Элизабет Бикон - Охота на герцогиню
— Не надо, если желаете сохранить вашу благородную голову на своих светлейших плечах.
— Знаете, Алекс, рубить сплеча не пристало лорду, а вы теперь носите титул и тем не менее первым бросили в меня камень.
— Желаете есть меня своими рыбьими глазами — валяйте, Деттингем, а я не притворяюсь, — жестко бросил Александр Фортин, ныне граф Калверкоум.
В его голосе не было никаких теплых ноток, напоминающих о старой дружбе, и Джек гадал, отчего он намекает на то прошлое лишь раздраженным ворчанием, впрочем, он уже несколько лет не виделся с Алексом Фортином, хотя раньше, помнится, никогда и ничем не обидел его. Джек знал только, что Фортин завербовался в армию к сэру Артуру Уэлсли и уехал в Индию. И если его комиссовали, значит, были на то причины. Теперь же новоиспеченный граф, если верить недовольным соседям, слишком занят своими пришедшими в упадок поместьями и потому пренебрегает высшим обществом, да и вообще ему нет ни до кого дела.
— Почему вы судите так уверенно? Есть факты, Алекс? — спросил он вкрадчиво.
— А вы сами отчетливо помните, зачем решили встретиться со мною в полночь, Деттингем? — спросил Фортин таким тоном, словно Джек напрашивался на допрос с пристрастием.
— Разумеется. Каким, черт возьми, образом вам удалось завладеть теми вещами, которые приложены к письму? Я многое бы отдал, чтобы узнать это.
— Несомненно, — задумчиво протянул Алекс, явно не желая забивать ему голову, и Джек молча подивился, к чему было вытаскивать его сюда среди ночи.
Интуиция подсказывала ему, что за исчезновением Рича стоит некто иной, никак не Алекс Фортин. Он, правда, стал теперь циничным отшельником, но совесть в нем осталась.
— Что, Алекс, замыслили обездолить моего кузена Ричарда, где его только черти носят? — лаконично спросил он, не желая показаться предвзятым в своих суждениях о мотивах поступка старого приятеля.
— То есть убить вас и возложить на него герцогскую корону? Зачем заходить так далеко, если вы потрудитесь ответить всего на несколько вопросов, Деттингем.
— Так поведайте мне ваши вопросы, и мы вместе решим, каков может быть мой любезный ответ, — и Джек встал с банкетки, поскольку явственно почувствовал всю невыгодность своей позиции. — А затем я в свою очередь попрошу вас помочь мне разгадать пару ребусов.
— Чем же мне помочь всемогущему герцогу Деттингему? — ерничал Алекс, и Джек удивился его новым талантам, которые, похоже, развились у него сами собой, пока он чурался друзей.
— Если не знаете ответа, зачем тогда мы здесь, во имя Аида, Алекс?
— Наверное, выясняем, кто лучше окопался? Или мне, возможно, интереснее знать, ради чего вы рискнули прийти сюда среди ночи?
— Послушайте, так можно всю ночь стоять и бестолково препираться, поэтому предлагаю вам просто объявить то, что хотели, а я подумаю, насколько это удобоваримо для меня и стоит ли расплатиться с вами той же монетой.
— Вы обвиняете меня во лжи, Деттингем?
— Посмотрю на ваше поведение.
Джек все же расслышал ответное богохульство и наклонил голову, пряча довольную улыбку. Старина Алекс Фортин всегда был пылок и горяч, хотя сразу и не догадаешься, а если не удается холодными клещами вытянуть из него правду о Риче, значит, надо подогреть его настроение, и он наверняка разболтается.
— Надеюсь, вы пришли сюда один, как я велел? — тихо и настойчиво спросил Алекс, отчего-то насторожившись.
Джек услышал, как он дернулся в сторону, высматривая что-то в серебристом лунном парке, возможно, услышал шорох или уловил движущуюся тень краем глаза.
— Разумеется. А вы ожидали, что я притащу для поддержки своих гостей и слуг?
— Ну не всех же, — усмехнулся Алекс, живо представив себе незадачливую толпу оруженосцев. — Дьявольски неловко загодя высылать такую шумную орду, чтобы я затем просто подошел к парадной и вызвал вас под любым предлогом, — проворчал он, словно Джек и в самом деле назвал в дом гостей, исключительно чтобы досадить бывшему приятелю.
— Тем более непонятно, почему вы не назначили рандеву на более приемлемый час, зачем нам рыскать в потемках?
— Я здесь затем, чтобы выяснить — во что бы то ни стало, — где моя кузина, — резко отозвался Алекс, считая, что глупо гневить и провоцировать его пустыми вопросами.
Ясно же, что при таких условиях не будет случайных свидетелей этой встречи.
— Как в сказке, — подлил масла в огонь Джек, надеясь разозлить вспыльчивого лорда и вытянуть из его сиятельства еще одно признательное показание.
— Но ваш кузен — вовсе не впечатлительная девчонка, бежавшая из дома в поисках приключений, той недолго приходится искать серого волка.
— Пожалуй. Но и вы согласитесь, он слишком уж загостился на пиру у дьявола, — сказал Джек серьезным тоном, надо быть круглым дураком, чтобы сразу не прояснить все ужасные — или не очень ужасные — причины затянувшегося загула Рича, верно, упрямца и разгильдяя.
— И Аннабель тоже, — процедил Фортин сквозь зубы.
— Соболезную вам и ее семье, кем бы вам ни приходилась та Красная Шапочка. Но при чем здесь Ричард? — спросил заинтригованный Джек.
— Уверен, вы способны просветить меня, если пожелаете.
— Знаете, мне надоело это идиотство. Если бы я выяснил, где находится каждый из них, давно назвал бы вам местопребывание вашей авантюрной Аннабель и первым делом вызвал вас на дуэль за грязные намеки о моей причастности к ее исчезновению. Неужели вы полагаете, что я стал продажным выродком, Калверкоум? — пылко спросил Джек.
— Просто предпочли не заметить, как ваш драгоценный Рич совратил, похитил, а затем бросил семнадцатилетнюю девчонку. А ведь она не раз писала вам, умоляя сообщить, где ее милый, просила помочь найти его, но вы не ответили ни на одну ее мольбу. Вы немногим лучше ее совратителя, Деттингем, и если бы я не желал вытянуть из вас сведения о ее местопребывании, если она еще жива, то первым делом содрал бы вашу трусливую шкуру. Так что у вас были веские причины собрать вокруг себя армию, чтобы подстраховаться перед нашим ночным рандеву.
— Никогда не думал, что вы способны уверовать в такую гнусную ложь о Риче, не имея на руках никаких фактов, Фортин. Пусть даже вы поверили сплетникам, но могли сразу обратиться ко мне и узнать истинное положение дел.
Джек услышал нотки обиды в своем голосе, после чего замолк и принялся расхаживать по беседке, пытаясь взять себя в руки и держаться от визитера возможно дальше, насколько позволяло это тесное убежище. Он нутром чуял, что сей введенный в заблуждение идиот может вспылить и перейти роковую черту, а после такого оскорбления — и Калверкоум наверняка понимает это — наутро потребуются пистолеты. Он урезонивал себя тем, что должен быть снисходителен к своему визави, тот взвинчен, поскольку глубоко скорбит о пропавшей кузине Аннабель, а ведь у него самого подобные чувства в отношении Рича.
