду заботиться о ней. А сейчас, если вы извините меня, у меня есть еще дела. Я вернусь утром. Спокойной ночи.
Когда он вышел, Альфред и Летти уставились друг на друга.
— Я не знаю что и думать, — начала Летти.
— Запутанное дело, должен признать, моя дорогая, — отозвался Альфред.
— Садовник, — прошептала она.
— Вот именно.
— Очень красивый мужчина.
Альфред промолчал.
— Человек не знатный.
— Конечно.
— Это будет скандал.
— Определенно.
— О Боже!
18
Она знала, что он придет.
Часы пробили три, когда она открыла глаза. Он сидел молча на краю ее кровати и ждал.
Она ничего не сказала. Почти месяц она молилась, чтобы настала такая ночь. Она ни о чем не будет его спрашивать, только чтобы он был с ней. Все остальное — ложь, коварство и смятение сегодняшнего вечера — исчезло из ее памяти. Садовник Джош Тревелин и чартист Адриан Лингейт не существовали для нее. Реальными были только этот момент и этот человек, ее Друг. В глубине тела рождались страсть, желание.
Она протянула навстречу ему руки. Он медленно встал, и рука его дотронулась до ее лица, его пальцы нежно отвели волосы со лба.
— Моя любимая.
Она ощутила, как тяжесть и сомнения последних недель развеялись. Его сильные пальцы гладили ее лицо. Потом его губы прижались к ее губам.
Она обняла его и притянула к себе, чувствуя жар его тела и вдыхая аромат, исходящий от него. Эти ощущения проникали ей глубоко под кожу, ощущение его физического присутствия переполняло ее радостью. Уже несколько недель она и не мечтала, что он вернется. Она закаляла свое сердце против одиночества, неопределенности и страха перед будущим. Но теперь все эти мысли смыло прочь, как слезы, которые он осушал своими поцелуями.
Она помогла ему раздеться, он скользнул под простыню и лег рядом с ней. Их тела нашли друг друга немедленно. Они слишком долго были разлучены, и их потребность в былых ощущениях еще усилилась благодаря событиям последних часов. Он дотронулся до ее лона, до того сокровенного места, где рождается жизнь, и потом сдвинулся и лег на нее. Она вздохнула от облегчения, заплакав, когда он вошел в нее, познав радость, такую острую и мощную, что была равносильна боли.
Позднее она лежала на его груди, прислушиваясь к биению его сердца и зная, что никогда раньше не испытывала такого покоя и чувства безопасности. Они не обменялись ни одним словом, если не считать вскриков страсти. Она боялась этого момента и не хотела о нем думать. В его объятиях, слушая его сердце, утопая в тепле его тела, она уснула глубоким, беззаботным сном.
Она проворно села в постели, простыня соскользнула ей на поясницу. Комната была залита солнечным светом.
Потом она услышала шаги. Нахмурившись, она глянула в сторону камина. Звук, похоже, исходил оттуда, но она оказалась неподготовленной, когда панель в стене рядом с камином, размером с дверь, без всякого шума открылась. Она безуспешно попыталась прикрыть простыней свою наготу, но было уже поздно, ночной незнакомец вошел в спальню, прикрыв за собой потайную дверь. Он нес поднос с завтраком, который поставил на ночной столик, и только после этого обернулся к ней.
