Жюльетта Бенцони - Изумруды пророка
«Да. Он с незапамятных времен, приезжая в Стамбул, останавливается здесь».
«Но мне казалось, что он останавливается во дворце Долма-бахче, на Босфоре?»
«Официально — да, и ему случается там жить, но, когда он приезжает лишь для того, чтобы окунуться в атмосферу любимого им города, он занимает неизменно в гостинице свои апартаменты. У него даже стоят здесь его любимые каминные часы».
Естественно, его всегда охраняют, но мне все же удалось добиться у него приема, сделав вид, будто я ошибся номером. Не скрою от тебя, что чуть было не оказался твоим соседом по камере, но мне в конце концов удалось уговорить его меня выслушать… Ну а все дальнейшее тебе известно. А теперь вылезай из воды, иди поешь то, что я заказал, и расскажи мне, как это все с тобой приключилось!..
— Погоди минутку! Ты рассказал ему о том, что мы на самом деле здесь разыскивали?
— Да. Не такой это человек, которому стоило бы пробовать что-то такое врать, и, мне кажется, я в жизни не встречал никого, кто держался бы так же холодно и сдержанно. Этот человек — настоящий Северный полюс, но он умеет слушать и отделять правду от лжи. И единственным условием, которое он нам поставил, было то, что изумруды никогда больше не должны здесь появиться.
— Он знает и причину, по которой мы занимаемся их поисками?
Да, и желает нам успеха. Вернувшись в Палестину, они перестанут представлять опасность, потому что раввин их спрячет, и больше никто не сможет раскопать их историю и узнать, что Мехмед Завоеватель был евреем, поскольку родился от матери-еврейки. Разумеется, этот самый раввин не должен ничего знать о том, каким был путь изумрудов, и я дал слово сохранить это в тайне.
— Ты правильно сделал, что все ему рассказал, твоя откровенность — лучшая гарантия нашей честности…
И Альдо, одновременно с удовольствием уплетая более или менее нормальную пищу, которой так долго был лишен, в свою очередь, ничего не утаив, рассказал другу о ночи, проведенной в доме Саломеи. К его величайшему удивлению, Адальбер почти никак не отреагировал, когда он дошел в своем рассказе до рокового момента. Вместо того чтобы восклицать и ужасаться, он лишь спокойно поинтересовался, покусывая кубики розового лукума:
— Тебе понравилось?
— Да. И пусть даже я покажусь тебе чудовищем, признаюсь, я безумно ее хотел и испытал сильнейшее наслаждение…
— А если бы она была жива, ты пошел бы к ней снова?
— Никогда. Я распрощался с ней, и никакая сила не заставила бы меня…
— Переспать с одной женщиной для того, чтобы спасти другую, любимую, конечно, не самое обычное дело для мужчины. Правда, история знает немало примеров, когда ради своих возлюбленных женщины отдавались своим врагам. Почему же ты должен показаться мне чудовищем? Из-за Лизы?
— Разумеется. Я так ее люблю, что никогда бы не подумал, будто смогу пожелать другую женщину, а уж тем более — овладеть ею… Мне так мерзко, что я готов сквозь землю провалиться…
Так постарайся обо всем забыть, а главное, когда встретишься с женой, не вздумай устраивать себе развлечение во вкусе Достоевского с душераздирающими признаниями, покаянием, битьем в грудь и посыпанием головы Пеплом. Саломея мертва, и только мы с тобой знаем, какой ценой тебе пришлось купить у нее сведения. Ты хорошо меня понял?
— Хорошо понял. Не беспокойся, среди моих предков нет ни одного русского, поэтому мне будет легче оставить при себе свои эмоции.
— Превосходно. Ну, так что же она тебе сообщила? Альдо коротко рассказал о том, что узнал от гадалки.
— Нет никаких причин считать, что она могла ошибаться. Изумруды должны находиться у наследницы Влада Дракула…
Брови Адальбера ушли под непослушную прядь, неизменно падавшую ему на лоб.
— Влада Дракула? Уж не хочешь ли ты сказать, что потащишь меня к дочке Дракулы?
— Ничего подобного! Влад Цепеш был правителем.
— Я знаю, о ком идет речь, но знаю и то, что он послужил прототипом для персонажа американского писателя Брэма Стокера. Только не говори мне, будто ты не читал книгу.
— Честное слово, не читал. Я считал, что Дракула — персонаж вымышленный и создан кинематографом…
— Грубейшая ошибка! Его создал писатель, взяв за основу трансильванского монстра, и приставил к реальному имени одну букву. Так где она живет, твоя наследница?
— Как раз в Трансильвании. Подожди, я записал название города, потому что оно сложное…
Взяв со стола записную книжку, которую ему вернули вместе с прочим его имуществом, Альдо принялся ее листать. Но, как он ни старался, изучая страничку за страничкой, той, где он под диктовку Саломеи записал название города, в книжке не было. Он озабоченно посмотрел на друга:
— Запись пропала. Кто-то вырвал этот листок…
— Вот как?.. Но ведь у тебя же феноменальная память, неужели ты не можешь вспомнить?
— Напрочь из головы вылетело. Это со всяким может случиться… Все, что я помню: начиналось название города на «си», а кончалось на «ра»…
— Мы, наверное, сможем его отыскать на карте Румынии. Я схожу к портье, узнаю, нет ли у него случайно карты, а заодно закажу нам на сегодняшний вечер билеты на Восточный экспресс…
— Что за чушь! Для начала мы едем в Бухарест…
— Нам сказали ехать Восточным экспрессом, мы и поедем Восточным экспрессом… А если понадобится, сойдем раньше. Заодно закажу билет и для Хилари.
— Она уже уезжает?
— Ну… да. Ее тоже более или менее выпроваживают, раз предложили вернуться «позже»! И потом, уж не знаю почему, но она испугана и предпочла бы оставаться под моей защитой, — несколько смущенно признался Адальбер.
Эта новость не доставила Альдо ни малейшего удовольствия, но он слишком многим был обязан своему другу для того, чтобы с ним пререкаться. Он ограничился тем, что заметил:
— Боится? Послушай, уж не прячет ли и она чего-нибудь такого за своими фарфоровыми чашками? Она достаточно красива для того, чтобы быть хорошей шпионкой, а Британский музей — идеальное прикрытие.
— Как видишь, не такое уж идеальное! Впрочем, женщины такого рода вообще не знают, что такое страх. А она всерьез перепугалась… Бедная девочка нуждается в помощи… — твердо заключил Адальбер.
Морозини всегда забавляла и трогала самоотверженная готовность археолога броситься на помощь, но на этот раз благородная черта друга его не восхищала. Взять Хилари с собой — еще куда ни шло, но как убедить ее ехать дальше, когда они сами сойдут с поезда? Вырванная из записной книжки страничка заставляла предположить, что им придется двигаться по минному полю, поскольку кому-то уже сейчас известно, куда они отправятся, покинув Стамбул. И нахальная девчонка, мертвой хваткой вцепившаяся в свою новую игрушку — плюшевого мишку, была им совершенно ни к чему…
