Жанэт Куин-Харкин - Золото глупцов
— Что вам здесь нужно? — закричал по-английски с акцентом один из них.
Либби поняла, что это были мексиканские калифорнис. На них были кожаные куртки с бахромой, отделанные серебром. Шпоры, седла и поводья были тоже в серебре. Либби не помнила, когда в последний раз видела такую экзотику.
— Мы просто путешественники! У нас нет золота! — закричала она.
Один, помоложе, сказал что-то своему спутнику, и они опустили ружья.
— Наши извинения, сеньора, — сказал человек, лицо которого от постоянного солнца стало похоже на кожу, а в волосах пробивалась седина.
«Молодой парень, должно быть, его сын. Он — точная копия этого седого мексиканца», — подумала Либби.
Либби засмеялась.
— Мы что, похожи на бандитов?
Мексиканец тоже улыбнулся.
— Нет, конечно, но мы не можем доверять каждому незнакомцу. Эти гринго, которые пришли сюда за золотом, воруют наш скот. Уже утащили половину стада, застрелив моего лучшего пастуха.
— Это ваша земля? — спросила Либби.
Мексиканец кивнул.
— Двадцать пять лет назад правительство Мексики даровало мне землю от реки Козумнес до южной границы.
— Я не знала, что вторгаюсь в ваши владения, и искала место для дома, и это показалось мне идеальным.
— Зачем вам здесь дом? — спросил сын мексиканца. — Ваш муж ищет золото?
— Мой муж мертв, а я зарабатываю деньги, выращивая овощи. Моя хижина сгорела от пожара.
— А сколько вам нужно земли? — медленно спросил старик.
— Для начала немного. Нас только двое, и мы не сможем много обрабатывать.
Старик сказал что-то сыну. И сын, кивнув, пришпорил коня и понесся галопом.
— Меня зовут дон Мигуэль Флорес.
— А я Элизабет Гренвил.
Последовав за мексиканцем, они скоро оказались в долине. Он ехал тихим шагом, и конь под ним нетерпеливо гарцевал. Либби скоро увидела возвышающийся среди трав дом с красной крышей, вокруг которого росли высокие деревья. Через десять минут они уже въезжали в белые ворота, рядом с которыми росли огромные, свирепого вида кактусы. Куры рассыпались в разные стороны, испуганные лошадьми, а пес, привязанный к дереву, залаял, встав на задние лапы.
Ах Фонг подозрительно посмотрел на дом.
— Я подожду с лошадьми, — сказал он.
— Спасибо, Ах Фонг. Надо их напоить.
— Прошу в дом, — сказал мексиканец. — Моя мать будет счастлива увидеть женщину, да еще с детьми. — Он отворил массивную кованую дверь, и Либби ступила на каменный пол. Комната была большая с углубленными окнами. Мебель была из черного дерева. Пол покрывали шкуры животных. На стене висела великолепная пара рогов и красивая пятнистая шкура. Либби ахнула, чувствуя прохладу.
— Что-то не так?
— Нет, здесь замечательно. Просто здесь очень прохладно.
Улыбка удовлетворения появилась на лице Флореса.
— Здесь всегда прохладно. Стены выложены из обожженного кирпича, который не пропускает жару. — Кончита, где ты?
Вытирая о передник руки, вышла невысокая женщина. Она нервно улыбнулась Либби.
— Моя жена, дона Кончита, — сказал Флорес. — Кончита, это сеньора Элизабет Гренвил.
Увидев детей, она раскрыла от удовольствия глаза и начала что-то говорить им по-испански.
— Вы должны простить ее. Она совсем не говорит по-английски, — сказал хозяин. — Но она так рада детям, потому что дочери уже выскочили замуж, и остался только один сын.
Он повернулся к сыну, который, выйдя за матерью, сказал:
— Как я найду жену, когда весь день провожу с коровами.
Дон Мигуэль подмигнул Либби.
— Хотите что-нибудь выпить? — спросил он. — Пойдемте во внутренний дворик.
— Может, я отнесу попить моему слуге?
— Пусть он тоже приходит, — сказал Флорес. — Мануэль, пригласи слугу синьоры.
Пройдя через угловую дверь в сопровождении дона Мигуэля, Либби оказалась во внутреннем дворике.
— Замечательно, ну прямо настоящий рай! — воскликнула она.
Стены дворика были обвиты виноградной лозой, с которой свисали огромные гроздья. Под деревом стоял стол со стульями, обтянутыми кожей. У другой стены росло дерево, на котором было множество плодов.
— Это лимоны? — удивляясь, спросила Либби.
— Си, лимонз, — радостно сказала Кончита. Она стала наливать из кувшина детям лимонад.
— Хотелось бы вырастить такое же дерево, когда построю дом. Думаю, здесь все хорошо растет.
Мануэль перевел ее слова матери, которая засмеялась и сказала что-то в ответ.
— Жена говорит, что вы вырастите здесь хорошего, сильного ребенка, — извиняясь, — сказал хозяин.
— Незачем извиняться. Я надеюсь, что он родится сильным. Он так сильно бьет ножками.
Дон Мигуэль пододвинул один из стульев, и Либби села.
— Моя жена говорит, что сожалеет о потере вашего мужа, — продолжал дон Мигуэль. — Вы ей очень понравились, и она хочет, чтобы вы построили дом недалеко от нас.
— Вы в самом деле этого хотите? — смутившись, спросила Либби.
Дон Мигуэль кивнул.
— Я буду счастлив, если вы будете жить здесь. Сейчас все пустует, и я совсем не держу скота, значит, не нужно много земли. Стройте дом и берите все что нужно.
— Вы так добры, дон Мигуэль, — сказала Либби, чуть не заплакав. Она давно не встречала такой доброты, внимания.
Иден и Блисс пошли за Кончитой на кухню и скоро радостно выбежали оттуда.
— Посмотри, мама! Эта добрая леди дала нам пирожков! — закричала Блисс.
— У них есть котята, — добавила Иден. — Можно мы одного возьмем?
Дон Мигуэль снисходительно улыбнулся.
— Спросите маму, не разрешит ли она выбрать одного котенка?
— Мне можно? В самом деле? — сияя, спросила Иден. — Я всегда мечтала о таком.
— А у тебя никогда не было котят?
— Никогда. В Бостоне мы жили с бабушкой и дедушкой, которые не любили домашних животных.
Через пару минут на коленках девочек уже спали два котенка. Пахло цветущим лимоном. Кончита принесла тарелки с мясом, помидорами и хлебом, который дон Мигуэль называл салза. Он налил Либби красного вина.
— Мы сами его делаем, — сказал он.
— Живите в нашем доме, пока не построите свой. Мы вам будем рады.
У Либби было впечатление, что больше всех будет рад он.
— Я не могу вас стеснять. Неизвестно, сколько времени потребуется, чтобы построить дом. Здесь есть отели?
Обменявшись словами с женой, мексиканец сказал:
— Моя жена думает, что вам с детьми лучше оставаться здесь. У нас спокойно, хорошая еда, никакой стрельбы.
— Я думаю, что вы правы, — сказала Либби. — Я бы с удовольствием осталась, но я не знаю, когда будет готов наш собственный дом.
