Сильвия Дэй - Страсть к игре
Последнее было произнесено с ноткой боли в голосе, которую он быстро заглушил, прижавшись губами в крепком, собственническом поцелуе. Обняв ее за плечи, Кристофер еще теснее прижал Марию к себе.
И только сейчас Мария поняла, что она обладает силой, способной ранить его, причинить ему боль, но и сам Сент-Джон мог легко заставить страдать ее в ответ. И он делал это так умело, размягчая ее своей добротой и кажущимся отсутствием хитрости и уловок.
– Возможно, все, что мне нужно от тебя, – это секс, – сказала леди Уинтер холодно, не отрывая губ. – У тебя тело просто создано для греховных плотских утех, а ум отлично вышколен и обучен тому, как с максимальным успехом использовать его.
Пират крепче сжал ее, словно признавая, что ее слова попали в цель. Было очень неприятно узнать, что она преднамеренно причиняла боль ему, чтобы защитить самое себя. Но Марии ничего другого не оставалось. Она могла справиться с собой, взять себя в руки, общаясь с грубым пиратом. Но она отнюдь не была уверена, что сможет устоять перед шармом охваченного страстью нежного любовника, который все чаще сменял пирата. Примитивная похоть и вожделение их первой сексуальной схватки смягчились, сменившись сладостными поцелуями, интимными воспоминаниями и взаимными признаниями в том, что они тосковали друг по другу в разлуке, даже когда просто находились в обществе других людей. Если она доверится ему, их связь перерастет в любовный роман. А поскольку его мотивы казались Марии весьма подозрительными, все это походило на своего рода осаду, и она не могла позволить себе оказаться завоеванной, когда на кону была безопасность Амелии.
– Значит, тебе нужен мой член, – прошептал он, – что ж, я готов. Ты только скажи, каким способом предпочтешь. Я не только готов, я просто жажду ублажить тебя, будь то в постели или в любом другом месте.
Ее глаза закрылись, мысли засуетились беспорядочно. Ей было жаль, что она не может собраться с силами, отбросить в сторону все свои любовные переживания и сосредоточиться исключительно на стоявшей перед ней задаче. Дрожь в теле подсказывала ей, что наилучшим выходом для нее сейчас было бы немедленно бежать, пока она еще в состоянии это сделать. Информацию, которую от нее требовали Уэлтон и Эддингтон, придется добывать другими средствами. И она, как обычно, найдет выход из положения.
– Раздень меня, – шепотом попросила Мария.
– Как пожелаешь. – Кончик его языка проник в ее ушную раковину, по коже побежали мурашки. – Повернись ко мне спиной.
Мария с глубоким вздохом исполнила его просьбу.
Глава 14
У Кристофера руки сжались в кулаки, когда перед его глазами предстал ровный ряд маленьких пуговок, сбегавших вниз по спине Марии. Он не мог совладать с собственными пальцами, приказывая им перестать дрожать. Пират жаждал ее нежности, жаждал обнаружить хотя бы малейший признак, что он не был ей безразличен, что ей хотелось от него не только сексуальных подвигов.
Зачем она пришла? Кто послал ему эту записку с таким теплым, душевным текстом? Может, ей действительно доставляло удовольствие общение с ним? Он ненавидел в себе ту половину, которая настойчиво говорила ему: «Хватит. Просто бери, что она дает тебе». Но Сент-Джону этого было недостаточно. Так больше не могло продолжаться, между ними не должен быть только секс. Он не хотел больше делить с ней постель, зная, что исключен из остальной ее жизни.
– Ты что, передумал? – прошептала Мария, почувствовав его колебания и бросив на него косой взгляд через плечо.
Он смотрел на мушку в форме сердечка на щеке рядом с губами, и ему вдруг ужасно захотелось поцеловать ее. Волнующий запах тела леди Уинтер наполнил его ноздри и ударил в голову сильнее выдержанного бренди.
– Нет.
Кристофер приступил к выполнению сложной задачи – попытаться обнажить ее соблазнительные формы, стаскивая ярд за ярдом разделявшую их материю. Он был многоопытным мастером, в совершенстве владевшим искусством раздевания женщин, но никогда прежде при этом у него так не дрожали руки.
Наконец алое платье леди Уинтер распахнулось на спине, представив глазам яркий контраст с оливковой кожей. Кристофер нагнулся и провел языком по обнаженному плечу. Он почувствовал сотрясавшую ее дрожь, и голова закружилась от предчувствия любви. Он обхватит губами ее соски и будет с жаром сосать их, затем широко раздвинет ее ноги и примется лизать лоно. А она, извиваясь и корчась в судорогах под ним, будет умолять остановиться. К тому времени, когда он кончит вместе с ней, она поймет наконец, что он чувствовал все эти последние дни, он был словно изголодавшийся человек, стоящий перед роскошным, уставленным яствами столом и в то же время не имеющий возможности съесть ни кусочка.
Кристофер откинул левый край алого платья, и его взгляд задержался на сморщенном розовом шраме, оставшемся от ножевого ранения. Он непроизвольно зажмурился, не в силах видеть это, – нахлынувшие эмоции переполняли его. Кончиками пальцев он тронул вспухшую полоску плоти и тут же отдернул руку. Мария задохнулась от его прикосновения.
– У тебя еще болит рана? – спросил он, открыв глаза, чтобы контролировать собственные движения.
Она помолчала несколько мгновений, а затем кивнула.
– Я буду осторожен, – пообещал он.
– Нет, – возразила она, затаив дыхание. – Ты ляжешь па спину.
Воспоминания, вызванные этими словами, были столь сильны, что Сент-Джон вздрогнул. Как часто он вновь и вновь переживал ту единственную ночь, когда она возлежала на нем, вспоминал бурный оргазм, оставивший его тело почти бездыханным и опустошенным! И от предчувствия того, что сейчас, возможно, лишь моменты отделяли его от такого же экстаза, он ощутил боль в теле, жаждавшем скорейшего освобождения и облегчения. Ему безумно хотелось остаться с ней наедине, слиться с ней душой и телом, раствориться в страсти. Поиметь ее так, как никто и никогда не имел ее прежде. И чтобы Мария отвечала ему тем же, с такой же необузданной страстностью и неутолимым желанием. Чтобы она вожделела его. И только его.
– Ну скорее же, – торопила она, все се тело напряглось.
Кристофер замер, понимая, что она чувствовала собственную уязвимость, что изменившиеся правила игры вынуждали ее быть осторожной и она была чуть испугана.
Он тоже чувствовал некоторую неуверенность в себе, делая первые пробные шаги в новом качестве, поскольку и сам никогда еще не разоблачался, не обнажался до такой степени.
Тут он чуть отклонился, ухватил спинку платья и одним рывком, сильно дернув вниз, разорвал его. Мария перешагнула через остатки платья, оказавшись перед ним в одном корсете, и лишь ее ноги слегка запутались в свалившихся на пол юбках.
