Эллен Марш - Упрямица
Рэйвен довольно вздохнула, опустившись на обитый дамастом стул. Паррис аккуратно заставил белую льняную скатерть лакомствами. От жаркого поднимался пар, и ноздри Рэйвен затрепетали, вдыхая дразнящие запахи. Накладывая на тарелку всего понемногу, она поймала укоризненный взгляд Дэнни.
– Ну а сейчас-то я в чем провинилась? – спросила Рэйвен с совершенно невинными глазами.
Дэнни сокрушенно покачала головой, указав глазами на груду пищи на тарелке.
– Сколько раз я должна повторять, что воспитанные леди едят изящно, накладывая понемножку?
– Клянусь, ты самая жуткая придира на свете, Дэнни! Ничем тебе не угодишь. То изводишь меня, что я ничего не ем, то вдруг набрасываешься на меня, когда я пытаюсь насытиться! Кроме того, – добавила девушка, атаковав горячий ростбиф, – здесь нет никогошеньки, кто бы упал в обморок от того, как я ем!
– И к счастью, никто не слышит ваш дерзкий язычок! – прокомментировала старая нянька с фамильярностью, типичной для всех служивших долгие годы одной и той же семье. Ее нанял лично Джеймс Бэрренкорт сразу после смерти жены.
Когда Рэйвен исполнился год, её мать родила слабенького, прожившего всего лишь час сына. Роды вымотали несчастную женщину и в конце концов унесли ее жизнь. Все заботы о девочке легли на Дэнни. Она считала себя очень строгой и не скупилась на выволочки, однако в душе была удивительно мягкой, доброй и отходчивой женщиной. Юная Рэйвен быстро ее раскусила и искусно пользовалась этим, особенно в школьные годы.
– Боже мой, – продолжала отчитывать девушку Дэнни, – только подумать, ведь все местные жители считают вас такой скромной и ласковой, ну чистым ягненком… Ф-фу, а вы неугомонная, вспыльчивая смутьянка, сущее наказание с вами! До сих пор поражаюсь, что я еще не поседела как лунь!
Рэйвен, привычная к воркотне Дэнни, только усмехнулась:
– Ну-у, если они и раньше считали меня ни на что не годной, то теперь-то и подавно уверены, что я совсем отбилась от рук. – Янтарные глаза тут же потемнели, подбородок упрямо вздернулся. – Но я не сдамся, Дэнни! Я никому не отдам Нортхэд! Сделаю все возможное, но сохраню его! Бэрренкорты не покинут родового поместья!
– Что вы, что вы! Никто этого и не думает! – забормотала Дэнни, нежно погладив девушку по плечу. – Все будет хорошо, вот увидите. К следующей весне все в книге расходов сойдется тютелька в тютельку!
– Надеюсь.
– Извините, мисс Рэйвен. – В дверях появился дворецкий Паррис, подбородок которого остро торчал поверх жутко накрахмаленного воротничка и идеально завязанного галстука, а голос звучал монотонно и вежливо. – Прибыл мистер Ричард Хаггарт. Я проводил его в Желтую гостиную.
– Передай ему, что я присоединюсь к нему через несколько минут, – проговорила Рэйвен, быстро заталкивая в рот два куска мяса и кусок хлеба. У Дэнни от ужаса округлились глаза, особенно когда ее воспитанница запила все это фужером кларета. Рэйвен раскаянно взглянула на старушку, вытерла губы салфеткой и выскочила из-за стола.
Желтая гостиная была задумана как островок уюта для гостей, чтобы они чувствовали себя здесь как дома. В самых уютных местах стояли обитые плюшем кресла и скамеечки для ног, а шафранно-желтые шторы были отдернуты, и дневной свет падал на яркие обои с узором из золотых цветов, на подушечки с очаровательной вышивкой. На натертом воском паркетном полу лежал толстый обюссонский ковер, начищенные бронзовые подсвечники сверкали. Уют и тепло царили в гостиной, убранство которой завершала мебель из дуба и красного дерева, обитая шелком желтых тонов. И мистер Хаггарт в своем черном шерстяном костюме, который не вписывался в размягченную атмосферу комнаты, явно почувствовал себя неловко.
Увидев Рэйвен в рубиновом платье, он удивленно заморгал, дивясь этому едва распустившемуся алому тюльпану на поле из ярко-желтых нарциссов. Вскочив на ноги, он поклонился. Роста он был невысокого и, чтобы взглянуть в лицо Рэйвен, вынужден был запрокинуть голову. Тут его глаза невольно задержались на прелестной груди и узкой талии, затем снова поднялись и уставились на изумительно переливающиеся перламутровые гребни, которыми были закреплены ее волосы.
– Добрый день, мистер Хаггарт, – вежливо напомнила о себе Рэйвен, когда стало ясно, что коротышка адвокат не собирается начинать беседу, а лишь оторопело разглядывает ее.
– О да, добрый день, мисс Бэрренкорт. – Он стыдливо покраснел и нехотя оторвал свой взгляд от девушки. – Простите, что засмотрелся на вас, но я… э-э-э… не ожидал… увидеть вас… э-э… в столь яркой одежде.
Он покраснел еще гуще. Его худые щеки запылали, тут же напомнив Рзйвен об утренней стычке с преподобным Парминстером.
– Вы удивлены, что я не ношу траур, хотя отец умер всего три месяца назад? – резко спросила Рэйвен, слегка махнув рукой, чтобы мистер Хаггарт сел. – Видите ли, мой отец был против такого рода условностей. Где сказано, как и сколько надо скорбеть? Отец и сам не соблюдал траур весь положенный год, когда умерла моя мать, хотя я точно знаю, что он оплакивал ее смерть до своего последнего вздоха. И я тоже скорблю о нем не напоказ, а… только здесь, – она слегка коснулась груди. – И мне вовсе не нужно доказывать свою любовь и преданность черной одеждой. Дело в том, что он терпеть не мог меня в черном.
– Совершенно с вами согласен, – кивнул мистер Хаггарт, хотя было очевидно, что он шокирован.
Нервно прочистив горло, он открыл кожаную папку, принесенную с собой, и перелистал толстую пачку бумаг. Рэйвен, сев на софу напротив него, терялась в догадках, о чем пойдет речь. В конце концов все, что касалось завещания и имения, адвокат отца объяснил ей сразу же после похорон.
– Я приехал к вам обсудить кое-какие финансовые проблемы, мисс Бэрренкорт, – сказал мистер Хаггарт, словно прочитав ее мысли. На сей раз его маленькие, близко посаженные глаза, не останавливаясь, рассматривали ее грациозную шею, нежный овал лица, руки, снова лицо и шею… а Рэйвен усилием воли заставила себя терпеливо ждать, предчувствуя новые неприятности.
– Я думала, что мы с вами уже уладили все проблемы, сэр, – сказала она, посмотрев ему прямо в глаза.
Адвокат кивнул и снова прочистил горло, тут уж Рэйвен откровенно занервничала: было ясно, что мистер Хаггарт чем-то крайне расстроен. Она закусила нижнюю губу, заранее готовясь к самому худшему. «Но что же это может быть? – с тревогой подумала она. – Неужели я пропустила какого-нибудь кредитора, и остались долги? Какой-нибудь просроченный вексель? Проклятие, да заговоришь ты когда-нибудь?»
– Мисс Бэрренкорт, я должен был упомянуть об этом деле еще тогда, когда мы встретились в Труро в моем офисе, но обстоятельства складывались так печально…
